Никуда от меня не денешься (СИ) - Майер Кристина

«Зашла в первой пятерке?»

«Что получила?» — приходят сообщения одно за другим.

«Отлично», — отправляю Яну.

«Не сомневался. Ты умница».

«Освобожусь минут через двадцать».

«Жду».

Официант приносит мне кофе. Сделав глоток, смотрю в окно, но вместо картины за окном вижу тот день, когда я решила дать Самсонову шанс и не пожалела об этом…

…

— Я за пиццей, — кричу Раяне и спешу в кафе за заказом.

Через пять минут вхожу в кафе. Сразу к стойке заказов. Вздрагиваю, когда кто-то хватает меня за руку.

— Только не говори, что ты пришла устраиваться сюда на работу, — с претензией смотрит Самсонов.

— Я за пиццей, — пытаюсь выдернуть руку из захвата.

— Пицца подождет, — тянет за собой. Упираться не выходит, моих сил недостаточно, чтобы ему противостоять. Затаскивает меня в мужскую уборную и закрывает дверь.

— Самсонов, ты с ума сошел? Или ты опять пьян? — оглядывая стерильно чистое просторное помещение. Самсонов, прислонившись к закрытой двери, преграждает мне выход.

— Я не пьян. Ты не хочешь меня слушать, может, хоть это заставит тебя поверить, — достает телефон, что-то включает и протягивает мне.

Несколько минут мы спорим, но потом я соглашаюсь посмотреть запись. Она короткая, звука нет. Ян действительно не соблазнял мою маму. Она едва на ногах держится, улыбка пьяная. Самсонов, опустив бутылку, отталкивает ее руки и что-то зло выговаривает, лицо искажено брезгливостью. Я не удивлена. Еще до просмотра записи я была готова поверить Яну.

— Я бы никогда не тронул твою мать, — говорил Самсонов, забирая у меня телефон и убирая его в задний карман брюк. — Я не трахал ни одну телку после того, как признался себе, что мне нужна только ты, — берет в ладони мое лицо. — Но ты можешь опять мне не поверить, — в его глазах вижу боль. — Я готов ломать свой характер, но и ты учись мне доверять, — яростно выдавливает из себя.

Мне нечего сказать. Я всегда чувствовала Самсонова, но то, что я чувствую сейчас, причиняет мне боль. Недостаточно любить, нужно еще слышать друг друга, уважать, понимать…

— Подумай о том, что я сказал, — касается губами моих губ, но не углубляет поцелуй. Отходит, открывает дверь. Пропускает меня вперед. Он остается в кафе, а я возвращаюсь в общежитие. Забыв, зачем приходила в кафе, я иду и думаю о том, что мне сказал Ян. Меня отвлекает гудок клаксона.

— Ты забыла, — Ян выходит из машины и передает мне коробку. — Подвезти?

— Нет, спасибо. Тут пройти сто метров, — Ян садится и уезжает.

В тот вечер я много думала о нас. Мы заслужили попробовать еще раз…

***

В кафе вваливается стайка студенток. Шумя, они занимают соседний столик. Допивая кофе, включаю телефон, чтобы посмотреть время. В это время приходит сообщение от Яна:

«Еду».

Захожу в раздел «статус», который горит зеленым, что означает, что кто-то из моих контактов добавил что-то новое.

Мама…

Еще не открыв, закатываю глаза. Лето только началось, а она уже на отдыхе. Хотя она только и делает, что отдыхает. Эдуард Викторович купил ей квартиру и машину, чтобы она подписала документы на развод. Было много слез, угроз, обид. Мама помотала нервы всем. Посоветовавшись с адвокатами, она поняла, что отступные, квартира в Москве и машина — лучше, чем остаться ни с чем. Получив приличное содержание после развода, она праздно проживает жизнь. Напиваясь, пишет мне всякие гадости, которые я тут же удаляю, чтобы Ян не увидел. Он предупредил маму, что лишит ее материальной поддержки, если она будет доставать меня. Он платит ей за то, чтобы она держалась от нас подальше. Это больше, чем он мог бы сделать для нее. Все равно никогда не будет благодарна.

Ян останавливается возле кафе, я, оставив деньги и чаевые за кофе, спешу к нему. Прощаюсь с работниками, которые улыбаются мне, как родной. Сев в машину, тут же получаю страстный поцелуй.

— Поехали? — спрашивает Ян, слизывая вкус поцелуя со своих губ.

— Поехали…

По дороге звонит организатор гонок. Ян достаточно грубо разговаривает с ним.

— Я ведь сказал: больше не участвую. Да похер мне, какие там деньги. На меня не рассчитывай, я завязал окончательно, и не надо меня уговаривать, — с наездом. — Пока, — сбрасывает звонок, бросает телефон на приборную панель. Берет меня за руку, переплетает наши пальцы.

Я стараюсь не радоваться так откровенно, но моему счастью нет предела. Ян обещал завязать с гонками, но у меня были небольшие сомнения, а теперь я убедилась, что все в прошлом. Больше не будет игр со смертью…

Эдуард Викторович выходит нас встречать. На лице счастливая улыбка. Он собирается завтра в командировку, а этот день хочет провести с нами. Маме я легко отказываю во внимании, а Эдуарду Викторовичу не могу. Он стал мне большим родителем, чем мои собственные.

Крепко обняв, приглашает в дом. С Яном они обсуждают дела. Пока отец в отъезде, Ян займется некоторыми проектами. Мне несложно их слушать, за последние полгода я привыкла, что мой мужчина становится настоящим большим начальником.

Обеденный стол сегодня накрыт на террасе. К этому времени я достаточно проголодалась, поэтому с удовольствием уплетаю жаренную на мангале рыбу и овощи.

— Па, когда вернешься, мы с Никой улетим в отпуск, — сообщает Самсонов, ставя нас обоих перед фактом.

— Без проблем, — улыбается Эдуард Викторович. — А куда летите?

— Это зависит от того, в каком статусе мы едем отдыхать, — произносит Ян, откладывая вилку. Я удивленно округляю глаза. — Если Ника согласится стать моей женой, — достает из кармана кольцо. Оно без коробочки, но по тому, как сияют камни, даже представить страшно, сколько оно стоит, — то может выбрать любую точку мира, а если нет, то в горы… — выдерживает паузу. — Пока не уговорю, — подмигивает.

— Что ответишь, дочка? — а у меня губы дрожат, язык не слушается, по щекам слезы. Когда-то он говорил, что не собирается рано жениться, но разве я могу быть против, если он передумал?

— Да, — пересохшими от волнения губами…

Эпилог

Ника

12 лет спустя

Просматривая документы нового клиента, которые он скинул мне на почту час назад, не забываю следить за временем. Сегодня у Андрея первые соревнования, я не могу их пропустить. Обещала сыну быть на стадионе.

— Вера у себя? — слышу знакомый голос в приемной, закатываю глаза. Только ее мне не хватало. Секретарь пытается остановить бронетранспортер, который я называю мамой, но битва проиграна еще до начала сражения. Спешу Еве на выручку. Роняю папку, что лежала на краю стола, не останавливаюсь, чтобы поднять. Мама способна своим поведением деморализовать всю контору.

— Мама, здравствуй! — открыв дверь, здороваюсь холодным тоном. — Я ведь просила не врываться ко мне без записи… — видя мое недовольство, она осекается, но это не мешает ей меня перебить.

— Запись? Она мне на конец месяца назначить пыталась, — кивает в сторону Евы. — Неужели с собственной дочерью я не могу встретиться, когда мне этого хочется?

Хочется ей тогда, когда что-то нужно, но говорить об этом смысла нет, маму невозможно перевоспитать.

Входя в кабинет, мама продолжает возмущаться. Ева не первый раз с ней сталкивается, привыкла уже к эксцентричной особе. Подмигнув Еве, я закрываю дверь.

— Мама, ты понимаешь, что в кабинете мог быть мой начальник или клиент? Я на работе, ко мне нельзя врываться, — возмущенно. — Твое поведение недопустимо.

— Вера…

— Ника, меня зовут Ника, — поднимая папку с пола, резко произношу.

— Хорошо, Ника, — примирительным тоном. Мама опускается в кресло, что стоит напротив моего стола, сдувает упавшую на лицо челку. — Я хочу, чтобы ты попросила вашего нового юриста изучить мой брачный контракт, — крутя кольцо на пальце, произносит она. — Я слышала, он занимался разводами многих звезд. Не верю, что ничего нельзя сделать, — жалуется мама, а я стараюсь… очень стараюсь дышать ровно. — Я хочу развестись с Анатолием, но не желаю остаться ни с чем, — эту фразу я слышала не меньше двух раз за последние четыре года.