Запретное искушение (ЛП) - Джеймс М. Р.

Я делаю глубокий, прерывистый вдох. 

— Все, что я делаю, Саша, это вывожу себя из уравнения. Тогда ты сможешь жить своей жизнью так, как ты должна. Когда опасность, исходящая от твоего отца, будет устранена, ты сможешь двигаться дальше, а я использую свое влияние, чтобы убедиться, что никто никогда больше не сможет причинить тебе вред.

Саша отпрянула назад, ее глаза расширились от горя. 

— Это неправда, — хрипло шепчет она. — Ты делаешь мне больно прямо сейчас, делая это.

— Такая же веская причина, как и любая другая, чтобы уйти, — тихо говорю я, слыша, как мой голос срывается. Я поднимаюсь на ноги, отступаю назад и смотрю на нее сверху вниз. — В конце концов, я обещаю, ты поймешь, что это был правильный выбор. Я даю тебе выход из этого мира, в который тебя втянули против твоей воли.

— Я не хочу, чтобы ты это делал, — шепчет Саша, но я уже отступаю, заставляя себя отстаивать свое решение.

— Я женюсь на Адриане, — тихо говорю я ей. — Но мне нужно, чтобы ты поняла, Саша, этот брак по расчету, чтобы создавать союзы и… наследников, и ничего больше. Я никогда не буду любить ее и не захочу ее, только в качестве продолжения рода, иначе я не прикоснусь к ней. Я буду соблюдать свои клятвы настолько хорошо, насколько смогу, сохраняя при этом ту, которая для меня значит больше всего.

В голосе Саши слышится нотка горечи, когда она, наконец, заговаривает. 

— И которую же из них?

— Клятву защищать тебя. — Я с трудом сглатываю, заставляя себя продолжить. — Это было бы долгом моего брата, жениться ради семьи, а теперь это мой долг.

Саша вздергивает подбородок, в ее глазах блестят слезы. 

— Ты собираешься всю свою жизнь занимать место своих братьев? Или ты когда-нибудь собираешься найти свое?

Я не уверен, узнает ли она когда-нибудь, как глубоко ранили ее эти слова в тот момент. Но я заставляю себя дышать, не обращая внимания на то, что по ее лицу начинают течь слезы.

— Как только опасность минует, — мягко говорю я, — ты сможешь вернуться домой.

— А ты? Куда ты пойдешь? — Ее голос срывается, и она обхватывает себя руками.

— Я останусь здесь. — Слова, когда они произносятся, звучат так же окончательно, как могила. Я вижу, как ее плечи начинают сотрясаться от рыданий, и больше всего на свете мне хочется подойти к ней. Я хочу сказать ей, что ничего такого не имел в виду. Но вместо этого я поворачиваюсь и выхожу из комнаты, закрывая за собой дверь, заглушая звук ее слез.

Больше всего я хочу, чтобы она была в безопасности. Это лучший способ.

Я должен в это верить, иначе я не знаю, что будет дальше с каждым из нас.

23

САША

Целую неделю мы с Максом почти не разговариваем. Он говорит мне оставаться наверху во время приема, что мне лучше держаться подальше от посторонних глаз, и я думаю, он ожидает, что я послушаюсь его, как всегда.

У меня нет абсолютно никаких намерений в этом отношении.

Я знаю, что веду себя жестоко и мелочно. Я знаю, что он пытается помочь и спасти нас, и что это разрывает его на части так же сильно, как и меня. В глубине души я все это знаю. Но это не избавляет от чувства предательства. Неважно, что он ее не любит. Неважно, что он ее не хочет. Неважно, что он не планирует трахать ее, за исключением случаев, когда им нужно сделать ребенка. Он собирается жениться на другой женщине. Лечь в постель с другой женщиной. Быть рядом с другой женщиной. Не имеет значения, что это будет бесстрастное эхо того, что было у нас с Максом вместе.

Я хочу видеть ее, и чтобы она видела меня. Я хочу, чтобы она всегда задавалась вопросом, та ли я, о ком думает Макс, когда он с ней, та ли, о ком он мечтает. Я хочу всегда быть призраком в этом доме, в их жизнях, еще долго после того, как меня не станет.

Мне не нужно беспокоиться о выборе платья для приема. У меня есть темно-синее шелковое вечернее платье с глубоким вырезом, тонкими бретельками и разрезом сбоку, а также серьги и туфли на каблуках, которые подарила мне Катерина. 

В ночь приема я прячусь в своей комнате, как он и просил, но вместо того, чтобы оставаться там, я провожу несколько часов, готовясь заранее. Прошло много времени с тех пор, как я так заботилась о своей внешности. Я завиваю волосы, оставляя их свободными рыжевато-светлыми волнами по спине, заколотыми с одной стороны, чтобы показать свисающую серьгу. Я использую легкий макияж, оттеняю глаза тем же розовым золотом, что и украшения, и слегка подкрашиваю губы розовым, зная, что Максу нравится больше всего. Одеваясь, я чувствую, как сжимается моя грудь, зная, что я делаю это, чтобы причинить ему боль.

Я не хочу причинять ему боль, но я хочу, чтобы он знал, что он теряет. Чем он жертвует. Я бы предпочла, чтобы мы оба были вместе вечно, чем делали то, что делаем. Но я не могу заставить его согласиться.

Я жду, пока звуки вечеринки в официальном бальном зале не станут громче, витая в коридоре, пока не слышу голос Макса. Мягкий женский голос говорит что-то в ответ, и у меня перехватывает дыхание. Так быстро, как только могу на каблуках, я спешу вниз по лестнице, прибывая почти в тот момент, когда все собрались. Я ступаю на пол, когда Макс почти врезается в меня, держа под руку брюнетку, и они оба застывают на месте.

— Саша. — Неодобрение в его голосе такое сильное, что его больно слышать. — Ты должна быть наверху.

— Она Золушка? — Красивая женщина рядом с ним смеется, качая головой. Ее темные волосы уложены в сложную прическу, подчеркивающую тонкие черты лица, и она одета в темно-красное платье, которое гармонирует с рубиновыми украшениями, сверкающими на ее шее и ушах. — Почему она не может прийти на вечеринку, Макс?

— Не беспокойся об этом, Адриана. — Его голос резкий, и я вижу ошеломленный взгляд на ее лице. Она поворачивается ко мне, изучая меня, и я вижу намек на подозрение в ее глазах.

Это была ошибка.

— Я… я… — Я с трудом сглатываю, разворачиваюсь на каблуках и направляюсь к единственному месту, где я обычно могу найти убежище. Мне не следовало этого делать, лихорадочно думаю я, спеша в библиотеку, мое сердце колотится где-то в горле. Я хотела, чтобы Макс понял, что он делает со мной, почувствовал это, чтобы он увидел, чего ему не хватает, но я только глубже порезалась.

Я распахиваю дверь, прижимая руку к горлу, пытаясь отдышаться, и мгновение спустя слышу шаги позади себя. Я оборачиваюсь, думая, что Макс последовал за мной, но вижу Арта, стоящего там в сшитом на заказ костюме, с намеком на синяк на челюсти и кривой улыбкой на лице.

— Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, говоря о моем брате и что бы он сделал?

Комната как будто качается вокруг меня. 

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — тихо говорю я, моя рука все еще прижата к груди. — Он не … он всего лишь...

— После всех его криков о бедности и безбрачии, он заявляет права на фамилию и женится на девушке Кашиани. — Арт качает головой, делая шаг ко мне. — Он говорит, что делает это, чтобы защитить тебя, Саша, но так ли это? Или он снова идет по пути, который ему указали, потому что это избавляет его от необходимости выбирать самому и риска сделать неправильный выбор?

Арт плавно сокращает разрыв между нами, прежде чем я даже осознаю, что это происходит, полка позади меня, в которую я чуть не врезаюсь. 

— Я рисковал, Саша. Некоторые из рисков окупились, а некоторые нет, но их было много. Мои риски. Мой выбор. Я рискну снова, на тот случай, если теперь ты понимаешь, почему тебе следует посмотреть на меня и увидеть что-то отличное от того, что мой брат сказал тебе увидеть.

Он протягивает руку, его костяшки пальцев скользят по моей щеке. 

— Позволь мне показать тебе, каково это, быть по-настоящему свободной, Саша.

— Убери от нее свои гребаные руки.

Я едва успеваю уловить рычание Макса, как рука на плече Арта дергает его назад. Пальцы Макса вцепляются в дорогую ткань пиджака Арта, разрывая шов, когда он швыряет его к двери, отпуская только для того, чтобы снова напасть на него.