Опера вызывали?! (СИ) - Романова Ульяна

Вел я себя не совсем адекватно, конечно. Со стороны можно было предположить, что я беженец из ближайшего сумасшедшего дома, но я просто хотел быть с ней.

Сейчас отойдем на безопасное расстояние и все выясним. Вместе.

— Пусти, тебе говорят! Псих ненормальный! Иди туда, где был, понял? Мы расстались! Я больше не хочу тебя видеть! Громов, гад!

Она ругалась всю дорогу до машины. А я улыбался как припадочный, потому что рад был слышать ее голос. Держать в руках, хоть извивающуюся… Любую.

У машины поставил пельмешку на ноги и отработанным движением усадил в салон бушующего Цветочка. Заблокировал дверь, чтобы не сбежала, и сел за руль, тут же срываясь с места.

— Ты что себе позволяешь? Ты считаешь, что так можно? Просто уйти к какой-то Ане и отключить телефон?!

Она и про Аню слышала. Пазл сложился, а я понял истинную причину монаршего гнева. Конечно, она подумала, что я поехал к любовнице. Ага, после такого секса с ней к любовнице. Приятно, конечно, что она меня таким гигантом считает, но твою ж мать…

— Останови машину, или я за себя не отвечаю! Ты оглох? Женя!

Я не оглох, я ошалел от счастья, что она наконец-то вернулась. И не планировал скандал в машине, давая ей время выпустить пар.

Вжал газ в пол так резко, что нас обоих прижало к сидениям. Пельмешка даже затихла на пару минут, а потом снова завелась, добавляя к списку моих грехов еще и неумение нормально водить машину.

Я молча перегнулся через сидение и достал оттуда папку, в которой лежала копия материалов дела парнишки. Протянул ее Лилечке и грозно велел:

— Читай!

Она подпрыгнула на сидении, свела бровки к переносице, но папку открыла. Пробежалась глазами, сжала зубы, когда нашла фотографии, и уже другим взглядом посмотрела на меня.

— Аня — моя потерпевшая. Ей сорок семь. Антон — ее сын. Звонила она, когда… Я думал, снова муж буянит, был уверен, что за два часа управлюсь, тебя будить не хотел. Ушатал так, что ты отключилась. Приехал, а там…

— Предупредить мог? — грустно спросила Лиля.

— Виноват, Лиль, — я на мгновение опустил голову, — прости. Давай поговорим? Приедем домой и поговорим. Не привык я просто отчитываться. Исправлюсь, слово даю.

Я протянул руку и взял ее ладонь в свою. Легонько сжал ледяные пальцы и только в тот момент заметил на ее лице бледность и темные круги под глазами.

Косякнул я знатно, но руку она не отобрала, а это уже почти победа.

Глава 43

Лиля

За пять дней разлуки я успела многое понять. Например, что мы с Громовым не пара!

Я так злилась на себя за слабость. За то, что позволила своему сердцу открыться для него, подпустила так близко, а он…

Поездка с родителями в столицу и смена обстановки позволили немного отвлечься. Я много работала, помогая отцу, но мысли о Гении приходили постоянно. А когда мы приехали на встречу с поставщиками и руководителем оказался представительный мужчина, чем-то похожий на моего опера… В общем, сделка оказалась заключена на самых выгодных для нас с папой условиях. Настолько выгодных, что папа тут же предложил мне место под своим теплым крылышком и даже сказал, что на переговоры будет отправлять меня одну.

Подозреваю, причина была в том, что я достала своим занудством всех, включая папу, который посчитал, что потерял хороших оптовых поставщиков. Но те неожиданно быстро переписали договор на новый, правда, зажав при этом скидку. Но и это было вынесено на обсуждение.

Вместо запланированных трех дней мы потратили пять, но договор был подписан, папа уже заказывал специальную витрину для новых товаров, а я все еще страдала и принципиально не включала телефон.

Я боялась встретиться с тишиной. Панически боялась включить телефон и не обнаружить там ни звонка, ни сообщения от Гения. Вертела мобильный, не решаясь нажать на кнопку и посмотреть правде в глаза.

Мама много раз пыталась со мной поговорить, даже подключила тяжелую артиллерию в лице папы, но я не была готова сознаться родителям в том, что их дочь — глупая дурочка, которая снова влюбилась не в того.

И вот он сидел рядом, уставший, бледный, с темными кругами под глазами и злющий как Оккупант, которого вовремя не покормили. Женя сжимал мою ладонь в своей, другой рукой управляя автомобилем, а я все никак не могла разобраться в собственных чувствах.

Мысленно я его уже бросила, трижды насмерть расстреляла и закопала в глухом лесу под самым некрасивым кустиком. Чтобы даже там вид его не радовал!

Бросила, но не отпустила, а мои сомнения вновь подняли голову, прокурор в моей голове снова расправил плечи, поверил в себя и возобновил судебный процесс против моих отношений с Гением.

Адвокат робко кивал на папку с материалами дела в моих руках, прокурор решительно отрезал, что Гений мог взять материалы дела специально, учитывая, что имени Евгения в них вообще не фигурировало. Я же словно со стороны смотрела на двоих в своей голове, быстренько поставила себе диагноз — биполярное расстройство, забрала у Жени свою руку и зло выдохнула:

— У тебя была одна попытка!

Громов молитвенно уставился в потолок и простонал:

— Боже, что плохого я тебе сделал?

— Не слушай его, господи, он врун!

— Я не врун, пельмешка, я опер. И меня иногда вызывают на работу ночью, ранним утром и тогда, когда левая пятка Образцова захочет.

— У меня нет претензий к твоей работе, Женя! А вот к тому, что ты ушел к Ане и пять дней не звонил…

— Я пять дней не звонил? — праведно возмутился Громов. — Пельмешка, может, я что путаю, но это ты телефон отключила. Я куда звонить должен был? На твою заколку?!

— На мой мобильный рано утром! Или днем! Телефон я выключила только вечером, когда не дождалась твоего звонка!

— Прости, Цветочек, что мой телефон силой мысли не заряжается!

— Прощаю, — великодушно кивнула я, чем вызвала новый приступ гнева у опера.

Он снова закатил глаза, а я не могла не съехидничать:

— Снова решил с богом пообщаться?

— Да, хочу выяснить, когда закончится твой приступ вредности.

— Никогда! — отрезала я. — Останови машину, я домой хочу!

Гений выдал очень замысловатую тираду, которая могла означать, что он очень негодует по поводу моего последнего заявления и выполнять мои требования не собирается.

— Ну прости, что не написал! Не умею я в серьезные отношения, Лиля!

— Вот именно…

— Не перебивай! — рявкнул он так, что я вжалась в сидение. — Не умею, но стараюсь! Я уже понял, записал и увековечил на подкорке, что уходить молча ночью на два часа нельзя, без уведомления твоего величества в письменном и устном виде! Больше так не буду! Ты тоже отличилась, к слову! Кто подсказал уезжать на пять дней и ни разу не включить телефон?!

— Я виновата? — я округлила глаза и ткнула себя пальцем в грудь. — Я с папой по делам уезжала! А ты с Аней непонятно куда! И это, — я потрясла папкой в воздухе, — лишь косвенные доказательства твоей невиновности! Может, ты специально материалы дела взял, чтобы прикрыться. А на самом деле…

— Продолжай, милая, — так ласково попросил Женя, что я решила промолчать.

Так было безопаснее.

— Не буду, — буркнула я и отвернулась к окну.

— Я уже трижды извинился, тебе мало?

— Мало! — снова взорвалась я. — Потому что сейчас я тебя прощу, ты решишь, что можно пропадать без звонка, а потом прийти и вероломно, без объявления, похитить меня прямо с пар! Что за дурацкая привычка вечно таскать меня на плече?!

Мысли мои скакали как ненормальные блохи, я понимала, что вредничаю только потому, что выплескиваю обиду, злость и боль, но ничего не могла с собой поделать.

— Я сейчас развернусь, и мы поедем на место преступления, сама все увидишь и с Анькой поболтаешь!

— И с ней договорился, да?

Кто вечно тянул меня за язык? Природная вредность подняла голову и развернулась вовсю.

— Да, пельмешка. Я же настолько сильно хочу тебя трахнуть, что целую неделю готовил доказательства. Мне же больше нечем заняться! Лиля, приструни на минутку свою чертову вредность и подумай наконец головой, какого хрена я сейчас объясняюсь здесь с тобой, а не еду к Логинову, чтобы достать парнишку из тюрьмы!