Вероника (СИ) - Майерс Софи

Сейчас я сама была наркоманом, и бесконечно страдала без Миши. Ждала, что позвонит, напишет, беспрестанно хватала телефон в надежде получить хоть какую-то новость, но новостей не было.

Слезы то и дело собирались в уголках глаз, но я душила эти эмоции, зная, что легче не станет. И все же когда приехала мама, то прямо с порога выбила почву из моих ног, спросив, что со мной?

Рыдания вырвались из меня без ведома моего сознания, правда я все же контролировала, что говорила. Мама молчала, лишь гладила по спине и волосам, но когда она нарушила тишину, жесткий голос заставил меня отрезветь:

— Милая, он на тебе никогда бы не женился! Я понимаю, ты влюблена и не видишь очевидного, но вы из разных миров и они, к сожалению, не пересекаются. Да ему было интересно, но не более. Ты осталась с разрушенной душой, но ты встанешь, любовь делает нам больно, каждый день, но ничто не длится вечно. Ты и сама это знаешь.

В тот момент я на секунду представила, что Миша ушел навсегда и это просто обман, чтобы не искала, не умоляла. Ощущая физическую боль от своих страданий, я вся скорчилась, пришлось закусить до крови щеку, чтобы вернуться в чувство.

Нет! Я буду верить ему! Вопреки всему!

Мама пошла, варить мне кофе, но я не дождалась ее — уснула.

Мне снилось море, такое далекое и прекрасное. Ступни щекотал песок, а волна с умиротворяющим рокотом накатывала на берег. Повернув голову, я увидела Михаила. Он задумчиво смотрел на горизонт, иногда щурясь.

— Миша, — радостно прокричала я ему, — ты вернулся?

Но он ничего мне не ответил, а лишь развернулся и стал удаляться от меня.

— Куда ты? А как же я?

И я бежала и бежала, сбивая ступни в кровь, но так и не смогла его догнать.

Проснулась я в ледяном поту вечером. Добрых полчаса я не могла заставить себя встать с кровати, но до меня донесся разговор. Знакомые голоса разговаривали на нашей кухне. Накинув халат, я как можно тише приоткрыла дверь, прислушалась.

— Наконец то, я уж думал он всерьез ей увлекся, — закрыв ладошкой рот, я задрожала, потому что это говорил мой дядя.

— И не говори, мало он нам проблем создал, — тихо говорила мама.

— Скорее мне, ты то гляди в каких хоромах теперь живешь, а я между прочим стал вашим опекуном по доброте душевной, а меня этой добротой и приложили, — обиженно пробурчал мамин брат.

— Геночка, я, правда, ни причем! Я выполняла свою договоренность столько лет, платила тебе за твою доброту, кто же знал, что так все обернется? — затянула мама жалобно.

— Так оно так, но что мне делать? Сальский на хвост наступил, мол, деньги отдавай обратно, иначе будет худо, в бизнесе не все гладко. Катя, еще, замучила своим нытьем, видите ли, ни на что ей денег не хватает!

— Братишка, я больше не могу отдавать тебе наши пособия. Этот Астахов, добился его разделения. Вероника получает свою часть отдельно от меня, а я что? Мне работать больше нельзя, врач так сказал, а жить на что-то надо.

Мысленно я порадовалась, тому, что мама не продавилась на жалобный скулеж дяди, но как же я ошиблась!

— Погоди, я знаю, как тебе помочь, — мамин голос обрел уверенность, — ты же подписывал документы на квартиру как опекун?

— Попробуй там было не подпиши, — зло выплюнул дядя.

— Можно через суд, отозвать доли в свою пользу, квартира будет твоя, ты продашь ее, нам купишь что попроще, а разницу заберешь себе, м?

— Оля, умничка! Ха! Выкуси Астахов!

Больше я это слушать не могла, закрыв дверь я стала ходить по комнате. Нужно было что-то с этим делать. Ведь совсем скоро мы окажемся на улице.

Конечно, я не призналась маме, что слышала их разговор. Мне нужна была информация, и дать мне ее мог только один человек — мой адвокат.

Две недели пролетели как один миг. Я была благодарна этим насыщенным дням, потому что здорово отвлеклась от душевных терзаний и мыслей.

Наконец-то я окончила колледж. Защита дипломной работы проходила в напряженной атмосфере. Многие педагоги откровенно делали вид, что сделали огромное одолжение, присутствуя здесь. Мне было все равно, даже на то, что остальным выпускницам выдавали их дипломы в торжественной обстановке, а мне на следующий день, сунули его в руки в деканате.

Как ни странно, я была благодарна, хотя бы за то, что мне разрешили доучиться, а не отчислили. Прижимая к груди красные корочки я вдыхала летний жар и мысленно говорила с Мишей. Я знала, он был бы рад, что теперь я выпускница.

В тот же вечер я отправила документы в Корпус Милосердия. То ли Михаил на меня так повлиял, то ли я реально повзрослела, но тогда я посчитала, что мне обязательно нужен план Б.

Что касается судебного заседания, то оно было назначено на девятое июля, и этот день я ждала больше остальных. В этот день я стану свободной, и когда Миша заберет меня, то я легко смогу уехать вместе с ним — хоть на край света!

Не сказать, что в суде все прошло гладко, но Городецкий был настойчив и логичен, а прокурор слишком молод, чтобы противостоять опыту моего защитника. И все же когда оглашали приговор, я нервничала, ломая пальцы на руках.

— Царёву Веронику Николаевну, 10.03.2001 года рождения, по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст.159 ч.5 НУК РФ признать невиновной и оправдать ее в соответствии со ст. 302 ч.2 п. 2 НУПК РФ в связи с непричастностью к совершению преступления!

С моей души упал огромный камень, улыбка появилась на моих губах сама собой, даже у строгого судьи дрогнули уголки губ, но он сдержался. Мои злоключения постепенно растворялись в воздухе, но, что было еще важное, так, что Городецкий ответил на животрепещущий вопрос. Оказывается, что без моей подписи дядя не сможет продать квартиру, даже через суд.

Утром следующего дня, я решила убраться в комнате. Наконец то, разобрать стол от учебных завалов. Напевая под нос песню, я безжалостно разрывала и выкидывала в мусорное ведро останки моих трудов. Настроение было приподнятое. Через открытую форточку до меня доносилась веселая музыка и шум. Лето — каникулы. На детской площадке было много детей. Кинув очередную порцию бумаги в мусорный пакет я нагнулась за маленьким календариком, что выпал из стопки бумаг и упал на пол.

— И откуда ты милаш? — смешливо сказала я, с оборота на меня смотрел миленький пушистый котенок.

Подняв его, несколько секунд смотрела на красные кружочки, над некоторыми датами. Сегодня было двадцать второе июля, кружочком было обведено девятнадцатое.

— Стоп! — сев на стул я несколько раз пересчитала дни своего цикла. Получилось, что у меня была трехдневная задержка. Мозг лихорадочно соображал, в памяти всплывали обрывки лекций о женском здоровье. Пожилой профессор рассказывал нам, о том, что до десяти дней задержка критических дней не считается поводом для беспокойства, и не всегда говорит о беременности. Если бы…

Если бы не тот факт, что произошло почти месяц назад.

Запустив пальцы в волосы я все пыталась вспомнить как все закончилось тогда, и ни как не могла вспомнить. Мне было настолько хорошо в тот момент, что, потеряв, весь стыд я даже не задумывалась над этим вопросом. А теперь была трехдневная задержка. Не уже ли Миша не смог вовремя остановиться? Конечно можно было подождать десять дней, но что-то мне подсказывало, что месячных я не дождусь.

Купить тест на беременность было не возможно, так как он выдавался в аптеках бесплатно и то только мужьям. Тяжело дыша я ходила по комнате, меня трясло.

Не зря говорят: «Хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах!»

Судьбы снова испытывала меня. Сев прямо на пол рядом с ворохом бумаги я несколько минут смотрела в одну точку.

Сколько я еще смогу вынести?!

Только-только жизнь стала налаживаться, и новое потрясение. Ощущение, что я качусь с горки и ей нет конца, вернулось!

Что будет если я окажусь беременной? Снова вопросы, снова переменные без ответа.

Откопав в бумагах телефон я набрала единственному человеку, что мог мне помочь — Лене.