(Не)любовь (СИ) - Ти Эллин

Я очень переживаю по поводу его встречи с дочерью. Знаю, как он хотел с ней увидеться, как вся ситуация мешала ему стать счастливым. Очень надеюсь, что всё прошло хорошо, и они смогут общаться. Я уверена, что Лёша — самый лучший папа в мире. Есть, и, возможно, когда-нибудь станет снова.

Я бы хотела увидеть его с ребенком. Наверняка это до ужаса милая картина. Интересно, могу ли рассчитывать на знакомство с его дочуркой, если у них всё-таки наладятся отношения? Боже, я думаю не о том! Сейчас главное дождаться Лёшу и спросить, как всё прошло. И покормить его, если, он, конечно, нигде не покушал…

Ровно через полчаса, как по будильнику, Лёша звонит в дверь. Лечу ему открывать, чуть не убившись, когда вперед меня бежит Вольт, путаясь под ногами. Хромаю на одной, потому что вторую всё-таки подвернула, и открываю дверь Лёше, тут же расплывшись в улыбке. От него разит счастьем. В буквальном смысле. Я за двадцать один год впервые поняла то самое выражение, которое пишут в книгах. Никогда не могла понять, как выглядит счастливый человек, а сейчас вижу. У него глаза улыбаются и даже в темном подъезде блестят.

Тяну его за руку в квартиру, а потом пикнуть не успеваю, когда он ладонями мою шею обхватывает и сразу целует. Крепко и сладко, с эмоциями и тем самым счастьем, которым он искрит.

Не сопротивляюсь. Не хочу. Зачем? Мне нравится его целовать. Мне приятно, когда он делает это, мне хорошо рядом с ним, не собираюсь отказываться от этого. А то, что мы не говорили друг с другом по поводу отношений… Пока все равно. Пусть разберется с ребенком. На нас навалилось слишком многое. У него после маньяка еще даже швы не сняты на руке, всё летит слишком быстро. Пусть всё идет своим чередом. Сейчас на очереди поцелуи.

И мы целуемся. Как подростки. Медленно, нежно, немножко жадно. Лёша помнит, что у меня месячные, и не переводит поцелуй в горизонтальное положение, хотя я животом чувствую, что он был бы сильно не против такого поворота событий. Но молчит. И просто целует. И я, кажется, от этого в него еще сильнее влюбляюсь. Невозможный мужчина какой-то. Совершенно неидеальный, с недостатками и порой дерьмовым характером, но он такой настоящий, что у меня волосы от этого дыбом! Честный, справедливый, такой… Мужчина. Просто мужчина, настоящий, от которого и бабочки летают толпами, и тараканы в голове затихают, и мурашки табунами бегают. Покровитель всех моих насекомых.

— Лёша, Лёшенька, — отрываюсь от него, когда дышать уже невозможно. Жарко очень, чувствую, как щеки горят. — Притормози, пожалуйста, расскажи, как ты съездил? Мне дышать уже нечем.

— Прости, — усмехается засранец и целует еще пару раз в губы и щеки, — просто весь день ждал, чтобы сказать тебе спасибо.

— Я не услышала благодарностей, — издеваюсь над ним, хотя, думаю, по мне видно, что поцелуев мне более, чем достаточно. Обнимаю за шею и нагло приподнимаю бровь, как будто и правда жду каких-то слов. На самом деле, я понятия не имею, за что он собрался говорить мне спасибо.

— Спасибо, Даш, — говорит он вдруг серьезно, и я даже зависаю на несколько секунд, забыв о том, что мне нужно дышать. Он открыт сейчас, как никогда. Ни единого раза, даже когда я выводила его на разговоры и клещами вытаскивала информацию о детстве и еще чем-то, он не был таким открытым, как сейчас.

— Ты чего, Леша? — меня немного пугает его благодарность. Почему-то страх появляется, что скажет сейчас то, что разобьет мне сердце. Вроде «спасибо, Даш, нам было классно, но там семья, я хочу вернуться». Я умру на месте. Он не успеет даже скорую вызвать. Серьезно. Если это случится сейчас или вообще хоть когда-нибудь, я вряд ли выдержу. Потому что только-только решилась снова довериться, влюбилась, и… Не хочу думать даже. — Всё в порядке?

— Всё замечательно, — опять улыбается, снова быстро целует. Так и стоим у стены в прихожей. Я в домашней одежде, Леша все еще в обуви. И Вольт под ногами бегает. Хорошо так… — Я даже представить себе не мог, что может быть так, Дашка, честное слово. Думал, прогонит меня, скажет, что я ей не нужен, а она… Она меня со всеми своими игрушками познакомила, рыжая! С зайцем, лягушкой и каким-то синим уродцем еще. Показала все фотографии, рисунки, и меня обещала нарисовать. Представляешь? Меня нарисовать! Говорит, что ждала меня… Я до сих пор в шоке, что у меня получилось.

— Лёш, я так рада за тебя! — бросаюсь на шею с объятиями и чувствую, как слезятся глаза. Господи! Этот мужчина как никто другой заслуживает счастья. И чтобы его знакомили с игрушками и рисовали рисунки. Он прекрасный, он бесконечно прекрасный! — Я так рада, что вы смогли пообщаться без скандалов.

— Спасибо тебе, рыжик, за то, что верила в меня. И в то, что давала пинки в правильном направлении. Без тебя я вряд ли решился бы на такое в ближайшую вечность.

Обнимаю его и коротко чмокаю в шею. Я готова разреветься от этих слов. Сумасшедшие эмоции какие-то. От них резко накатывает усталость. Хочется уснуть в теплых объятиях и не просыпаться до обеда, чтобы набраться сил.

— Ты голодный? — спрашиваю, потому что не могу не спросить. Слишком привыкла я уже кормить Лёшку, особенно, если он приезжает откуда-то.

— А не поздно? — спрашивает с сомнением, а сам уже в сторону кухни поглядывает. Честное слово, в него можно влюбиться только за то, с каким аппетитом он кушает всё, что я для него готовлю. Мне из-за этого постоянно для него готовить хочется.

— Может и поздно, — пожимаю плечами и отстраняюсь, медленно проходя на кухню. — Но там такие тефтельки…

— Я в деле, — говорит Лёша, проходя на кухню следом за мной.

Он рассказывает подробнее всё, пока кушает. Как его встретила бывшая, как встретила дочь, как обнимала его, а он изо всех сил старался не заплакать. Я никогда не думала, что Лёша может быть настолько эмоциональным. Но мне очень нравится. Он такой живой…

А потом мы спим. Обнимаясь, как я и мечтала. Потому что я прошу Лёшу остаться сегодня со мной, и он без лишних сомнений остается и обнимает меня всю ночь, как и всегда, сильными руками укутывая от всего мира.

Глава 38. Лёша

Четыре дня назад я познакомился заново со своей уже взрослой дочерью, и все четыре дня мы болтаем вечерами по видеосвязи. Малышка звонит мне сама, когда приходит с танцев или рисования, и я охотно отвечаю на ее звонки и болтаю с ней около получаса, пока она не убегает гулять или делать задания с кружков.

Думаю, ей нужны эти звонки, чтобы убеждаться, что я никуда не денусь. Мне они нужны, чтобы верить в то, что меня ждут. А Полина правда ждет. Я обещал ей на выходных парк аттракционов, и слово сдержу. Поэтому с самого утра иду к Дашке. Хочу позвать её с нами. Надеюсь, она не откажет мне.

Кстати, мама уехала домой. Какая-то расстроенная. Что случилось, не рассказала, но, подозреваю, что-то с отцом Дашки. Тот тоже звонил рыжей какой-то слишком недовольный и даже немного поцапался с ней из-за какой-то чуши. Как дети, честное слово…

Из-за мамы, кстати, этой ночью и не ночевал с Дашей. Помогал собирать вещи и отвозил домой рано утром. Сбегает, как девчонка мелкая. А еще меня уму разуму учит.

— Рыжая, ну ты че, спишь еще? — стучу в дверь уже минут десять. Пришлось звонить по телефону, чтобы меня в квартиру пустили, потому что открывать вообще никто не торопился. Дашка выходит до жути смешная. Сонная, укутанная в одеяло, как будто на улице декабрь, а не жаркий конец июля, растрепанная и с помятой от подушки щекой. — И тебе доброе утро, — отвечаю на не слишком приветливый взгляд в свою сторону и прохожу в квартиру, хватая этот кокон из рыжих волос и одеяла на руки и тащу всё это обратно в комнату, роняя на кровать. — В парк поедешь со мной, — не спрашиваю, утвердительно говорю. Знаю я её, начнется сейчас, что она третий лишний в нашей с дочкой истории и не хочет нам мешать. Я не придумал, она мне уже выдала такое один раз. Дал ей по жопе, чтобы чушь не несла. Если я начал общаться с дочкой, это не значит, что готов бросить Дашу ради нее. Я просто хочу все и сразу. Любить всех, общаться со всеми. И чтобы все жили дружно.