Джанет Дейли - Маскарад
Доминик сочувствовал сестре, но не пожелал заступаться за нее, а, наоборот, советовал примириться с решением деда, поскольку тому лучше знать, что ей нужно. Рассчитывать на тетю Зизи тем более не приходилось. Дед не прислушивался к мнению женщин, и слово дочери значило для него не больше, чем внучкино.
Но Адриенна не собиралась покоряться! Нет! Это было исключено! Правда, бросить открытый вызов дедушке она тоже не осмеливалась – это грозило полным разрывом отношений. Поэтому у нее оставался только один выход: сделать так, чтобы дедушка сам захотел выдать ее за Броуди Донована.
– Ничего не поделаешь, пока нам с тобой придется видеться урывками, Броуди, – со вздохом сказала Адриенна, погладив Донована по подбородку.
Он раздраженно поморщился.
– Чего нам ждать? Неужели ты надеешься, что он изменит свое решение?
– Со временем, конечно! – уверенно заявила Адриенна.
Броуди немного подумал и, косо усмехнувшись, пробормотал:
– Не понимаю, почему я на это соглашаюсь? Ты меня, наверное, приворожила.
– В таком случае приворотного зелья хватило на двоих, – засмеялась Адриенна и поглядела на него как на несмышленыша.
Броуди поцеловал ладонь девушки и, не отрывая глаз от ее лица, спросил:
– Когда ты должна вернуться домой?
– Скоро, – с сожалением ответила Адриенна, прислушиваясь к стуку дождевых капель. – Дождь скоро кончится, и на улицах опять будет многолюдно.
Она предпочла не добавлять, что ее репутация будет подмочена, если кто-нибудь увидит, как она выходит из чужой кареты. Но Броуди все понял без слов.
– Ты не представляешь, как мне хочется приказать кучеру гнать во весь опор! Будь моя воля, я бы украл тебя, увез отсюда навсегда. Но ты говоришь: «Не надо»… Так хотя бы побудь со мной еще несколько минут, Адриенна!
– Я побуду с тобой несколько часов, только не сегодня. В последнее время я не выезжаю ни на балы, ни в оперу. Поужинаю – и ухожу в свою комнату. Дедушка считает, что я на него дуюсь, а я его не разубеждаю. – Адриенна немного помолчала, не сразу решившись признаться в своем отчаянном замысле. Но потом все же продолжила: – Ночью здесь, на улице, почти никого не бывает, так что, если твоя карета остановится на минутку, никто не заметит. Я буду тебя ждать, и мы… мы сможем побыть вдвоем довольно долго – часа три.
Броуди поразился ее уму, находчивости и выдержке. В семьях креольских аристократов девушки почти никогда не восставали против воли старших. Даже их нынешнее дневное свидание представлялось невероятной дерзостью, а предложить мужчине встретиться ночью, да еще на несколько часов… Броуди стало даже немного не по себе. Особенно когда он вспомнил, как строго воспитывали Адриенну. Пожалуй, она чересчур доверчива. Ну да! Джентльмен ведь, по ее убеждению, не способен на низость. Хотя… неужели она не понимает, что, будь он настоящим джентльменом, он бы с ней уже не встречался?
– Куда мы можем с тобой пойти? – спокойно спросила Адриенна. – Я не знаю такого места.
– Зато я знаю. У меня дома, в трех милях отсюда, мы будем в полной безопасности.
В глазах Адриенны промелькнула нерешительность, но тут же исчезла.
– Хорошо. Мне даже интересно посмотреть, как ты живешь.
– Когда мы встретимся?
– Дня через два. Я пришлю тебе записку.
16
Восковой месяц желтел в ночных небесах и вместе с яркими звездами поглядывал вниз, на изысканные особняки с красивыми лужайками, построенные процветающими американцами на зеленой окраине города, там, где некогда находились владения одного богатого плантатора. Архитектура домов представляла собой смешение разных стилей: коринфские и дорические колонны соседствовали с просторными балконами, огороженными затейливыми чугунными решетками – совсем как у знатных креолов. Потолки высотой в шестнадцать, а то и восемнадцать футов, широкие дверные проемы, большие окна, жалюзи, сквозь которые в дом проникал свежий воздух, – все было приспособлено для жизни в субтропиках.
Броуди Донован стоял у окна гостиной. Его дом, достроенный всего пару месяцев назад, был роскошен, как и полагалось дому преуспевающего судовладельца. Но сейчас, глядя в непроницаемо-черное пространство за окном, Броуди видел перед собой совсем иную картину: изумрудную зелень родных ирландских лугов, глинобитный домишко из двух каморок, скудную пищу, грубо обструганный стол, торфяную печь и вечно голодного мальчишку в старой залатанной одежонке. Стоило ему закрыть глаза, как ноги Броуди будто снова увязали в новоорлеанских болотах и он явственно ощущал, как липкая жижа медленно засыхает на его штанах и коже. Броуди с содроганием вспоминал удушливую жару, назойливый писк москитов, боль натруженных мускулов, а главное, зловонный смрад болот, от которого было некуда деться ни днем ни ночью, ни зимой ни летом.
Он прошел длинный путь с тех пор, но прошлое не оставило его. Оно было с ним всегда.
Если бы Адриенна увидела Броуди Донована в те годы, она бы презрительно поморщилась и отошла в сторону. Поэтому при встречах с ней Броуди избегал разговоров о своей юности. Зато он охотно описывал зелень ирландских долин, суровую красоту скал, безмятежность чистых, прозрачных рек и озер, своеобразие ирландских обычаев. А еще он любил вспоминать, как зародилась его компания, и охотно делился с Адриенной планами на будущее.
Броуди говорил Адриенне правду, но не всю, умалчивая о том, что могло поколебать ее отношение к нему. Порой он, правда, спохватывался и ругал себя за болезненную подозрительность. Неужели она и впрямь разлюбит его, узнав, в какой он вырос нищете? Разве он ее не достоин? А может, он и на эти тайные встречи согласился потому, что не чувствует себя вправе появляться с Адриенной на людях?
Но ведь они живут в Америке! Здесь нет жестких границ между сословиями, здесь человеку гораздо легче пробиться наверх. Да взять хотя бы его самого! Вон какой у него дом, какая обстановка! Ничуть не хуже, чем у родных Адриенны.
Броуди посмотрел на свое мрачное отражение в окне и раздосадованно отвернулся. Что это на него сегодня нашло?
Впрочем, он и без подсказки знал, в чем дело. Адриенна запаздывала. Броуди покосился на каминные часы. Экипаж уехал за девушкой больше часа назад. Почему ее еще нет? Броуди проклинал себя за то, что не поехал за Адриенной сам, а послал слугу.
Он злобно уставился на роскошную мебель, на люстру с хрустальными подвесками, в которых отражалось пламя свечей. Совсем недавно Броуди гордился своей гостиной, но теперь здесь все напоминало ему о любимой. Стоило ему посмотреть на диван, купленный в самом дорогом мебельном магазине Нового Орлеана, как Броуди представлял себе Адриенну, сидящую на этом диване. Когда его никто не видел, он нежно проводил рукой по резному подлокотнику, к которому накануне прикасались ее пальцы. И готов был побиться об заклад, что темно-красная бархатная обивка дивана до сих пор сохраняет аромат ее духов.
