Татьяна Алюшина - Крымский роман
– Не знаю, пока не знаю, посмотрим, как события будут развиваться. Побудь здесь, на всякий случай.
– Понял. Ладно, командир, позагораем, в море поплаваем. Все-таки курорт…
– Вот и отдыхай. Дине привет передавай!
– Передам. Может, увидимся вечером? – спросил Михаил, подумал немного и добавил: – Хотя нет, вечером – вряд ли…
Антон засмеялся, прекрасно его понимая.
– Ладно, Дуб, давай, я тебя жду.
– Буду минут через пятнадцать!
Антон думал, как лучше проехать по Севастополю, с чего начать, на чем заострить внимание. Надо взять с собой Нату, обязательно!
Он набрал ее номер. Когда она ответила, в трубке слышались громкие голоса, смех и звон бокалов.
– Что-то случилось, Антон? – вместо приветствия сразу же спросила она.
– Ничего не случилось! Просто я сейчас тебя заберу, и мы поедем в Севастополь. Извини, что испортил тебе встречу.
– Это так важно и срочно? – уточнила она.
– Не знаю, насколько важно, но срочно. Ты поедешь?
– Ну конечно, поеду!
Он обрадовался: он немного нервничал, боялся, что она откажется. Ну на самом деле: звонит – все бросай, поехали!
– Скажи, где вы находитесь? – поспешил уточнить он, пока она не передумала.
Ната назвала адрес, где проходила встреча с друзьями, и объяснила, как удобней туда проехать.
– Через полчаса буду. Спасибо, что согласилась поехать!
– Служу Отечеству! – засмеялась Наталья. – Все, я тебя жду.
Когда они уже ехали в машине, Антон спросил:
– Что ты объяснила своим друзьям, почему они тебя так спокойно отпустили?
– Я сказала, что Родина в опасности, – изображая пафос, пошутила она, усмехнувшись. – Я объяснила, что это связано с работой, правда, не пояснила, что не с моей. Они так тут натерпелись без работы и без денег! Только несколько лет, как все налаживаться началось. Так что «работа» для них – магическое слово!
Антон стоял спиной ко входу в здание автовокзала и рассматривал площадь перед собой.
Ната, выйдя из машины, отошла выпить квасу, который продавали на розлив из бочки, стоящей неподалеку.
Разрабатывая маршрут, Ринков первым пунктом вывел приезд на автовокзал. За забором, огораживающим территорию, располагались железнодорожные пути, перейдя которые можно было сразу попасть на железнодорожный вокзал.
Самые крайние, почти не используемые, куда часто загоняли составы в отстойник, проходили как раз рядом с забором автовокзала. Антон хотел присмотреться именно к этим путям, на всякий случай – ну, может, там в отстойнике есть что-то, что наведет на какую-нибудь идею.
И вдруг всем своим существом, каждой клеткой он почувствовал опасность!
Он мгновенно сконцентрировался на своих чувствах и ощущениях.
Не меняя позы и выражения лица, не позволяя себе напрячь ни одной мышцы, он стал медленно осматриваться. На нем были светоотражающие очки, сейчас они пригодились – он абсолютно точно знал, что его глаз не видно через затемненные линзы.
Ринков внимательно оглядел людей вокруг. Взгляд вправо – нет, все спокойно, взгляд влево – здесь тоже вроде все нормально, вперед…
На один миг, переключая внимание с группы людей слева на площадь впереди, он пересекся взглядом со стариком.
Антона словно ударило током: «Вот!»
Через мгновение он понял: это Хаким!
Не разгадал и не увидел, а именно понял! Старик тем временем дошел до лавочки у автобусной платформы и совершенно спокойно сел на нее, явно никуда не торопясь.
Это был самый обыкновенный старик – лет за семьдесят, худощавый, выцветшие голубые глаза, дряблая кожа, руки в старческих пигментных пятнах с выпирающими венами, седые волосы. Одет в старые светлые брюки и такого же возраста голубую льняную рубашку с короткими рукавами, на голове – летняя полотняная кепочка, в руках – матерчатая цветная сумка.
Еще читая досье Хакима, Антон «настраивался» на него: старался думать как он, почувствовать его знания, уверенность в себе, как в специалисте, пытался влезть в его шкуру. Когда он увидел его в вагоне-ресторане поезда, то как бы уловил его эмоциональный фон, его индивидуальность. И все это время держал в себе этот настрой как камертон.
Сейчас только благодаря своей интуиции и этому настрою он и почувствовал Хакима, уловил вибрации опасности, исходящей от этого человека.
Сразу!
А два сильных, быстрых, умных и необыкновенно чутких зверя, замерев и остановив для себя время, «считывали» друг друга.
Хаким мгновенно узнал этого мужика и почувствовал его нервозность. Здесь, где закручивалась основная часть операции, виденное уже прежде лицо! И этот человек был напряжен – не от него ли исходит опасность?..
Он сел на лавочку, недалеко от подозрительного мужика, ему надо было «принюхаться» к нему, понять, почему он нервничает и что здесь делает. Всего минут пять – и все станет ясно. Узнать его в великолепной маскировке этот мужик никак не может, да и никто сейчас не может: он полностью включился в образ, жил жизнью этого старика.
Так что: «Простите, ребята – сегодня не ваш день!»
Хаким настраивал свои чувства как инструмент на волну этого человека.
«Он меня засек!» – вдруг ясно понял Ринков.
Если немедленно, прямо сейчас что-то не придумать, не убедить его в случайности встречи – все, операция будет провалена. «Думай, Ринк! Быстрее!»
И тут к Антону подлетела Наталья и совершенно не свойственным ей высокомерным, капризным тоном громко начала возмущаться:
– Что, их нет?! Это просто какое-то свинство! В конце концов, они тебя полдня уговаривали приехать. Пошли их подальше!
– Да, – недовольным голосом, подражая ей, ответил Ринков.
Он импровизировал, доверясь задумке Натальи, и весь положился на чувства и интуицию, а анализ шел параллельно, но запаздывал.
Ничего не думать! Только чувствовать!
Антон достал оперативный телефон, набрал номер группы, работающей в Севастополе. Ответили сразу же, и Ринков громко, жестко принялся отчитывать:
– Господа! Я не привык так работать. Я десять минут нахожусь на автовокзале, как мы и договорились, а ваших представителей все нет!
– В Севастополе? Срочно? Кто-то рядом? Сколько у нас времени? – молниеносно сообразили ребята.
– Десять минут назад! – продолжал он. – Это больше нужно вам, а не мне.
– Кто? Хаким? Будем через пять минут!
– Да! Что значит: «Простите, мы задерживаемся»?!
– «Вольво», серая, местные номера, этого человека он точно не знает. Уже подъезжает!
