Линда Уоррен - Чарующая мелодия
Зик стиснул зубы. Ты не принимаешь ни денег, ни помощи, ни даже кофе. Ты сам не знаешь, что тебе нужно. Он с усилием проглотил подступивший к горлу комок и опустил руку вдоль тела.
— По-моему, ты только что приобрела мою душу, ангелочек.
Ему показалось, что на глаза у нее навернулись слезы, но она чуть заметно улыбнулась уголками губ, стараясь показать, что и не думала плакать.
— Дорого же мне пришлось за это заплатить, — пробормотала она.
Зик кивнул.
— Я знаю.
Он посмотрел на Билли, потом обвел взглядом зал, полный любопытных зрителей, делавших вид, что они заняты разговорами. Его внимание привлек. Большой Эдди, стоявший у входа и исподлобья глядевший на них. Он протянул Челси руку.
Она вложила свою ручку в его ладонь, и он нежно, как можно ласковее, сжал ее пальцами.
— Я постараюсь сделать так, чтобы ты ни о чем не жалела.
Она заулыбалась еще шире.
— Когда?
— У меня здесь еще кое-какие дела.
Она кивнула. Зик окинул ее пристальным взглядом, который лучше всяких слов говорил об обуревавших его чувствах, и пробормотал:
— Не ложись, дождись меня.
Подняв руку и собравшись постучать в дверь, Зик долго стоял за порогом, вслушиваясь в сонную тишину, стоявшую в квартире. Он опустил руку и, немного подумав, уверенным движением достал ключ из ящика для цветов.
В квартире царил полумрак, порядок… и уют. Зик притворил за собой дверь, щелкнул замок.
Выйдя из кухни, она на мгновение остановилась под аркой и пристально оглядела его с ног до головы.
— Привет, — сказал он.
— Привет.
Зик молча смотрел, как она шла ему навстречу через всю комнату. Подойдя к столу в гостиной, она включила стоявшую на нем лампу. Мягкий свет упал на ее волосы, на белоснежную кожу, на обитый бархатом диван у нее за спиной, на книги, на музыкальные инструменты, которые она держала дома на тот случай, если к ней заглянет кто-то из друзей, кому будет нужна кровать, еда, дружеская помощь.
— Я думал, может, ты уже спишь, не рассчитывал, что мы так долго проговорим с Билли. Но… ему нужно было поговорить.
— Я рада, что ты не стал спешить. Может, этот разговор тоже пошел тебе на пользу.
Вытянув руку, она коснулась его плеча. При ее прикосновении по телу Зика прошла дрожь и все его чувства обострились, но дотронуться до нее он не решился. Они ведь еще плохо знали друг друга, несмотря на то что прошлой ночью не раз занимались любовью. Это озарение потрясло его до глубины души. Оно говорило о близости, выходившей за рамки обычного полового акта. Это было для него в новинку.
— Может быть, — ровным тоном ответил он, выгадывая время, пока мысль, не дававшая ему покоя, окончательно не оформится у него в голове. — Мне нужен был этот разговор, но не так, как общение с тобой.
У нее перехватило дыхание, щеки слегка порозовели. Они молча стояли в тускло освещенной гостиной, сознавая, как что-то меняется в их отношениях, и не желая, чтобы соединившая их тонкая нить крепла слишком быстро.
— Я не уверен, как это следует делать, — тихо сказал он. — Я хочу сказать… как нужно вести себя теперь.
— Пока тебе все хорошо удается, — без улыбки ответила она.
— Правда?
Губы ее дрогнули в улыбке.
— Хочешь кофе?
Он покачал головой, но тут же опомнился и улыбнулся.
— Спасибо. С удовольствием.
Войдя на кухню, он взял кружку, в которую она тут же налила кофе из кофеварки, но не мог отвести взгляда от Челси, стараясь впитать в себя ее очарование, грацию, аромат, исходящий от ее волос, — все то, что было ему куда нужнее, чем чашка кофе.
— А Билли будет теперь работать у тебя в фирме?
— Нет, вряд ли. Он не хочет работать в компании, занимающейся заготовкой пиломатериалов. Я сказал ему, что, если он захочет у нас остаться, мы подыщем ему работу, но… — Он запнулся, уставившись на чашку с кофе, которую держал в руке, и поставил ее рядом с собой на кухонный стол. — Я думаю поговорить с Питом — это мой управляющий, — чтобы он помог ему получить удостоверение на право управления самолетом. Пит уже два года донимает меня, уговаривая нанять нового пилота. Если я предложу Билли эту работу, это будет как раз то, что ему нужно.
Она усмехнулась.
— А он согласится?
— Не вижу причин для отказа. К тому же так Билли… сможет продолжать играть в оркестре или, возможно, найдет себе что-нибудь еще… А я не буду вмешиваться в его жизнь.
Черты ее лица разгладились, она чистым, безмятежным взором смотрела на него.
— Наверное, тебе непросто выпустить его из-под своей опеки. Ведь ты воспитывал его, заботился о нем, следил за ним все время, пока он учился в школе.
Зик ничего не ответил. В горле у него застрял комок, мешавший говорить. Он кивнул в знак согласия.
Челси снова потянулась к нему таким доверчивым, грациозным движением, которое, казалось ему, было присуще ей одной.
— Эта история стала ему хорошим уроком, Зик. С ним все будет в порядке. Ведь единственное, что ему от тебя нужно, — знать, что ты его любишь.
Взяв руку Челси, он мгновение подержал ее, повернул ладонью вверх и поднес к своим губам.
— Вот это и есть любовь, — произнес он отрывистым, хриплым голосом. — Это не обязанность. Это… подарок судьбы. А мне кажется, что до меня доходит это с большим трудом.
Внезапно у нее мелькнула мысль, что она должна научить его тому, что узнала сама благодаря музыке: умению разделять получаемую радость, видеть в ней подарок судьбы, возможность всей душой раствориться в ней. Вдруг она поняла, как это можно сделать. Коснувшись рукой его груди и чувствуя, как под рубашкой гулко бьется сердце, она, ощущая неодолимую потребность ласкать его тело, расстегнула рубашку и прижалась губами к его коже.
— Ах… Челси. — Сжав ей лицо ладонями и найдя ее губы своими губами, он прижался к ним в долгом упоительном поцелуе.
Несмотря на то что он ничего не сказал, она поняла, что он любит ее. Ему было трудно принять ее любовь именно так, как она и сказала, — как подарок судьбы.
Подняв голову, он поймал на себе ее внимательный взгляд. В свете лампы, стоявшей в гостиной, ей казалось, что его волосы светятся изнутри, а темные глаза, полные нежности, смотрят на нее с такой страстью, с какой его губы ищут ее губ, ожидая ответный поцелуй.
Кончиками пальцев она прикоснулась к его волосам.
— Я буду дарить тебе подарки, Зик Норт, и добиваться, чтобы ты их принимал.
Он улыбнулся.
— И какие же?
— Не знаю. Может, это будет песня. Немного наклонившись, он прижал ее голову к себе так, что висок ее оказался на уровне его подбородка.
