Эйлин Гурдж - Леди в красном
Дверь захлопнулась, и комната погрузилась в темноту. Из коридора доносился приглушенный гогот и звук перетаскиваемой мебели. Пошатываясь, Джереми подошел к двери. Обнаружив, что с другой стороны к ней придвинуто что-то тяжелое, он принялся стучать в нее кулаками.
— Эй, парни! Откройте! Это уже не смешно!
Сзади послышался пьяный смех девушки. Каролины? Кэрри Энн?
— Ты что, такой большой мальчик, а темноты боишься?
Джереми, который уже поднес руку к выключателю, тут же ее отдернул.
— Я этого не говорил.
— Иди сюда, — позвала она. После недолгих раздумий Джереми пересек комнату и присел на матрас, поджав колени к груди. — Извини, напомни, как тебя зовут. А то я слегка перебрала. Если ты вдруг не заметил… — Она тихонько захихикала, а потом принялась икать.
— Джереми, — ответил он.
Она покосилась на него из-под растрепанных волос.
— Джереми? Очень мило. Тебе нравятся девушки, Джереми?
— Да, мне нравятся девушки, — огрызнулся он с обидой. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, он смог разглядеть, что она совсем неплохо выглядит.
— Так ты не гей?
— Не слушай их. Они полные придурки. — Джереми ткнул пальцем в направлении двери, гогот и ржание за которой постепенно стихли, — друзья перебрались в другую комнату. — Послушай, это вообще-то не моя идея, — произнес он холодно, — поэтому если я не в настроении развлекаться, то тебе придется меня простить.
— Как хочешь. — Кэрри Энн негромко отрыгнула и перевернулась на спину, глядя на него сквозь паутину спутанных рыжевато-каштановых волос. — Знаешь, а ты мне кое-кого напомнил. Того парня из фильма… не помню, как его звали. Фильм о чокнутом пареньке, которому в конце достается девушка. По-моему, там еще Джефф Бриджес снимается в роли отца.
— Не думаю, что смотрел такое, — сказал Джереми, вкладывая в голос столько сарказма, сколько смог.
— Очень плохо. Это нашумевший фильм, просто отпад. — Она провела босой ступней по его обтянутому джинсами бедру, и он моментально почувствовал возбуждение. От этого ему стало еще противнее. Он оттолкнул ее ногу.
— Не делай так.
— Как?
Она снова начала его гладить.
— Как сейчас делаешь.
Он немного отодвинулся.
— А что такое? Я тебе не нравлюсь? — Она изобразила на лице обиду.
— Конечно, нравишься. Просто…
Неожиданно Джереми понял, что и сам не знает, почему так себя ведет. Наверное, Руд прав, и с ним действительно что-то не в порядке. То, что он не гей или кто-то там еще, он знал точно. Доказательством этому служило жжение в паху. Но если практически обнаженная девушка откровенно с ним заигрывает, если от возбуждения вот-вот треснет ширинка, а он при этом сидит как бревно, ничего не делая, то это явно говорит о каких-то серьезных отклонениях.
— Что? — нетерпеливо переспросила она.
Она провела по его руке ноготками, выкрашенными в синий «металлик», который переливался в лунном свете, сочащемся сквозь занавески. От ее прикосновений по телу побежали мурашки. На этот раз он не стал ее отталкивать. Девушка обвила руками его шею и уложила рядом с собой. В следующий миг они уже целовались. От нее пахло сигаретами и пивным перегаром, но почему-то его это только подталкивало. Он открыл рот и позволил их языкам встретиться.
Он гадал, сумела ли она понять, что он еще девственник. Можно ли это понять, просто целуясь с человеком? И как она на это отреагирует? В трезвом состоянии при мысли об этом его бы просто парализовало от страха. Но он был пьян и перевозбужден, поэтому происходящее казалось таким же безобидным, как переписка в чате, когда сидишь дома за компьютером.
Они целовались до тех пор, пока Джереми не осмелел настолько, что поддел пальцем эластичную резинку ее трусиков. Он замер, когда палец коснулся ее лобковых волос. Но она не оттолкнула его руку, и он стал продвигаться дальше.
Она была влажной. О боже! Ему казалось, что он может кончить, просто трогая ее там…
Она расстегнула лифчик и сбросила трусики. Джереми поднес ладонь к лицу и уловил ее запах. Он подействовал на него, как наркотик. Ощущения были такие же, как от «экстази»: кровь начала пульсировать быстрее, а кожа стала настолько чувствительной, что казалось, будто он впитывает в себя весь мир. Мысли, которые всю неделю не давали ему покоя — в основном это были мысли о матери, — забились куда-то в отдаленный уголок сознания, где и рассеялись, как дым от далекого костра.
Он обхватил ладонью ее грудь и провел большим пальцем по соску, который мгновенно затвердел, вызвав у него новый прилив удовольствия. Это он сделал! Сам! Это могло бы стать лучшим моментом в его жизни, если бы она глухо не простонала:
— Джимми… О да, детка, сделай это!
Джимми? Что за Джимми, черт возьми? Она хотела сказать Джереми? Он застыл на секунду. Та его половинка, которая нашептывала, что не стоит делать этого, практически взяла верх над второй, распаленной, у которой было лишь одно на уме. «К черту!» — подумал он. Она сама сказала, что хочет этого. Не с ним, так с другим. А разве ему хотелось остаться девственником до конца дней своих? И не просто девственником, а гомиком, который упустил единственный шанс использовать свой член по назначению, а не просто сидеть и дрочить.
Со скоростью человека, спешащего занять последнее место в спасательной лодке, он сбросил с себя одежду. Джинсы он отшвырнул с такой силой, что они с плавным, скользящим звуком проехали по полу и ударились о стену. Голый, он вытянулся рядом с ней. Комната кружилась так, словно матрас, на котором они лежали, был вовсе не матрас, а плот, вертящийся в водовороте. Они целовались, а потом ее рука оказалась у него на члене. Пальцы, обхватившие его, плавно двигались вверх-вниз, доводя Джереми до исступления… О боже, боже! Если она не остановится, я сейчас кончу…
Но он не хотел, чтобы она останавливалась. Он хотел, чтобы это ощущение длилось целую вечность.
И снова, на этот раз еле уловимо, голос разума напомнил о себе: «Она пьяна. Она не знает, что делает. Она принимает тебя за какого-то парня по имени Джимми. Лучше прекрати это, пока не поздно».
Но это были лишь посторонние шумы в голове, поэтому он попросту выключил звук. Кого волнует то, что она его с кем-то путает? Если она так набралась, что уже не в состоянии отличить, то это ее проблемы. И то, что он без презерватива, тоже не страшно. Она же ничего не говорит, значит, сама обо всем позаботилась — сделала все, что обычно делают девушки в таких случаях. Уж ее-то никак нельзя назвать неопытной.
Когда он вошел в нее, она закричала:
