Пат Бут - Малибу
— Прошу тебя, Тони. Перестань. Ты знаешь, как все это случается в жизни, и владелец студии вовсе не обязан заниматься кадровыми вопросами. И потом, — Дик Латхам может многое, и он профессионал в своем деле. «Интересно, успокоит ли его это?»
— А скажи на милость, зачем вообще «твоему другу и актеру» встречаться с этим старым фертом? — сорвался с его губ вопрос.
— Остынь, Тони. Это было всего лишь предложение. Мне кажется, что у Латхама есть очень много хороших контактов и связей, которые могли бы и тебе пригодиться. Это же Калифорния! Тони, ты сейчас находишься в Малибу! Ты что, не понимаешь, как все происходит в этой жизни? Так все поступают.
— Все, кроме меня! — просто ответил Тони. В его голосе не было гнева, было только желание, чтобы она его смогла понять. — Я хорош в том, что я делаю, и как я делаю. И я собираюсь оставаться самим собой и дальше. Я не хочу никого расталкивать локтями и пинать ногами в борьбе за лучшее место под солнцем. Разве ты так не поступаешь в своем деле фотографа?
— Нет, я так не поступаю! — Голос Пэт даже задрожал от переполнивших ее эмоций. — Послушай, ты. Мир просто переполнен неизвестными талантами и дарованиями. Они просто валяются под ногами. Я уверена, что есть фотографы, которым я и в подметки не гожусь. Но их никто не знает, они никто и останутся безвестными, если будут следовать твоей жизненной философии. Ты должен научиться сам продавать свой талант в этом мире. Иначе тебя никто не заметит и не востребует. На мед мухи слетаются быстрее, чем на уксус! Совершенно недостаточно просто быть талантом или гением. Сегодня себя надо нужным образом преподать. И если актер или еще кто не в состоянии справиться с этой задачей самостоятельно, то тогда нанимают специальных людей — коммерческих агентов.
Пэт даже стукнула кулаком по столу, чтобы подкрепить свою мысль.
— Если ты действительно веришь в свои силы, ты никогда этим заниматьея не станешь. Ты толкаешься, царапаешься, кусаешься только потому, что не уверена в себе, в своих возможностях. Ты боишься, что иначе тебя не заметит публика, не распознает и не полюбит. Это глубокое заблуждение. Люди все видят и понимают сами, без подсказки. А так, ты зашориваешься и становишься крайне однобокой. И вся энергия и дарование растрачиваются на пробивание в этой жизни, и ничего не остается не только про запас, но и на саму игру.
Пэт перевела дух. Было что-то невозможно притягательное в его наивной простоте. Жизнь пока его еще не научила драться. Возможно, конечно, что и не научит. В этом тоже было что-то загадочное и непонятное. Но при этом его воля была точно нацелена на достижение определенных целей. Это было совершенно определенно.
— Тони, послушай меня, — взмолилась Пэт. — Если бы ты занимался театральным искусством только для собственного удовольствия — тогда не было бы никаких вопросов. Тогда бы ты мог делать все, что тебе заблагорассудится, не обращая внимания ни на кого. Но если ты ставишь перед собой иные цели — тогда тебе просто необходимо, чтобы мир узнал о тебе. Тебе нужны слава, известность. Черт! Ты же хочешь стать кинозвездой! И это совершенно нормальное желание. Оно точно такое же, как стремление заработать хорошие деньги. И в нем нет ничего постыдного и плохого. Я просто хочу, чтобы ты сделал все необходимое для завоевания успеха. В противном случае, как бы ты талантлив ни был, тебе не грозит больше, чем место где-нибудь в отделе сбыта видеороликов… Ты меня понимаешь?
— Пэт, ты разве не веришь, что вера может сдвинуть горы?
— Нет, я предпочитаю использовать более верное средство — взрывчатку.
— Ну что же, вера и взрывчатка — все это может стать неплохой комбинацией.
— Да, у нас мог бы получиться неплохой дуэт, Тони Валентино, — произнесла взволнованным голосом Пэт Паркер и дотронулась до плеча молодого актера.
* * *В фотостудии Алабамы царил полный хаос. На первый взгляд казалось ничего невозможно было найти под грудами пустых кассет, использованных полароидных пластинок, под пачками засвеченной фотобумаги, среди стеллажей, заполненных папками с уже проявленными негативами и напечатанными фотографиями. Солнце, пробиваясь сквозь стеклянный фонарь, то высвечивало штатив фотоаппарата, то блестело, отражаясь в огромных зеркалах, то переливалось всеми цветами радуги, преломляясь в мощных зеркальных отражателях «юпитера». Посреди студии под их жаркими лучами на широком кожаном кресле расположился молодой мускулистый мужчина. Возле него порхала, выбирая самые лучшие положения для съемки, стройная девичья фигура. Тони Валентино, а это и был молодой красавец, почти без сознания от этого слепящего света и нестерпимого жара. Он вспотел, в горле пересохло. И вообще за несколько часов съемки он порядочно устал. Иногда он с изумлением следил за движениями Пэт Паркер, которая сдержала обещание и делала его фотообраз. Он был искренне поражен, как она неутомимо заставляла его менять положения, выискивала нужный ракурс. Он почти выбился из сил. А она не проявляла никаких признаков усталости.
Сверху за всем этим наблюдал с небольшого балкончика Алабама. Он придирчиво следил за всеми действиями Пэт. На Тони он обращал мало внимания, для него тот был всего лишь объектом съемок. Исходным материалом для создания шедевра. Алабама несколько раз уже хотел вмешаться в процесс съемок, поправ-ить Пэт. Но каждый раз он заставлял себя сдерживаться. И, к своему немалому изумлению, он понял вдруг, что почти во всем, что вызывало у него стремление вмешаться, было проявление иного, отличного от него мастерства и подхода к фотографированию. Проанализировав все это, Алабама сначала немного расстроился, что Пэт, эта маленькая девушка, так отлично освоила его навыки и легко пошла дальше. Но потом он вспомнил старую поговорку, что ученик всегда должен превзойти мастера, и довольно! улыбнулся этой мысли.
И еще Алабама отметил одно немаловажное обстоятельство. Пэт Паркер не была холодным профессионалом. Она не просто правильно выбирала позу, освещение и выдержку. Она сама принимала участие в съемке. Она сама становилась живым соучастником действа, побуждая ее модель — Тони Валентино — действовать порой на пределе всех своих возможностей — и физических, и артистических. Алабама смотрел на все это и возблагодарил Всевышнего за то, что тот на старости лет послал ему такой подарок. В его жизни, похоже, кроме велосипедов, пива и гор появился еще один важный момент. Пожалуй, его можно было бы назвать самым важным. Старый Бен Алабама как-то невольно подтянулся в присутствии молодой девушки. Вся патриархальная атмосфера его заброшенной фотостудии мгновенно переменилась, и ему даже показалось, что старый пень готов начать пускать молодые побеги…
