Розамунда Пилчер - Под знаком Близнецов
— Почему? Пол был грязным.
Хью обвел взглядом кухню, обратив внимание на сияющие чистотой полки, шкафчики и раковину, на аккуратно расставленную посуду. Его глаза вновь остановились на лице Флоры. В полном недоумении он поднял руку и потер затылок.
— Должен сказать, что это очень любезно с твоей стороны, Роза. Огромное спасибо.
— Пожалуйста, — небрежно бросила Флора.
— Но я так ничего и не понял. Как ты здесь оказалась?
— Миссис Уотти приготовила для вас пирог и попросила меня привезти его. Он в холодильнике. Я не слышала, как вы вошли, — добавила она.
— Входная дверь была открыта.
— О Боже, я забыла закрыть ее.
Прядь волос упала ей на лицо. Флора откинула ее запястьем и встала. Огромный фартук топорщился вокруг ног. Она подняла ведро, вылила воду в сливное отверстие, выжала тряпку и поставила все это в шкафчик под раковиной. Потом развернула рукава рубашки.
— У вас никудышная экономка, — прямо заявила Флора. — Вам надо найти другую.
— Джесси старается. Просто сейчас ее нет. Она уехала в Портри, к своей матери.
— И когда она вернется?
— Не знаю. Завтра или, может, послезавтра.
— Вам нужно уволить ее и нанять другую. — Флора понимала, что ее слова звучат грубо, но она была сердита на Хью, потому что видела, как он измучен и до чего себя довел. — Это смешно. Вы единственный врач в городе. Вам должен кто-то помогать. Неужели этим не может заняться сестра, которая работает у вас в приемной?
— Она замужем, и у нее трое детей. Ей своих забот хватает.
— Разве она не может найти хорошую экономку для вас?
Хью покачал головой.
— Не знаю.
Флора поняла, что он не просто измотан. Он измотан до такой степени, что ему все равно, будет ли у него новая экономка. Она пожалела о том, что стала нападать на него, ворча, как сварливая жена.
— Трудный день? — спросила она более мягким тоном. — Пришлось далеко ездить?
Он огляделся в поисках стульев, которые Флора сдвинула в угол, взял один и сел у стола.
— В Лохгарри. Я был в больнице. Навещал Энгуса Маккея.
— Того старика, о котором вы мне рассказывали? Который упал с лестницы?
Хью кивнул.
— Значит, он все же согласился лечь в больницу?
— Да. Согласился. Точнее, его заставили.
— Вы заставили?
— Да. Я. Сегодня утром в Ботурих приехала машина «скорой помощи», и его увезли. А после обеда я навестил его. Он в палате с пятью другими стариками. Все они лежат, уставившись в стену, и ждут смерти. Я попытался его подбодрить, но он только тоскливо смотрел на меня, как умирающий пес.
— Но ведь вы не виноваты. Если бы он остался дома, то мог бы опять упасть. А в больнице ему обеспечен хороший уход.
Хью молча выслушал эту тираду, исподлобья глядя на Флору. Потом медленно проговорил:
— Он стар, Роза. Он слаб и растерян, а мы лишили его привычной почвы. Оторвали от корней. Это бесчеловечно. Он родился в Ботурихе, там жили его отец и дед. Энгус привез туда свою жену, там родились его дети. А сейчас, в конце жизни, мы увезли его оттуда и оставили на попечение чужих людей.
Флору удивило то, что Хью, врач, позволяет себе такие эмоции по отношению к пациентам.
— Но так устроен мир. Люди стареют, и с этим ничего нельзя поделать.
— Энгус для меня — не просто пациент. Он часть моего детства. Отец много работал, ему не хватало времени возиться со мной, поэтому по субботам я часто садился на велосипед и ездил за пятнадцать миль в Ботурих, к Энгусу Маккею. Он был высоким, поджарым, здоровым, как бык, и я думал, что он знает все. Он действительно знал все о птицах, лисах, зайцах, знал, где ловится самая жирная форель и как привязать наживку, чтобы ни один лосось не устоял. Я считал его самым мудрым человеком в мире. И сильным. Мы вместе рыбачили, взбирались на гору, чтобы посмотреть на окрестности через подзорную трубу. Он показывал мне, где гнездятся золотые орлы.
Флора улыбнулась, представив мальчика и немолодого мужчину, шагающих рядом по лесу.
— Сколько лет вам тогда было?
— Примерно десять. Чуть больше, чем Джейсону.
Джейсон. Флора забыла о Джейсоне. Она посмотрела на часы и начала в панике развязывать фартук.
— Мне надо бежать. Я должна забрать Джейсона из школы. Он решит, что о нем забыли.
— А я надеялся, что ты напоишь меня чаем.
— Я опаздываю. Я должна быть там без четверти четыре, а сейчас уже без двадцати.
— А если я позвоню директору школы и попрошу его немного задержать Джейсона?
Предложение было неожиданным. «Он хочет, чтобы я осталась, — подумала Флора, — но почему?»
— А Джейсон не будет возражать? — спросила она вслух.
— Нисколько. — Хью поднялся на ноги. — В школе есть игрушечная железная дорога, и если мальчики ведут себя хорошо, им позволяют поиграть в нее. Джейсон обрадуется такой возможности.
Он вышел в прихожую, оставив дверь открытой. Флора осталась стоять на месте. Она была сбита с толку поведением доктора. Почему он, такой суровый при первой встрече на берегу, вдруг изменил свое отношение к ней?
Она наполнила чайник водой и поставила на плиту. Из прихожей доносился голос Хью.
— Мистер Фрейзер? Говорит доктор Хью Кайл. Джейсон Армстронг еще в школе? Вы не могли бы оставить его минут на пятнадцать? Невеста Энтони Армстронга должна заехать за ним, но она немного задерживается. Ну, если честно, она сейчас у меня дома, собирается напоить меня чаем. Да, это было бы очень любезно с вашей стороны. Спасибо. Мы будем здесь, когда он приедет. Скажите ему, что не нужно звонить, дверь открыта. Пусть сразу идет на кухню. Хорошо. Я вам очень признателен. До свидания, мистер Фрейзер.
Флора услышала, как Хью положил трубку, и в следующую секунду он уже снова вошел в кухню.
— Все в порядке. Один из преподавателей подвезет Джейсона на машине и высадит у калитки.
— Значит, ему не дадут поиграть в железную дорогу?
Хью подвинул к столу второй стул.
— Не знаю.
Флора нашла заварной чайник с отбитым носиком, достала из холодильника молоко и поставила на стол две красивые старинные чашки из веджвудского фарфора.
— Где у вас сахар и чай?
Он порылся в буфете и извлек и то, и другое. Чай хранился в старой жестяной банке с портретом Георга Пятого на боку. Банка погнулась, а часть краски стерлась.
— Похоже, этой чайнице много лет, — сказала Флора.
— Да, как и всему в этом доме, включая меня.
— Вы прожили здесь всю жизнь?
— Почти. Мой отец прожил здесь сорок лет, и когда я занял его место, я словно шагнул в прошлое. Поначалу я думал, что легко смогу довести состояние медицины в Тарболе до современного уровня, но мне понадобилась масса усилий только для того, чтобы добиться пристройки приемной. А когда это было сделано, я забыл о доме, то есть перестал замечать его.
