Юлия Красовская - Лабиринт судьбы
— Наверно, Верочка, это воздух на него подействовал, — засмеялась Елена Дмитриевна.
— Я явно меняюсь к лучшему, Верочка, — улыбнулся в ответ Александр Иванович, выкладывая покупки на стол. — Ты была в магазине?
— Да, на станции. С этой сумкой осторожнее — там молоко и сливки. А тебе я еще и газеты купила.
— Спасибо, дорогая, ты так заботишься обо мне…
— А о ком же мне еще заботиться? — улыбнулась Вера. — Ты у меня единственный.
Наташа не принимала участия в разговоре. Отвернувшись к окну, она делала вид, что с интересом рассматривает сильно разросшийся жасминовый куст.
— Наташенька, зови Андрея, — сказала ей Елена Дмитриевна.
— А я уже здесь, — с этими словами в окне показался Андрей. В его руке были только что срезанные тюльпаны. Он живо перелез через подоконник и оказался на кухне.
— Андрюша! — воскликнула Елена Дмитриевна. — Как тебе не стыдно, ты же не маленький уже!
— Мама, не ругайся. Смотри, я тюльпаны сорвал, последние… — Он протянул матери цветы.
— Вот я тебе! — шутливо пригрозила Елена Дмитриевна. — Давай сюда цветы, поставим на стол. Все садимся! — скомандовала она.
Блины ели с вареньем, а на вчерашнюю колбасу никто даже не позарился. За столом много смеялись, настроение у всех было хорошее и даже отсутствие солнца не особенно огорчало. Погода стояла теплая, но пасмурная. После завтрака вышли в сад, решив поиграть в карты. Так прошло часа три. За это время Наташа часто ловила на себе взгляды Александра Ивановича, и, надо сказать, они были ей все так же приятны. Однако тот разговор на пруду никак не шел у нее из головы. Объяснением в любви это, конечно, не было, но фактически он признался, что она ему нравится. Наташа не знала теперь, как ей вести себя с Шубиным. Ведь именно сейчас, когда их с Андреем свадьба была уже совсем близко, она не могла позволить себе выслушивать подобные признания от другого мужчины, к тому же женатого. Это безнравственно как по отношению к Андрею, так и по отношению к Вере Федоровне. Конечно, Александр Иванович человек известный, творческая натура. Поэтому он, видимо, может позволить себе влюбляться, она же совсем другое дело. Она любит Андрея, и никто другой ей не нужен. Вот так. Чтобы не обострять ситуацию, она сделает вид, что тогда на пруду ничего не было, никто ей ничего не говорил и она, соответственно, ничего не слышала. Все это просто плод ее воображения, и не более того. В дальнейшем она постарается вести себя легко и просто, будто ничего не случилось.
— Наташенька!
Голос Веры вывел ее из задумчивости. Она вопросительно посмотрела на присутствующих, не понимая, чего от нее хотят, и переспросила:
— Простите, что вы сказали?
— Наташенька, ваш ход, — напомнила Вера.
— Да-да, конечно! Я просто задумалась, — торопливо оправдываясь, Наташа постаралась сосредоточиться на игре.
— Наверно, думали о чем-то интересном? — спросил Александр Иванович.
— Нет, — быстро проговорила Наташа, потом тут же поправилась: — То есть да…
— Саша, девушка накануне свадьбы имеет право быть задумчивой, — сообщила Вера мужу. — Кстати, Андрюша, вы уже решили, куда поедете в свадебное путешествие?
— Вообще-то у нас несколько вариантов, но окончательный еще не выбрали. Время еще есть…
— Да… — протянул Александр Иванович. — Торопиться в таком деле, конечно, нельзя…
— Может, поедем к морю, — сказала Наташа. — А может, и нет.
— А что же насчет севера, Наташенька? — напомнил художник. — Неужели я вас не заинтересовал? Жаль, я так старался…
Наташа заметила, что Шубин как-то неожиданно стал грустным, словно что-то, оставшись незамеченным другими, задело его и вызвало в нем эту резкую смену настроения.
— Нет-нет, мне очень интересно, просто я… — Наташа растерялась, не зная, что сказать. — То есть мы еще не решили…
— Ну не торопитесь, еще успеете, — пришла ей на помощь Елена Дмитриевна.
— Что-то ты погрустнел, — заметила Вера перемену в поведении мужа. От ее чуткого взгляда трудно было скрыть что-либо.
— Да так, нога что-то разболелась… — не-охотно ответил Александр Иванович. — К перемене погоды, видимо. Не обращай внимания.
— Опять, дядя Саша? — заволновался Андрей. — Я сколько раз говорил — давайте посмотрим в клинике. С переломами не шутят.
Наташа, удивившись, взглянула на Шубина:
— Вы сломали ногу, Александр Иванович?
— Да так, старая травма…
— Ничего себе — травма, — возразил Андрей. — Знаешь, Наташенька, когда Александр Иванович впервые поехал на Соловки, он упал там с лесов и сломал ногу. Врачебной помощи там не было, нога срослась, как попало. И вот с тех пор периодически болит. Как врач, я не могу смириться с его поведением и считаю, что нужно показаться специалисту, но он упорно отказывается. Очень, знаешь, капризный он пациент.
Все засмеялись, а «капризный пациент» стал сдавать карты.
Странно, но Наташа вдруг стала ловить себя на мысли, что ей неловко оставаться с Андреем наедине. Поначалу она удивилась этой перемене, пыталась понять, откуда пришло к ней это новое, какое-то странное отношение к человеку, которого, как ей казалось, она любила и за которого собиралась выйти замуж. Как могло случиться, что то, что еще совсем недавно нравилось в нем, теперь стало ее откровенно раздражать. Раздражала и манера говорить, и приглаживать волосы рукой — все ей уже не нравилось. Ей стали даже неприятны знаки его внимания.
Поначалу Наташа не придала этому особого значения — думала, пройдет и все это ее расстроенные нервы… Но вот один день сменялся другим, а новые ощущения не проходили, а даже наоборот — все больше крепли. Наташа не могла не понимать, что для такой перемены в ее чувствах должна быть причина. И, сделав над собой усилие и отбросив ханжество, Наташа призналась самой себе — причина эта была в Александре Ивановиче Шубине.
Сделанное открытие ужаснуло ее. Сердце, вдруг подпрыгнув, так и осталось, словно в невесомости. Наташа всеми силами постаралась взять себя в руки и успокоиться. Однако бороться с собой ей становилось с каждым днем все труднее и труднее. Александр Иванович был ей не просто интересен — это было что-то большее, чем простой интерес, нечто похожее на наваждение. Днем она постоянно видела его рядом с собой, а мысли о нем преследовали ее по ночам. Он, словно почувствовав перемену в Наташе, старался как можно чаще говорить с ней, как-то особенно проникновенно глядел ей в глаза, отчего ее сердце все сильнее сжималось… Теперь каждое утро, встречаясь с ней на веранде, он целовал ей руку. Эти поцелуи сладкой отравой проникали все глубже и глубже в ее сердце, постепенно вытесняя все, что было там раньше…
