Фиона Уокер - Море любви
Эллен вылезла из постели и подошла к окну. Первое, что она увидела, – выложенное на газоне обрезками веток огромное слово: «Извините». Похоже, благодарить и извиняться с помощью флоры – местная традиция.
– За что вы извиняетесь? – спросила Эллен пять минут спустя, выйдя в сад с двумя чашками чая.
Шпора перестал щелкать секатором и оглянулся, задрав очки на макушку.
– За то, что вернулся.
– А за что вы меня благодарили с помощью розовых лепестков?
– За то, что вы купили мой лот. – Беллинг улыбнулся. – Но не думайте, что я зашел тогда без приглашения. Меня очень даже приглашали, правда? – он обратился к Сноркел и погладил ее.
– А заодно вы забрали свою игровую приставку?
Едва выговорив это, она поняла, что ошиблась. Он недоуменно склонил голову набок:
– Я не играл на игровых приставках с детства. Эллен приникла к кружке, втягивая в себя горячий пар и танин. Все клумбы были прополоты, даже бордюры сделаны. Она удивленно посмотрела на Шпору.
– Когда же вы пришли?
– Пару часов назад. Мне не спалось.
А Сноркел даже не тявкнула. Все-таки в качестве сторожевой собаки она никуда не годится.
– Простите, если я немного переборщил вчера. – Шпора снял перчатки, не глядя на нее. – Я с первого взгляда влюбился, как сумасшедший. – Он сделал паузу. – В этот сад.
И посмотрел на нее. Хоть на словах Шпора и просил прощения, но глазами играл так же, как и вчера. Они говорили совсем другое: ну же, смелее! Ты ведь знаешь, какой я. И понимаешь меня. Я плохой. И делаю людям больно. Как и ты. Давай будем плохими вместе. Давай! Решайся! Эллен протянула гостю кружку с чаем.
– Я вчера была в дурном настроении. К тому же не выспалась. Скорее уж это я должна просить прощения.
– Вы оба должны просить прощения! – раздался громовой голос, и перед ними, за подстриженной изгородью, вырос Хантер Гарднер в полосатой пижаме. – Вы хоть имеете понятие, который час?
– Довольно рано, – кашлянула Эллен.
– Без четверти шесть! Вы что, считаете, это подходящее время для садовых работ?
К большому удивлению Эллен, Шпора сразу же извинился:
– Не думал, что сейчас так рано. Я не ношу часов – видите. У нас на сегодня очень много работы, но ничего, займусь этим позже. Надеюсь, я вам не очень помешал.
Сосед смерил его взглядом и кивнул в знак того, что принимает извинение. Хантер направился к дому, бросив через плечо:
– И пусть эта псина не засматривается на моих кур!
Шпора повернулся к Эллен и улыбнулся:
– Видите, какое благотворное влияние вы на меня оказываете!
Она оценивающе прищурила глаз.
– Скажите, вы меня еще любите? – спросил он.
– Немного, – она зевнула. – А вы меня?
– Безумно! Человек, заваривший для меня такой чай, навеки стал властелином моего сердца.
– Так, значит, оно у вас все-таки есть?
Они работали вместе, собирая в большую кучу весь мусор, чтобы потом его сжечь, и тихо переговаривались. В основном мололи чепуху и шутили, не допуская, чтобы атмосфера стала враждебной и напряженной, как вчера. Попутно оба невзначай что-то рассказывали о себе – но не выковыривали эти сведения друг из друга, как жемчужины из плотно закрытых раковин, нет, жемчужины выкатывались сами собой.
Когда Хантер Гарднер вышел за утренней газетой, Эллен со Шпорой сидели на скамейке и пили кофе. Они приветливо помахали ему, сосед вздернул подбородок и презрительно улыбнулся в ответ.
– Интересно, почему он никогда не был женат? – спросила Эллен.
– Наверное, голубой! – Шпора подвинул ей печенье.
– Не похоже! Он всегда строил глазки моей маме.
– Она, наверное, очень властная личность?
– Еще бы. Мама работала учительницей в школе.
– И все-таки он сомнительный тип. Пытался лапать Рори на празднике у тетушки Трюфель, когда тому было всего восемь лет.
– Поэтому вы и сожгли его гараж?
– В том числе и поэтому. Это было так давно.
– А у вас правда есть тетушка по фамилии Трюфель?
– Да, ее зовут Патриция.
Чуть погодя мимо пробежал трусцой Жиль Хорнтон.
– Ну как, сегодня присоединитесь ко мне? – крикнул он Эллен, исподлобья посмотрев на Шпору.
– Спасибо, в другой раз. – Она помахала ему.
– Еще один поклонник? – поинтересовался Шпора.
– Что значит – еще один? – Эллен удивилась: неужели себя он тоже причисляет к ее поклонникам?
– А как же тот пижон в «Утиной протоке»?
– Ах, тот. – Эллен не хотелось вспоминать о Ллойде. – Так, всего лишь поужинали один раз. Ничего серьезного.
– Слишком мало времени прошло после Ричарда? Еще рано для серьезного? – быстро спросил собеседник.
Девушка внимательно посмотрела на него.
– Да, еще рано.
Когда, стоя на лестнице, Шпора мыл окна, Эллен прислонилась к лестнице и, задрав голову, рассматривала небо: на нем появились признаки приближающейся грозы.
– Скоро, наверное, гроза дойдет и до нас.
– Да, сегодня вечером, – пообещал Шпора.
– А где она сейчас, как вы думаете? В Корнуолле? – На Эллен упало несколько капель мыльной воды. – Мне понадобилось четыре часа, чтобы добраться сюда из Корнуолла. На джипе, между прочим.
– Гроза движется несколько быстрее, чем женщина на джипе.
– Лично я езжу очень быстро.
– В этом я не сомневаюсь. Но вы и не простая женщина.
– А кто же я?
– Вы – Эллен. – Шпора спрыгнул с лестницы, зажег сигарету и пошел полюбоваться аккуратными клумбами – творениями собственных рук.
Она тем временем вылила грязную воду из ведра.
Шпора играл в мяч со Сноркел.
– Ей нужна прогулка, – сказала Эллен, видя, как засидевшаяся собака подпрыгивает за мячом – словно пружина.
– Так в чем же дело? Пойдемте погуляем с ней.
– Дилли должна прийти, – напомнила Эллен. – Почему бы мне не погулять с ней, пока вы домываете окна?
– Потому что я хочу пойти с вами.
– Но вы можете пропустить приход Дилли. Он покачал головой, его глаза стали ледяными.
– Нет. Она придет в то же время, что и вчера. Она подросток, а подростки придерживаются одной схемы. Она будет думать обо мне до вечера.
Его самонадеянность заставила Эллен усмехнуться.
– Скажите, вы потеряли кураж после того, как сломали ногу?
– Что вы имеете в виду?
– Мне показалось вчера, что вы нервничали перед тем, как сесть на лошадь.
– Ах это. Нет, я не боялся сесть на лошадь. На меня просто подействовали слова этой девочки.
– Какие же?
– Неважно. Так, кое-что, связанное с прошлым. Иногда меня посещают призраки.
– Значит, вы не испугались лошади?
– Нет. – Он прямо посмотрел собеседнице в глаза. – Я не боюсь лошадей.
– А чего вы боитесь?
– Вас.
Эллен фыркнула:
– Неужели?
