Лиля Брынза - Пари
- Ой мамочка. Не надо больше ЭТОГО показывать. Было бы чем хвастаться! Никакого эстетического наслаждения - одни головешки. Меня и так уже тошнит от вида горелого мяса.
Он ломился в закрытую дверь еще минуты три а затем уселся у порога, заявив что не уйдет до конца.
- Ну и сидите. У меня есть необходимая для продления нормального функционирования организма вода и удобное место для спанья, а вот вам придется справлять малую и большую нужду в целлофановые пакетики и швырять их в форточку. Нехорошо! Соседи могут не понять!
Мы поперекидывались фразами еще с полчаса, и устав наконец соревноваться в остроумии заключили пакт о взаимном ненападении. Я боязливо выбралась из туалета и тут же получила в лоб ощутимый щелбан "за грубость".
XXX
А на ночь я осталась у Андрея , потому что, видите ли, резко подпрыгнула температура и возникла необходимость в медобслуживании. Градусника мне никто не показал, но я и не настаивала, потому что, если честно, сама хотела остаться. Андрей больше не предпринимал попыток к соблазнению, и я тоже вела себя достаточно осторожно и не провоцировала его. Поужинав, мы опять сидели допоздна, беседуя о разной ерунде, и я снова читала ему свои стихи, а он рассказывал истории из детства и студенческой жизни.
Мне было хорошо, спокойно и уютно, и я знала, ощущала всеми фибрами, что и ему тоже. И это чувство было гораздо опаснее того желания, которое овладевало мной от его прикосновений. Опаснее потому что серьезнее, сильнее и нужнее. Мне приходилось напоминать самой себе, что я самодостаточный и сильный человечек, и что не стоит привыкать к тому, к чему привыкать не стоит.
- Знаешь, Лариса, с тобой удивительно легко и радостно общаться, когда ты не устраиваешь клоунад, - сказал он.
- Порой бывает надо, устроить клоунаду, - отбарабанила я и он согласился, - С вами, Андрей, между прочим, тоже легко, когда вы не играете в Казанову. Ведь можете же быть человеком, когда захотите.
- Могу, конечно. Но это непросто, когда рядом находится красивая и очень соблазнительная барышня, да еще и с неадекватным чувством юмора. Поставь себя на мое место.
- Ну вот те раз! Пошли по кругу. Договорились же.
- А я и не претендую не на что. Но я тебе порекомендую все же пораздумывать на сон грядущий о том, что ... Впрочем забудь. - он прервал фразу, а мне почудилось, что он хотел произнести нечто, для меня немаловажное.
Перед тем как расходиться на ночь он вполголоса попросил.
- Эй, птеродактиль, поцеловать то хоть можно, по-дружески?
- По-дружески? Точно? Тогда да. Но не перебирать с эротикой и не лишать меня здорового сна. -Андрей тихонько прикоснулся теплыми губами к моей щеке и задержался там чуть дольше, чем требовал просто товарищеский поцелуй.
- Эээй. Тормозите. Не хочу чтобы меня преследовали ночные кошмары с уклоном в плейбой и с вашим участием. Пожалейте бедняжечку.
- Лариса, а тебе кто-нибудь говорил, что ты удивительный человек? - ни с того ни с сего поинтересовался Андрей.
- Угу. С утра до вечера нон-стопом об этом твердит моя семья. " Ты - говорят они , - у нас просто удивительная, но нет рода без урода", а братец, тот так и талдычит "смотрю на тебя ,Хлорка , и непрерывно удивляюсь, но не бойся, сейчас все лечат!" Вот так. Пошла я баиньки!
- А сказку на ночь? - закапризничал сеттер.
- Не вопрос. "Камасутру" наизусть с одновременным зрительным рядом. Пойдет?
- Вполне! - он попытался зацепить меня и усадить к себе на колени, но я пихнула его кулаком под дых и пока он приходил в себя, смылась.
Я забаррикадировала дверь стульями, потому что знала, что мои внутренние баррикады сданы подчистую, и сидела всю ночь у окна, считая разные звезды, которые были вовсе не астрономическими объектами, как мне думалось раньше, а окошками в которые подсматривают ангелы.
И было утро и был день. И опять я никуда не делась, а позвонив маме, грубо наврала, что сижу у бабули, и предупредила мою престарелую Лепореллу, что я по легенде сегодня у нее.
- Супружница то его как? - бабуле не надо было долго объяснять где я.
- Ожила, подала на развод и ушла вместе с детьми. - не хотелось добавлять лишних жертв.
- Ну вот и славно, а насчет родителей ты не беспокойся, я улажу. Только, сладурка, пусть уж он запорожец то свой поменяет.
- Передам, бусик. Веди себя хорошо. Не прелюбодействуй. - бабуля задумалась. День обещал быть забавным.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
( Лиричное начало и циничный конец. Но без нецензурных выражений и иных описаний .)
(между прочим я имела в виду природу, а вы что?!)
Мы с Андреем провели чудесные выходные, съездили на Истру, наелись от пуза грязной клубники и подобрали бездомного котенка, который моментально обделал пол в машине, после чего заснул у меня на коленях. Весь день меня преследовало удивительное чувство, как будто я долгие годы существовала в ожидании этого воскресенья и вот оно наконец наступило и оказалось даже лучше, чем я себе представляла. Глупо, но меня захватило, закружило и околдовало ощущение такого неимоверно огромного, спокойного счастья, что хотелось сотворить что-нибудь абсолютно безумное. Ну, например, пойти и спрыгнуть с Крымского моста или даже бросить курить. ( с "бросить курить" я конечно преувеличиваю, это чтобы вам стало ясно, КАК все происходило). Мне было хорошо, настолько, что я даже не пыталась язвить, капризничать и сочинять скабрезные стихи, просто вовсю дышала этим волшебным днем. А почему бы и нет? Может ведь человек позволить себе однажды расслабиться, приоткрыть дверцу в стене недоверия. Не всегда - однажды, в такое вот нежданное воскресенье. Я прекрасно отдавала себе отчет, что все это ненадолго, даже меньше чем на двадцать четыре часа, и не тешила себя глупыми надеждами на "продолжение банкета" и тому подобное. Но было так славно не думать о последствиях, а просто жить. Рядом со мной был умный, очаровательный и отнюдь небезразличный мне человек, и пусть для него я была не более чем забавная и немного смешная девчонка, очередная ничего не значащая страничка, меня это не беспокоило. Не в это воскресенье.
"Завтра, думать буду завтра, а сегодня хочу это прожить" - разрешила я себе и ничуть не жалела о том, что расслабилась.
Вечером мы сидели в каком-то загородном кабачке, пели серенькие птички (кажется их зовут соловьями), на столах мерцали крохотные газовые светильнички, и пахло не то жасмином, не то классным туалетным спреем. В общем было до идиотизма романтично и здорово. В любое другое время я бы обязательно посмеялась над собой и над светильничками, но в тот вечер все почему то было к месту, по делу и вовсе не смешно, а даже приятно.
