Кэндис Кэмп - Розовое дерево
Миллисент насмешливо взглянула на него:
— А не вы ли сами говорили мне, что я — одна на них?
Губы Джонатана растянулись в улыбке.
— Нет, для такой женщины вы слишком здравомыслящи. И к. тому же я никогда не называл вас «старой» или «незамужней». — Он моргнул. — По-моему, вы вполне подойдете мужу, которому не помешают несколько шипов среди его роз.
Сердце Миллисент забилось сильнее. Что это? Джонатан Лоуренс флиртует с ней? Нет! Это абсурд. Она не занималась этим уже несколько лет. Даже то, что он поцеловал ее в ту ночь, не означало его интереса к ней, разве что в самом примитивном смысле. Она ни на секунду не представляла, что он может позволить себе заигрывать, флиртовать, ухаживать за ней на людях. Неважно, что он сказал, но все ведь знают, что она уже не первой молодости. Все ли? Но Джонатан не имел в виду, что она привлекательная или что она ему интересна. Или имел?
Она почувствовала, как неосознанно вытерла руки об юбку.
— Мистер Лоуренс, я в самом деле не вижу смысла в нашей беседе.
— А каждая беседа обязательно должна иметь какой-то смысл? — спросил он. — Разве никто не может поговорить с вами просто потому, что это ему нравится?
— Я не уверена, что вы находите приятными наши беседы, потому что мы всегда спорим.
Джонатан засмеялся:
— Я люблю немного перца в разговорах. А вы? Общаться с этими девушками — все равно, что есть покрытый сахарной глазурью торт. — Он кивнул в сторону девушек, болтающих у сцены. — Лучше целый час спорить и поддевать друг друга, чем выслушивать хихиканья, жеманности и выражения типа «я должна признаться…»
Он так комично закатил глаза, изображая чувствительных юных особ, что Миллисент не смогла не засмеяться.
— Может быть, нам нужно учредить новый праздник, где коробочки будут готовить мужчины — такие, как вы. — Она помолчала, потом поддразнила его:
— Интересно, захотели бы вы, чтобы кто-нибудь купил вашу коробочку?
Джонатан артистично прижал руки к груди и произнес:
— Это должны быть вы! — Потом он улыбнулся. — Почему бы нет?
Позже Миллисент решила, что могла бы предвидеть такой ответ, но в этот момент она ни о чем не думала. Она просто чувствовала себя легко и счастливо, пока Джонатан помогал переносить на сцену остальные коробки. Затем он задал ей несколько профессиональных вопросов о празднике и его благотворительных целях, и они разошлись.
Еще до начала аукциона Милли заняла свое место за столом и начала принимать вступительные взносы от молодых людей и записывать их имена на листочек. Ведущий весело шутил со зрителями, стоящими в первых рядах, ближе к сцене, подтрунивая над чьей-нибудь прижимистостью или спрашивая, кто чью коробочку предпочитает купить. Милли не обращала на него внимания, пока не услышала, как он произнес имя Джонатана Лоуренса. Она подняла голову и посмотрела на собравшихся у сцены людей. Среди них стоял Джонатан, скрестив руки на груди и улыбаясь.
— Ну же, давайте! — подбадривал Тэд. — Вы за весь вечер не поставили ни на одну коробочку, мистер Лоуренс!
— Но у вас нет той, которая мне нужна, — улыбнувшись еще шире, ответил он.
Миллисент отложила в сторону карандаш, постепенно все больше заинтересовываясь происходящим. Она вытянула шею, чтобы увидеть, чьи коробочки стоят на столе перед Тэдом. Их оставалось всего три. Она узнала одну, принадлежавшую Бьюлах Дорси; наверняка Джонатан не пожелает разделить с ней ужин. А впрочем, почему бы нет? Разве он не может выбрать кого-нибудь из этих трех юных созданий? Что значат его слова о нежелании выслушивать щебетание всех этих симпатичных девушек? Конечно же, его слова ничего не стоят, разве можно верить мужчинам? Он просто разыгрывал ее. А она, как дурочка, попалась на это.
Она заметила еще одиу девушку, стоящую возле сцены рядом с Бьюлах. Мнлли сощурилась, пытаясь узнать, кто же эта худенькая, бледная девушка. Кто она?
— Итак, мистер Лоуренс, которая из этих? — продолжал Тэд, указывая на коробочки. — Три красивые коробочки с вкуснейшим угощением, уверяю вас, а вот стоят симпатичные девушки, каждая из которых может составить вам компанию.
— Уверен, вы правы! Но, к сожалению, та леди сегодня не внесла свой вклад! Тэд поднял брови.
— Вот как? Вы говорите о девушке, которой сегодня здесь нет? Так выберите другую! Вы не пожалеете!
— Нет, все в порядке, она сегодня здесь — ответил Джонатан. — Просто она посчитала неподходящим для себя участвовать в аукционе.
Теперь уже все без исключения с жадным любопытством смотрели на Лоуренса, ломая головы, о ком же он говорил. Холодная пустота начала постепенно охватывать Милли. Он не может иметь в виду… нет, он не может говорить о…
— Итак, ну кто же это может быть? — наклонившись вперед, допытывался Тэд. — Держу пари, она будет счастлива принести свою корзинку с ужином прямо сейчас, если вы назовете ее.
— В самом деле? — Джонатан полез в карман и вытащил золотую монету. — Ну что ж, давайте посмотрим. Я даю двадцать долларов золотом за ужин с мисс Миллисент Хэйз.
Глава XII
Джонатан повернулся и с вызовом поглядел прямо на Миллисент. Та потрясение смотрела на него. Толпа тихо ахнула. Двадцать долларов было намного больше, чем давали за коробочки в этот вечер, тем более, золотой монетой! И за Миллисент Хэйз, которую все знали, как старую деву «со стажем» уже несколько лет!
Все как один повернулись к Миллисент. Лицо и шея ее залились краской. Ей казалось, что на нее смотрят тысячи глаз. Она никогда в жизни не чувствовала себя такой смущенной. Хотелось залезть под стол или вскочить и убежать. Или просто упасть на стол и разреветься.
Ни о чем подобном нельзя было и думать. По крайней мере, Миллисент Хэйз. В конце концов, она уважаемая в обществе; она должна сохранить хоть остатки своего достоинства после того, как Джонатан на людях опозорил ее.
Она медленно поднялась, ноги ее дрожали. Наклонившись, она подняла корзинку с едой, приготовленной, чтобы самой перекусить вечером. Она гнала от себя мысли, что, должно быть, сейчас все думают о ней и Джонатане и строят всякие невероятные предположения. На негнущихся ногах она направилась к сцене. Она будет очень спокойной, думала Милли. Она будет холодной и высокомерной, и никто не сможет даже подумать ничего плохого о ней или о дерзком предложении Лоуренса.
Миллисент протянула корзинку Тэду и произнесла ровным, твердым голосом:
— Конечно, мистер Барнхилл! Если мистер Лоуренс желает заплатить двадцать долларов за несколько яиц и пирожных, я буду счастлива отдать их ему!
Она не спеша пошла назад, стараясь ровно держать спину. Не хотелось, чтобы это выглядело бегством. Она опустилась на свой стул и посмотрела на руки, крепко зажатые коленями.
