Келли Моран - Нефункциональный тест
Ещё один пункт из его списка, надо полагать. Почему его заботит, закричит ли она в ответ? Сделает ли что-то спонтанное? Загадает ли желание на дурацких звёздах? И вообще, для чего этот его идиотский список?
— Ты меня игнорируешь? — спросила мама своим по обыкновению пронзительным голосом.
Трой приподнял брови, ожидая её ответа. Камрин выглянула из-за него, чтобы обратиться к матери.
— Я пытаюсь тебя игнорировать, но ты делаешь это затруднительным.
Трой наклонился и оперся руками на её подлокотники.
— Постой. За. Себя, — прошептал он. — И пока будешь это делать, матерись.
Она пристально посмотрела на него.
— Я уже сыта по горло тобой и твоим списком, Трой.
— Докажи, — бросил он вызов. — За все годы, что я тебя знаю, никогда не слышал, чтобы ты материлась. Ты, наверное, даже мысли в своей хорошенькой маленькой головке подвергаешь цензуре.
Хорошенькой маленькой… Она стиснула зубы.
— Заткнись, Трой.
— Или что?
Но тут к ней на колени забралась Эмили, намочив её сухой купальник.
— Папочка собирается промыть тебе рот с мылом за пререкания. Он всё время мне это говорит, но никогда не делает. — После этого заявления она встала и помчалась обратно к Анне.
А её мать ещё не закончила.
— Камрин Кович, не дерзи матери. Мы пытаемся помочь…
Трой заговорил одновременно с её мамой:
— Матерись, Кэм. Постой за себя и…
Камрин вскочила со своего шезлонга.
— Хватит! — прокричала она, заставляя затихнуть даже галёрку из ада. — Я вам не хренов ребёнок. Вам не нужно беспокоиться, что я угроблю свадьбу Хизер. Всё равно никто не будет смотреть на меня. Не имеет значения, есть ли у меня солнечные ожоги или полоски от загара, или мои волосы сбриты из-за швов. Никто и никогда не заметит меня в одной комнате с ней. — Она пристально посмотрела на Троя, сжав руки в кулаки. — Теперь ты, блядь, счастлив?
В этот момент из больших стеклянных дверей вышел папа Джастина.
— Я готов поставить стейки. Кто как желает, чтобы их приготовили?
Камрин посмотрела на него: бедняга, бедняга.
— Лучше приготовь мне куриную грудку, Тим. Я и так уже слишком жирная для своего платья. Нельзя, чтобы швы лопнули во время великого события Хизер.
Затем, наклонившись, она резко сорвала со своего шезлонга пляжное полотенце и прошагала в дом.
Трой бросил своё полотенце на бетонный пол, качая головой и испытывая желание рассмеяться. Кэм ругалась матом. И дала отпор на постоянные придирки своей семьи. Галочка и галочка. Ну, они определённо продвинулись вперёд.
Он взглянул на Тима, стоящего возле гриля в мужском фартуке с кастрюлей сырых стейков в руках и в шоке взирающего на всех. Трой поднял свой телефон и сел в шезлонг.
— Я люблю бифштекс средней прожарки с кровью, Тим. А Камрин — хорошо прожаренный.
— Трой Лански, — произнесла её мать. — Чему ты ухмыляешься?
— Эй, только потому, что Кэм разозлилась и ушла, не означает, что вы можете изводить меня вместо неё.
Хизер посмотрела на потрясённые лица остальных.
— Я думала, она счастлива за нас. Считала, что она хочет быть моей главной подружкой невесты. Из-за чего она так вышла из себя?
Трой вздохнул. Родные всё ещё не поняли.
— Кэм рада за вас, просто она не понимает, почему твоя свадьба стала затрагивать её.
— Никогда раньше не слышала, чтобы она материлась, — произнесла Анна. — Это было похоже на «Сумеречную зону». Мне будут сниться кошмары.
Трой усмехнулся, но мама ещё не закончила.
— Не понимаю, почему просьба намазаться солнцезащитным кремом так её расстроила. Она же могла заработать рак кожи.
Бернис, молчавшая до сих пор, опустила руку с груди.
— Возможно, просьба вместо приказа была бы воспринята лучше. Если бы Камрин знала, что вы волнуетесь из-за рака кожи, а не из-за того, как она будет выглядеть в своём платье, быть может, она бы не разозлилась.
Хорошо сказано, Бернис. За это она заслужила одобрительного похлопывания по спине. К тому же заставила замолчать мать Кэм. А это было задачей не из лёгких.
Трой бросил отцу тюбик с солнцезащитным кремом, поскольку его лысая голова уже порозовела. Папа уставился на тюбик, прежде чем произнести:
— А что это за разговоры о полноте?
Трою тоже хотелось бы знать ответ на этот вопрос. У Камрин красивое тело. После прошлой ночи он мог это подтвердить, убедившись своими глазами. Чёрт, пока жив, он не забудет это тело. Все эти изгибы и мышцы. Она не анорексичная модель, но также далеко и не толстая. Она нормальная, здоровая…
Трой тут же припомнил все их трапезы, и не мог вспомнить, чтобы она хоть раз съела всё, что было на тарелке. Она ела, но не столько, сколько обычно. Или для неё это норма? Он никогда не обращал внимания. Даже во время их Парижского дня она съела только один блинчик и один круассан.
При звуке голосов Трой поднял глаза. По-видимому, после вспышки Кэм вся семья переключилась на Тима: на то, кто какой предпочитает стейк, и спорили, сможет ли Нана съесть бифштекс со своими протезами.
Трой прикоснулся к экрану своего телефона, чтобы поставить музыку и отключиться от всех, когда заметил, что у него сохранённое сообщение. Удивившись, почему Кэм сохранила спам, он открыл его.
Блин. Линдси. Он встречался с ней два года назад в течение всего лишь одной недели. И она от случая к случаю отправляла ему сообщения с предложением встречи ради секса, когда ей было одиноко или когда была в отчаянии. Как и прежде, он отправил ей текст с вежливым отказом.
В отъезде. И счастлив с кое-кем ещё. Всего наилучшего.
Кэм видела сообщение. И его интересовало, что она чувствовала по поводу другой женщины, имело ли для неё это значение или нет. После прошлой ночи он не мог сказать, чего она хочет. Он думал, что она хочет его так же, как и он хочет её, как бы катастрофически это ни было.
Кэм никак не отреагировала, насколько он мог судить, когда открыла сообщение.
Но, как бы то ни было, он её предупредил. У них состоится разговор. Сегодня вечером он получит ответы на некоторые из своих вопросов.
Все они трусы, большинство из них. Они отправили Эмили к ней в спальню, чтобы позвать её на ужин. Только её семья может использовать невинного трёхлетнего ребёнка в качестве буфера.
Итак, они сидели за столиками на улице и ужинали в молчании. Это было самое сумасшедшее, самое удивительное, что Кэм когда-либо испытывала. Молчание её семьи. Кто ж знал? Трой довёл её до крайности, так что она потеряла самообладание, защищая себя, как он это назвал, и материлась. Она не планировала делать это часто, если вообще когда-нибудь повторит подобное, но, возможно, всё же есть нечто полезное в этом его списке. Всё, что может заткнуть Ковичей, не может быть таким уж плохим.
