Алиса Корсак - Любовь наотмашь
Мымра на ее возмущение отреагировала утвердительным кивком.
– Сколько мне придется ждать?
– Клим Сергеевич сказал, что примет вас, как только освободится.
– А когда он освободится?
– Он не уточнил. – Мымра на нее больше не смотрела, уткнулась в монитор компьютера.
Алиса скрипнула зубами: в другое время и при другой расстановке сил она ни за что не позволила бы себя так унижать. Она бы послала Панкратова вместе с его секретаршей к чертовой матери и ушла! Это в другое время, но сейчас, к сожалению, она не может позволить себе такую роскошь. Слишком многое поставлено на кон.
Время шло, мымра занималась своими делами, Алиса терпеливо ждала. Через пятьдесят семь минут на столе секретарши включился интерком. Она взяла трубку, кивнула невидимому собеседнику, сказала Алисе:
– Клим Сергеевич вас ждет.
Клим посмотрел на часы, довольно усмехнулся – он промариновал эту сучку в приемной почти час! Для первого раза вполне достаточно. Ничто так не деморализует противника, как долгое ожидание.
А она оперативно сработала, он даже представить не мог, что Алиса Волкова начнет осаждать его офис так быстро. Знал бы, подготовился бы поосновательнее.
Дверь без стука распахнулась. Клим принял позу повальяжнее, нацепил на лицо равнодушную маску.
– Твоя секретарша говорила про какое-то совещание, – сказала Алиса вместо приветствия и обвела взглядом пустой кабинет.
– Совещание было селекторным. – Он тоже решил не придавать излишнего значения протоколу и не здороваться. Время, отведенное этикетом на «чайные церемонии», можно потратить куда как с большей пользой. Например, получше рассмотреть свою визитершу. Что-то она сегодня не в форме: кожа бледная, под глазами темные круги. Неужто так сильно переживает потерю кормильца? Это, конечно, очень трогательно, но за внешностью нужно следить, макияж накладывать тщательнее, косметолога посещать. Учитывая специфику ее занятий, выглядеть надо на все двести процентов, а она сегодня и на пятьдесят не тянет.
– Чем обязан? – спросил он.
Алиса Волкова молча пересекла его немаленький кабинет, уселась в любимое кресло Виктора, сказала:
– Нам нужно поговорить.
– Нам?! – уточнил он.
Она смутилась, на высоких печенежских скулах появился намек на румянец.
– Да, нам.
– Я тебя слушаю. – Клим по-отечески улыбнулся.
– Это касается магазина на Кутузовском…
Он молчал, держал паузу, пусть эта стерва не думает, что разговор с ним получится легким.
– Я слышала, ты собираешься его купить?
– Можно сказать, я его уже купил. Остались формальности.
– Мне нужен этот магазин, – нагло заявила она и впилась в него ненавидящим и одновременно просительным взглядом. Странное сочетание, особенно в свете только что сказанного.
– Мне, как ни странно, тоже, – сказал Клим вкрадчиво.
– Зачем тебе, банкиру, магазин?! – Алиса подалась вперед, румянец на ее скулах разгорался все сильнее.
Клим скрестил руки на груди:
– Вообще-то, я не обязан отвечать на этот вопрос, но, так и быть, отвечу. Я собираюсь открыть на Кутузовском офис. Это помещение меня устраивает во всех отношениях, и я не собираюсь от него отказываться.
– А я не прошу, чтобы ты мне его подарил. – При этих словах Клим не смог сдержать саркастической усмешки. – Я прошу, чтобы ты мне его уступил. Я готова предложить тебе хорошие деньги. Ты же финансист, должен понимать, что это выгодно.
А ведь он, сам того не ведая, попал в яблочко! Этот магазин на Кутузовском нужен ей так сильно, что ради него она готова наступить на горло собственной гордости, готова торговаться. Впрочем, о чем это он? Она же торговка, спекуляции – это ее хлеб. Но все равно, приятно, что удалось найти ее слабое место, экономическую ахиллесову пяту. Найти бы еще и болевую точку… У каждого человека есть болевая точка.
– Не тебе решать, что для меня выгодно, а что нет, – сказал он ласково. – Послушайся доброго совета, не играй во взрослые игры. Лучше найди себе какого-нибудь очередного престарелого покровителя и тяни из него денежки. Ты же собаку на этом съела, у тебя все получится. Конечно, второго такого, как Борис Иванович, тебе отыскать вряд ли удастся, но если сильно постараться – чем черт не шутит?
– При чем тут Ремизов? – спросила она растерянно.
– Ну, это же Ремизов должен был оплатить твой маленький каприз, купить магазинчик на Кутузовском проспекте…
– Борис Иванович обещал нам кредит. – В ее голосе зазвенела сталь. – Он не собирался нам ничего покупать.
– Ой ли? – Клим недоверчиво покачал головой.
Она пожала плечами, мол, думай, как хочешь.
– И кто же спонсирует тебя на сей раз?
– Я же говорю: мы взяли кредит. Ты рассмотришь мое предложение?
Клим долго молчал, рассматривал Алису с мрачной задумчивостью, а потом сказал:
– Нет.
Он не думал, что одно короткое слово может изменить человека до неузнаваемости. От лихорадочного румянца не осталось и следа. Она даже не побелела, она посерела, слилась цветом со стенами в его кабинете, на ее висках и подбородке выступила испарина. Клим испугался, что она грохнется в обморок, похоже, дело шло именно к этому.
– Ты в порядке? – Он встал из-за стола.
Алиса Волкова посмотрела на него таким взглядом, что приближаться к ней враз расхотелось – хрен с ней, пусть валится в обморок! Ему-то что?
Она не потеряла сознания, скорее всего, исключительно назло ему. Она секунду-другую посидела, а потом встала, направилась к двери.
Климу что-то мешало, чувство какой-то неудовлетворенности. Он ведь так и не узнал, почему Алисе нужен именно тот магазин. Если у нее есть кредит, можно купить что-нибудь равноценное, и не заморачиваться, и не унижаться. Ведь очевидно, что ей очень неприятен этот разговор.
– Почему ты пришла сама? – бросил он вдогонку. – Почему не прислала вместо себя свою подружку-мегеру? Она ведь позубастее тебя будет.
Алиса Волкова замерла у двери, медленно развернулась, подошла вплотную, уперлась руками в стол Клима. С его позиции открывался замечательный вид на вырез ее блузки, но он, дурак, не воспользовался дармовым зрелищем, предпочел смотреть на ее лицо. Оно было близко-близко, руку протяни – и коснешься ямочки на подбородке. Он бы и протянул, не отказал бы себе в этом маленьком удовольствии, если бы она не заговорила:
– Как ты смеешь?! Как у тебя только язык поворачивается так шутить?!
Клим ничего не понимал, но твердо знал, что она теперь не остановится, разъяснит ему все популярно.
– Твоей подружке не нравится, когда ее называют мегерой? – Он не удержался, скосил глаза в вырез блузки.
– Ты же не просто так купил магазин, ты наверняка наводил справки. – Ее зрачки расширились, от этого глаза стали почти черными. – Значит, ты должен знать, что Зинон уже почти месяц в коме!
