Инна Волкова - Медовый месяц
Он внимательно посмотрел на меня, отпил глоток чая:
— Понимаешь, я же не следователь, поэтому не могу сказать ничего конкретного.
— Но ведь вам наверняка докладывают о ходе дела?
— Да, конечно, но… — он помолчал. — Пока еще никого не нашли, хотя работа идет, конечно. Но хочу тебя попросить кое о чем.
— О чем же?
— Не ходи одна гулять в малолюдные места, особенно с наступлением темноты, да и при свете тоже. Мало ли что может случиться.
— Так, значит, это все же маньяк?
— Не исключено. Конечно, пугаться не стоит, — заверил он, увидев мое встревоженное лицо. — Днем, среди людей, вряд ли что-то может случиться, но на всякий случай все же будь осторожна.
— Хорошо, буду, — пообещала я и спросила: — А правда, что ее убили совсем не там, где обнаружили тело, а в другом месте?
Если бы он был более эмоционален, то наверняка подавился бы чаем, но прокурор умел сдерживать свои чувства, поэтому просто отставил чашку в сторону, не пролив при этом ни капли, и, внимательно глядя на меня, задал вопрос:
— Откуда ты об этом знаешь?
— Так, значит, это правда?
— Сначала ты мне ответь.
Я замялась — говорить или не стоит?
— Вчера Эля сказала нам об этом, мы с ней встретились на холме у церкви.
— У церкви?
— Ну да, мы с Пашей пошли туда гулять, он хотел показать мне это место, там очень красиво, и мы встретили Эльвиру, дочку мэра.
— Она тоже там гуляла?
— Она сказала, что пришла искать улики.
— Что?!
— Так она сказала. Она сказала, что знает нечто такое, что неизвестно милиции. И тогда же она заявила торжественным шепотом, что женщину убили где-то здесь, а тело просто перенесли в другое место. Мы спросили, откуда ей это известно, на что она ответила, что якобы была той ночью на месте убийства и кое-что видела.
— И что же?
— Когда мы с Пашей стали выяснять подробности, она смутилась и призналась, что все это выдумала с целью привлечь к себе внимание. Она еще совсем ребенок! — я снисходительно, совсем как моя мама, когда хотела показать, что я веду себя глупо, пожала плечами.
— Так значит, она все это придумала? — уточнил он.
— Так она сказала, во всяком случае, я думаю, что так все и было.
— Молодец, что сказала мне. Я все же проверю ее слова. На всякий случай. Хотя я тоже склонен думать, что она все это выдумала.
Он снова взялся за чай.
— Так вы мне не ответили, правда, что убийство произошло в другом месте, а не в том, где обнаружили жертву? — спросила я.
— Не исключено, — повторил он свое любимое словечко, а я про себя возмутилась: «Ну что за тип! Ничего конкретного не скажет! Понятно, что тайна следствия и все прочее. Но мне-то мог бы сказать! Я ему все выложила. Сухарь проклятый, черт бы его подрал! Строит из себя бог весть что!»
Вслух же я, понятное дело, не стала это произносить, а мило улыбнувшись, вполне нейтрально предложила:
— Еще чая?
— Нет, спасибо, а вот бутерброд с колбасой, пожалуй, можно.
Я взяла батон, колбасу и начала сооружать сэндвич.
— У тебя просто «бутербродный талант», — неожиданно похвалил он. — Колбаса в три раза толще хлеба, это впечатляет!
Я улыбнулась, на сей раз вполне искренне. А у него неплохое чувство юмора! Его глаза в лучах утреннего солнца, что светило в окно, показались мне ярко-голубыми, цвета молодой бирюзы. У меня было колечко с бирюзой, мой знак, мама подарила мне его на шестнадцатилетие. Странно, неужели у него меняется цвет глаз в зависимости от освещения или настроения? Сможет ли это солнце растопить лед в его глазах, в его сердце?
— Ай! — вдруг вскрикнула я. Увлеченная разглядыванием его глаз, я совсем забыла, что в моей руке нож, и порезалась.
Я посмотрела на палец, черт возьми, кровь! Поморщилась. Не то чтобы я очень уж боялась крови, но все равно неприятно.
— Растяпа, порезалась? Как же ты так? — спросил он.
Слово «растяпа» прозвучало в его устах совсем не обидно, скорее по-домашнему, сочувственно и чуть-чуть насмешливо. Я отвернулась, стараясь не смотреть на кровь. Слегка закружилась голова. Я почему-то представила, сколько крови было на теле убитой женщины и вокруг нее, и мне стало нехорошо. Кровь капала на стол мелкими алыми, как клюква, каплями.
— Маша, что с тобой? Тебе плохо? — его голос звучал слегка приглушенно, словно сквозь пелену, совсем как тогда, на речке, когда он выносил меня из воды. А если сейчас я потеряю сознание, он возьмет меня на руки, прижмет к груди и понесет далеко-далеко…
И мы увидим мертвую окровавленную женщину и нож в ее груди… Господи, что я несу? Куда понесет? Зачем? Какая женщина? В нос мне ударил резкий запах, и я пришла в себя. Головокружение и тошнота прошли, и все встало на свои места. Я растерянно огляделась вокруг.
— Что это такое? — я кивнула на пузырек, который он держал в руке.
— Это нашатырный спирт. А ты подумала — яд?
Я слабо улыбнулась его шутке и спросила:
— Я что, потеряла сознание?
— Не совсем, но собиралась это сделать. Как ты сейчас себя чувствуешь?
— Хорошо. Почти отлично, — бодрым голосом заверила я, хотя чувствовала себя не очень хорошо.
Я посмотрела на порезанный палец, из которого сочилась кровь, и поежилась. Я представляла, что именно так кровь по капле сочилась из ее тела, орошая землю и траву. Земля питалась ее кровью, словно дождем. Красный дождь, кровавый дождь… Господи, да что это со мной, в самом-то деле?! Рассердившись на себя, я тряхнула головой. Совсем неврастеничкой стала! Он подал мне воды. Я послушно выпила. Мне стало легче.
— Посиди немного. Я принесу аптечку, и обработаем твою рану. Ну-ну, приди в себя! Жить будешь, кровью не истечешь. Ранение не опасное.
Он двумя пальцами приподнял мой подбородок и заглянул в глаза. Какие у него голубые глаза, пронзительно, нереально голубые! Не знаю, что со мной произошло, должно быть, я еще не до конца пришла в себя. Я наклонила голову, и его длинные тонкие пальцы скользнули по моей щеке. Он хотел их отдернуть. Но я не позволила ему это сделать. Я поймала губами его руку и прикоснулась к ней… Сердце мое ухнуло куда-то вниз и снова стремительно взмыло вверх. Господи, что со мной?! Я не понимаю! Я закрыла глаза. Боже мой, что я наделала?! Зачем я это сделала? Как я посмотрю ему в глаза? Я почувствовала, что мое лицо пылает, сердце бьется со страшной силой. Я все же решилась открыть глаза, но посмотреть на него не смогла. Это было выше моих сил. И вдруг я почувствовала прикосновение его нежных пальцев к своей щеке. Он бережно и ласково провел ладонью по моей щеке, потом по лбу, бровям, спустился к подбородку. Он словно изучал мое лицо, как это делают слепые. Я замерла. Сердце мое остановилось. И в это время зазвонил телефон…
