Отец подруги, или Влюблен без памяти (СИ) - Победа Виктория

Уже того, что бабушка пригласила Богомолова остаться на ночь достаточно.

Мне вовсе не хочется, чтобы бабуля начала задавать неудобные вопросы, потому что мое объяснение ее совершенно точно не устроило, а из-за несвоевременного появления в кухне Владимира Степановича, я не успела оспорить ее неверные умозаключения.

“Так уж и неверные?” — снова ехидничает внутренний голос.

Я лишь на секунду отвлекаюсь от разговора между бабушкой и начальником, но тут же встряхиваюсь и напрягаюсь, когда бабушка с весьма серьезным видом переспрашивает:

— У вас есть дочь?

О том, как при своей внимательности я упустила столь важный момент перехода на личное, я решаю подумать потом.

— Есть, — спокойно и с улыбкой подтверждает Богомолов и тоже отпивает глоток томатного сока.

За столом наступает гробовая тишина, нарушаемая только моим стремительно ускоряющимся сердцебиением.

Я всей поверхностью своей покрывшейся мурашками кожи чувствую растущее напряжение в воздухе.

Бабушка, ко всему прочему, мазнув взглядом по правой руке Богомолова, в которой застыла вилка с нанизанным на нее куском мяса, хмурится, словно обдумывая свои дальнейшие слова.

— Вы, наверное, хотите спросить о жене? — Владимир Степанович, тем временем, сохраняет привычную невозмутимость.

Он, конечно, заметил бабушкин взгляд и мыслительный процесс на ее лице, отражающий усиленную работу шестеренок в голове.

— Не то чтобы хочу, — наконец со вздохом выдает бабуля.

Ой, нет, только не это. Она же не думает, что я привела к ней в дом женатого кавалера? Божечки!

И как я вообще умудрилась заварить эту кашу?

— Я все равно отвечу, — все так же спокойно продолжает Богомолов, и снова улыбается, — я не женат и никогда не был, дочь я воспитывал один, практически с рождения, вроде получилось неплохо, они, кстати, дружат с Кирой, — я от неожиданности давлюсь соком, ругая себя за то, что решила так не вовремя присосаться к стакану.

— С Кирой? — вечер удивлений для бабушки продолжается.

Судя по слегка ошарашенному лицу, она никак не может сложить все имеющиеся детали в один единый пазл. — Так, — бабушка решительно отодвигает от себя рюмку, — кажется, мне на сегодня хватит, я что-то не понимаю ничего, а сколько, позвольте спросить, вашей дочери лет? — хмурясь, интересуется бабушка.

— Восемнадцать.

— Оо, — заключает бабуля.

Я все это время выполняю роль предмета, вроде тех, что ставят в комнатах в качестве декора. Что я там думала про своевременное вмешательство в неудобный разговор? У меня сил даже пошевелиться нет, не то чтобы говорить. И вроде надо бы что-то сказать, как-то разрядить обстановку, объяснить, что к чему, но я отчего-то не спешу.

— Нет, пожалуй, еще рюмашку я все же бахну, — наконец несколько расслабленнее заключает бабуля, и тянется к графинчику.

— Позвольте, — прежде, чем она успевает схватиться за стеклянное горлышко, Владимир Степанович перехватывает сосуд с горячительной жидкостью домашнего производства и сам разливает его по рюмкам.

Моя по-прежнему стоит нетронутая.

— Ваше здоровье, — произносит бабушка, — так, а ты почему не ешь?

Поставив на стол рюмку, она переводит взгляд на мою тарелку.

— Ем я, бабуль.

— Я вижу, — она недовольно качает головой и кладет мне на тарелку картошку и огурчики, — совсем худющая стала, — сетует бабуля.

— Бааа, — я стону обреченно, готовая провалиться сквозь землю, — нормальная я и ем я нормально.

— Ох уж это городская суета, совсем вас не щадит, — продолжает сокрушаться бабулечка.

Богомолов в свою очередь устремляет на меня пристальный взгляд. Знакомые бесята в глубине его глаз начинают знакомый танец. Не нужно быть телепатом, чтобы понимать, что творится в его голове. Ему все это нравится, и он более чем доволен тем, как сложились обстоятельства.

— Вы давайте тоже налегайте, — под бабулину раздачу наконец попадает и Владимир Степанович.

Я невольно улыбаюсь, глядя на то, как он согласно кивает на каждую следующую реплику бабушки.

— Так что вы там о дочери рассказывали, перебила я вас.

— Да ничего особенного, взрослая, самостоятельная, думаю, я справился, — он усмехается и едва заметно мне подмигивает.

— Не всякий мужчина и при наличии жены готов взять на себя ответственность за младенца, — философски замечает бабушка.

— Выбора не было, да и не так страшно все было, Сашка у меня шустрая, но не капризная.

Я наблюдаю, как меняется выражение его лица, когда он начинает говорить о Саньке и снова чувствую болючий укол вины в область сердца. И чисто логически я понимаю, что ничего плохого не сделала, а все равно тошно. Я с этой работой практически забросила дела в приюте, и с Сашкой я не виделась с того самого дня, когда она подтолкнула меня к походу на собеседование, а потому, конечно, у меня не было возможности поведать ей обо всем, что произошло после. Можно было бы, конечно, и по телефону, но хотелось при личной встрече, лицом к лицу. А количество недосказанностей, тем временем, росло и росло, как и неправильное притяжение к ее отцу, который говорит о ней с таким счастливым выражением лица и такой гордостью во взгляде.

— Кир, а про друзей ты своих мне совсем не рассказываешь, — неожиданно обращается ко мне бабушка, — о подружке твоей я вот только что узнала, — она улыбается, явно уловив мое настроение.

— Да нечего потому что рассказывать было, бабуль, кроме Саши и нет у меня друзей, получается, — я усмехаюсь, и только озвучив это вслух, понимаю, насколько жалко звучат мои слова.

— Ну и отлично, лучше один хороший, чем с десяток бестолковых, — с видом знатока жизни, подбрабривает меня бабушка и я, конечно, не сдержавшись, улыбаюсь.

Дальше обстановка немного разряжается, я по-прежнему не очень активно участвую в разговоре, но по крайней мере возвращаю себе способность есть.

Бабушка с Владимиром Степановичем, кажется, успевают обсудить все на свете. Тарелки опустошаются, время пролетает незаметно и близится к ночи.

— Надо же, как поздно уже, — замечает бабушка.

Я же, внезапно ощутив небывалую усталость, из последних сил удерживаю разомкнутыми веки, видимо, бабулина наливка одержала таки надо мной верх. Перевожу взгляд на Богомолова, он тоже уже выглядит подуставшим, хоть и старается изо всех сил скрыть этот факт. За то недолгое время, что мы работаем вместе, я научилась подмечать детали.

— Вы еще с дороги, после работы, заболтала я вас старая, пора и честь знать, отдохнуть вам нужно, выспаться.

Бабуля поднимается своего стула, следом за ней встает и Владимир Степанович, явно намереваясь помочь убрать со стола, но бабушка тотчас же пресекает даже саму попытку.

— Я сама.

— Я помогу, — не сдается Богомолов.

— Не нужно, я еще не так стара, голубчик, чтобы гости у меня со стола убирали. А вы идите, душ примите, и ложитесь отдыхать. Я бы вам баньку предложила, да ночь уже, и растопить ее надобно, и ты Кира, давай тоже, только белье постельное гостю выдай, — командует бабушка.

Богомолов, явно несогласный с таким положением дел, уже открывает рот, чтобы возразить, но тут я его опережаю:

— Не надо, все равно не переспорите, — улыбаюсь ему, прекрасно зная характер своей бабули, — пойдемте, — киваю ему на дверь.

— Идите-идите, — вторит мне бабушка, — доброй ночи.

Владимир Степанович колеблется с пару секунд, но все же сдается.

— Доброй ночи, и большое спасибо за очень вкусный ужин.

— На здоровье.

— Я сейчас вернусь, бабуль, помогу, — подскакиваю к бабушке, когда Богомолов выходит за порог, шепчу ей на ушко и быстро целую в щеку.

— Иди отдыхать, нечего скакать туда-сюда, дереза, — усмехается бабуля и, отмахнувшись от меня, как от назойливой мухи, принимается собирать тарелки со стола.

Выхожу из кухни и чуть не налетаю на Богомолова. Это, в самом деле, уже становится традицией.

— У тебя замечательная бабушка, — замечает Владимир Степанович, когда мы доходим до гостевой спальни и я направляюсь к шкафу.