Двенадцать дней лета (СИ) - Джолос Анна
– Ну вот и я о том. Видишь, Дёмыч, херовый следак из твоей столичной подружки.
Киваю.
А сам резко разворачиваюсь.
– Эу, ты куда? – прилетает в спину.
Широким шагом направляюсь к дому.
– Дём! Куда? – повторяет громче.
– Сестру заберу, – бросаю сухо, поднимаясь по ступенькам.
Захожу в прихожую.
На глаза почти сразу попадается та самая злосчастная худи, которая упоминалась в разговоре.
С минуту сомневаюсь, но потом, плюнув на приличия, всё-таки открываю створку шкафа. Просто, чтобы успокоиться.
Раздвигаю вешалки. Осматриваю полки. Закрываю дверцу.
Обыскав прихожую, двигаюсь дальше.
В зале орут мультики, но Ксюхе, заснувшей на диване, это никак не мешает.
Позволяю себе обследовать комнату.
Проверяю советскую стенку. Не роюсь, но осматриваю содержимое полок и секретера.
После зала заглядываю в кухню. Там тоже ничего не нахожу и начинаю чувствовать себя конченым уродом, однако для того, чтобы доказать прежде всего самому себе тот факт, что друг не виноват, продолжаю поиски в спальне, где спят Жека и Костян.
В шкафу разбросано шмотьё. На подоконнике пепельница, пустые бутылки и тарелка с остатками чипсов. В тумбе бардак, но улики также отсутствуют.
Собираюсь уже выходить отсюда. Повинуясь каким-то внутренним ощущениям, зачем-то приседаю на корточки, заглядываю под кровать и… Грудь внезапно обдаёт жаром, когда замечаю там это: целый склад из женских сумок, небрежно валяющихся на полу.
Сцепив зубы, выгребаю всё наружу и растерянно подбираю ту самую, которую видел в руках у своей попутчицы.
Рассеянно провожу ладонью по волосам.
Выругавшись, хватаю её и встаю.
Возвращаюсь в зал.
– Белка, вставай, – пытаюсь разбудить сестру.
– Мм. Ещё чуток, – лепечет она сонно.
– Ксюха, мы уезжаем, – приходится растормошить её.
– Дёма, не хочу. Тут посплю, – сопротивляясь, предпринимает попытку развернуться к спинке дивана.
– Просыпайся, Ксюш! Мы уходим! – повышаю голос. – Давай. Поднимайся!
Она недовольно таращится на меня, но команду выполняет. Потирая кулачком глаза, сипит:
– Чё кричишь на меня?
– Идём.
Желание поскорее покинуть этот дом жжёт буквально изнутри.
– Стой, не успеваю! – доносится до меня голос младшей сестры, когда выхожу на крыльцо. – Ну Дёма!
Направляюсь к беседке.
Появляюсь как раз вовремя, потому что Лера и Шпак разговаривают друг с другом на повышенных тонах.
– Эй!
Костян поворачивается, и я швыряю в него проклятую сумку.
– Не пояснишь мне?
Он поджимает губы.
– Нет.
– Придётся, Костян.
– Чё, из-за столичной шкуры будем выяснять с тобой отношения?
Не знаю, что выбесило сильнее. Тот факт, что он солгал или это его пренебрежительное ругательство в сторону девчонки.
Подлетаю.
Хватаю за грудки и в следующую секунду хорошенько прикладываюсь кулаком по наглой, брехливой роже.
Девчонки визжат и бегут врассыпную, когда он заваливается на стол.
– Ребята, не надо! – испуганно верещит Настя.
– Охренел? – Костя сплёвывает кровь на землю и прижимает руку к разбитому рту.
– Я же говорил тебе за эти цацки! По-человечески просил маякнуть, если попадутся на глаза, а ты получается, сам их украл, ещё и себе оставил!
– И?
– Светке подарил без зазрения совести! Хоть бы дождался, пока уедем!
– Козёл! Ворованное дарить!
Вышеупомянутая Светка давится слезами.
– Как могу, так и выкручиваюсь. Ясно? У меня нет богатых предков, как у этой, – кивает Шпак на Лерку.
– Я же говорил, что украшения дороги человеку! Ты мог просто отдать их мне после нашего разговора! – разочарованно говорю, вцепившись в его футболку.
– Да с хера ли, а? Мне жрать нечего! Кто она мне такая, чтобы я вникал в подробности?
– А я тебе кто, Костян? Друг или нет? – до боли стискиваю челюсти.
– Не у тебя крал!
– Она со мной была!
– И чё? Мы с тобой с детства вместе, а эту мажорку ты всего несколько дней знаешь и уже за неё впрягаешься!
– Урод ты Костян, – грубо толкнув его, качаю головой.
– Да пошёл ты на хер! За левую бабу предъявляешь! Она тебе кто?
– Ты мне теперь никто! – выпаливаю уверенно.
– А, вот так значит? – оскалившись, кивает. – Ты бы не разбрасывался такими громкими заявами.
– Я бы не поступил так с тобой никогда! А вы чё смотрите? – к пацанам обращаюсь. – Знали и смолчали. Молодцы!
– Дёмыч...
– Где остальное? – осведомляюсь ледяным тоном. – Всё ей вернёте, ясно? Сутки у вас есть. Забирай сумку и валим отсюда, – бросаю Лере. – Серьги где?
– У меня, – раскрывает кулак правой руки.
– Пошли.
Хватаю перепуганную Белку за руку и шагаю к воротам, испытывая горькое разочарование оттого, что меня предали самые близкие люди.
– Вали-вали!
– Костян, не надо.
– Ничё! Приползёт ещё сюда, моралист херов! – прилетает в спину от разозлившегося Шпака. – Правильный стал, мать твою! Перед столичной шоблой рисуешься!
– Рот закрой, – ору в ответ.
– Расскажи ей, как в колонии год провёл! Герой, млять! – орёт вслед.
Вот где-то тут подрывает мою нервную систему окончательно.
– Демьян...
Лера пытается остановить меня, но вряд ли это уже возможно.
Разворачиваюсь.
Несколько секунд и я снова налетаю на человека, которого считал своим другом.
Мы валимся на землю и между нами завязывается ожесточенная драка, впоследствии положившая конец многолетней дружбе…
Утром, пока мои девчонки ещё спят, собираюсь и еду сначала в автомастерскую, потом к другому юристу на консультацию по поводу опеки.
Впрочем, сразу могу сказать, что встреча не приносит хороших новостей. Оксана Ивановна, которую посоветовала тётя Галя, выносит всё тот же неутешительный вердикт: не стать мне официальным опекуном сестры. Пятно в биографии не позволит.
– О, Дёма! Решил-таки появиться в родном доме.
– Это место давно уже моим домом не является. Что случилось? Ты чего звонила ночью? – недовольно смотрю на мать.
Она выходит ко мне за дверь, завязывая пояс грязного, не стираного халата.
– Как это чего? Знать хочу, как мои дети, – бросает обиженно.
Киваю.
Смешно от неё это слышать.
– Где Ксюнечка?
– Где надо!
– Когда привезёшь её назад?
– Не привезу.
– Сынок, ну ты чего? Я мать, со мной так нельзя! – с укором выдвигает, обдавая порцией жуткого перегара.
– Мать… Ты её посадила милостыню просить! – напоминаю я сухо.
– Ой да враньё всё, Дём! Кого ты слушаешь?
– Людей слушаю, которые видят это безобразие. Ты правда думала, что до меня это не дойдёт? – повышаю голос.
– Ну чё ты злишься? – шипит, морщась. – Сам понимаешь, я без работы щас. У Бори тоже проблемы, из-за тебя так-то на больничном!
– У него проблемы потому, что не в своё дело лезет! Его была идея попрошайку из Ксюхи сделать? – спрашиваю зло.
– Она сама.
– Чушь какая!
– Дёма, нам очень нужны были деньги!
– Так и сели бы сами на набережной вместе с этим твоим козлом!
– Тише ты! Разбудишь!
Времени два часа уже, а этот всё спит.
– Тебе самой-то не стыдно такие вещи делать? Совсем мозг пропила?
– Перестань разговаривать со мной так!
– Как ещё, скажи, после этого с тобой разговаривать? Позор такой! Ты ради бутылки на дно опуститься готова!
– Неправда!
– С работы за что уволили?
– Подставили меня.
– За пьянку. Плюс ты лимонад с завода воровала!
Охранник завода при встрече обмолвился.
– Там все его домой носют, вот и я Ксюшке по чуть брала, она ж любит.
– Да не гони мне, мам! Перепродавала соседям по дешёвке!
– Тоже мне преступление, – фыркает.
– На вырученное покупала пойло. Не так, что ли?
Город маленький. Знакомых много.
– Я больной человек! – обиженно цедит сквозь зубы. – У меня зависимость.
