Выбор сердца (СИ) - Верон Ника

— Смотря, какая, — без особого любопытства обронил Константинов, поинтересовавшись, лишь на секунду глянув на гостью, — Кофе будешь?

— Константинов, ты на старости лет совсем рехнулся?

Очередной вопрос бывшей жены привел в откровенное недоумение. Осторожно поставив на стол одну из наполненных чашек, на доли секунды задумавшись, с тенью откровенно наигранного сомнения заметил:

— Да нет, вроде. Психиатр говорит — здоров.

— Слушай, ты, вроде, не клоуном работаешь, — съязвила Гарбузова, забирая из его рук вторую чашку. Едва не обжегшись, расплескав кофе, швырнула ту на стол.

Нет, ему не показалось. С самого начала, с того момента, как Елена Викторовна переступила порог квартиры, она уже была не в духе. И это еще — мягко сказано. Учитывая же, что выносом ему мозга занималась на протяжении всех новогодних каникул…

— Лена, что ты заведенная, как музыкальная шкатулка, — процедил он сквозь зубы, старательно сдерживая рвущееся наружу раздражение. — Что у тебя случилось? — вот с кем, а с бывшей сейчас хотелось общаться в последнюю очередь. Вообще, за чашкой кофе собирался обдумать некоторые вопросы, имевшие отношение к работе в ближайшие полгода. — С Димкой я поговорил. Не приедет в ближайшее время, привезу сам, — заверил он, поинтересовавшись, — Что еще?

Задавая вопрос, вряд ли ждал того ответа, который прозвучал. Причем — мгновенно. Почему-то показалось, что Гарбузова и сама не сразу сообразила, как тот вырвался:

— Что за баба у тебя у черта на куличках нарисовалась?

Стоп! Приехали, называется. Вот сцен ревности от бывшей — ключевое слово — бывшей — жены точно не предполагалось. Интересно, только ему так везет? Или еще есть представители благородных семейств, где жены в разводе устраивают нечто подобное.

— Интересно, — откинувшись на спинку стула, медленно протянул Константинов. Слегка прищурившись, не сводя с гостьи внимательного взгляда, поинтересовался, — Информация откуда?

Точно о наметившихся в его жизни переменах знал только Дмитрий. Но парень вряд ли стал бы информировать мать. Слишком сложные там отношения. Догадывались об оных из окружения несколько человек. И один из них, знал точно, общался с мадам Гарбузовой…

— Сашникова видела, — не раздумывая долго, выдала Лена. — Разговорились.

— Ааа, Сашникова, — вновь протянул Константинов, определенно размышляя над каким-то крайне важным для себя вопросом. — Сашников, это серьезно, — согласился он, продолжая, — Только не понимаю, что он в мою жизнь так настойчиво лезет? Я, вроде, за советом ни к кому не обращаюсь. Сам уж как-нибудь определюсь со своим выбором.

— Леша, ты пример сыну какой показываешь? — начала расходиться Ленка. — Я понимаю, что у вас, творческих людей, по миру гражданских семей пруд пруди, — а вот тут она, уж точно, заметно перегибала палку. — Только Димке твои похождения ни к чему.

Ответил Константинов не сразу. Что-то доказывать и ругаться не хотелось совершенно. Устал от всего этого. Очень хотелось просто спокойно жить и работать. А теперь ещё — любить. Единственную, ту, которую столько лет искал и, кажется, наконец-то нашел!

— Ну, для начала, у тебя примитивное представление о личной жизни творческих людей, — совершенно спокойно, с налетом привычного сарказма, зазвучал его голос. — Если бы у меня в каждой области, не говорю уже о городах и весях, где приходилось останавливаться для съемок, была дама сердца, устал бы в судах отбиваться от внебрачных детей. Не рассказывать же мне каждой кукле о существующей у себя проблеме. Да и, учитывая существование Димки и Никиты, та как-то сложно объяснима. Во-вторых, уж извини, но наш сын давно вышел из того возраста, когда дурного набираются. Он сейчас сам может дурному научить.

И всё же никак не мог понять, с какой целью нанесен визит бывшей жены. Ну не должна её ни с какой стороны интересовать его личная жизнь.

2

Санкт-Петербург. Впрочем, были некоторые подозрения. Давно в душу закрались. Держал, не выпускал наружу. С определенного момента бывшая стала завидовать. Черной завистью завидовать! Не стал генералом, но и в болоте не увяз. И не просто держался на плаву, а уверенно шел по жизни. Причем — по всем фронтам, а теперь еще — и на личном начало налаживаться.

— Леша, я не хочу, чтобы он общался с твоими провинциальными бабами, — выдала она с категоричностью в тоне. — Тебя на экзотику потянуло, ради Бога. Развлекайся, — разрешила она, чем вызвала не совсем понятную, саркастическую усмешку Константинова. — Хотя не понимаю всей той прелести. Ладно, когда в постель вроде своей Лерочки укладываешь, — и снова вспомнила ничего не подозревающая Лерочка Вешник, не без иронии подумалось Константинову, только от озвучивания данной мысли благоразумно воздержался. — Там хотя бы мордашка смазливая, ноги от ушей, на которые вы, мужики, падки. Ну, в постели, так понимаю, без комплексов. Себя же надо во всей красе показать, чтобы хоть чем-то мужика удержать. Но твоя эта…

— Хватит, — и голос Константинова прозвучал угрожающе жестко. — Лен, давай так, — предложил он, продолжая, — Димка достаточно взрослый парень, чтобы самостоятельно решать: принимать мой выбор или нет. Я свой выбор сделал. Ничье другое мнение меня не интересует. Вмешиваться в свою жизнь не позволю.

В полной растерянности Гарбузова молчала несколько долгих минут. Вот чего совершенно не ждала от бывшего мужа, так это…

— Подожди, так у тебя, что, всё до такой степени серьезно? — проговорила она медленно.

— А почему тебя это так удивляет? — и недоумение Алексея сейчас оказалось вполне искренним, не наигранным. — Димку я поднял. Парень идет по жизни уверенно. Перед тобой вообще давно никаких обязательств не имею. Для решения твоих житейских проблем у тебя Гарбузов есть. Что не так, Лена?

Вопрос вполне закономерный. Вот только основательно разбираться в сути не было ни времени, ни желания. И, в большей степени, наверно — желания. Наконец, получилось прошлое оставить в прошлом. Всего понадобилось для этого — встретить своего человека. Того, который, выслушает, поддержит, пусть только и словами, не важно.

— Константинов, ты не имеешь права — вот так со всеми нами поступать.

Сделав глоток кофе, Алексей, отставив чашку, пристально посмотрел на бывшую. Никак не мог понять сути её визита. Если только… Невольно усмехнулся собственной, практически нереальной мысли. Быть такого просто не могло, но, учитывая происходящее…

— Лена, у меня всё больше складывается ощущение, что ты ревнуешь, — озвучил он вслух одну из собственных мыслей, не оставляя за бывшей пристального наблюдения. — Хотя не пойму, с чего вдруг. Любить ты меня никогда не любила, — и в данном случае любой спор был бессмыслен. — А замуж выскочила — беременности испугавшись.

— Не понимаю, о чем ты…

Растерянность бывшей слегка позабавила. Вот теперь, действительно, мог с легкостью говорить о прошлом. Странно как-то сложилось в жизни… Это ж сколько шишек набить пришлось, чтобы найти свое, родное!

— Да неужели? — и вопрос его прозвучал с легким налетом иронии. — Лен, ты всегда все просчитывала, — продолжал он, с привычным для себя спокойствием, и даже с определенной долей безразличия к поднятому вопросу. — Только с Серегой Лепшенко просчиталась. Думала переспишь с ним, партию выгодную сделаешь. Так сказать, соблазнитель сознательность проявит. Только, увы и ах, для его родителей ты оказалась недостаточно подходящей партией.

Судя по тому, как менялось выражение лица собеседницы, Алексей еще раз убедился в собственной правоте. Только много лет назад, когда ему говорили об этом, не поверил. Любил… Или — думал, что любил… Прислушаться бы. Только собственному правилу изменять не хотел. Сам ко всему приходил. А кто знает, как повернулось бы в жизни, не распишись они тогда. Ведь и в Новгороде в ту роковую зиму мог не оказаться. А значит, со здоровьем был бы полный порядок и сейчас… Стоп! Снова самокопание!

— Что за чушь… — выдохнула Гарбузова, с шумом отхлебнув из чашки заметно остывший кофе.