Что-то в большом городе (СИ) - Волкова Дарья

И дальше уже не осталось ни слов, ни мыслей – ничего. Только двое обнаженных людей и их огромная потребность друг в друге.

***

– Откуда у тебя этот шрам?

Герман лежал на животе, а Марьяна любовалась его красивой широкой спиной. И только сейчас заметила шрам, идущий от основания шеи вниз, чуть наискосок. Это уже второй шрам, который она обнаружила на теле Германа. Первый, после язвы, она сегодня нащупала языком. А этот – небольшой, почти незаметный, явно неглубокий.

– Гера… – Марьяна провела пальцем по шраму. – Ты спишь?

Только произнеся, Марьяна поняла, как назвала его.

– Прости, – сонно пробормотал он. – Перелет был адски трудным, самолет задержали на два часа, потом… О чем ты спросила?

Он никак не отреагировал на то, как она назвала его. Значит – можно? Ей ужасно нравилось это интимное – Гера.

Марьяна еще раз провела пальцем по шраму.

– Этот шрам откуда?

– Клиновый ремень сорвало.

– Это что-то… связанное с машинами?

- Да. В молодости было. Сам виноват – технику безопасности нарушил.

Марьяна подождала продолжения этой истории – но ее не последовало. Она прикоснулась губами к шраму – Герман не шевельнулся. Марьяна заглянула ему в лицо – так и есть, уснул.

Она легла щекой на его спину и положила ладонь на шрам.

Через сколько же ты прошел, Герман, чтобы оказаться там, где ты оказался? Чего я еще не знаю? Наверняка много.

Поэтому ничего я тебе сегодня не скажу. И завтра утром не скажу. Я съезжу в клинику, узнаю результат теста – и если там все в порядке, то скажу тебе. А если нет… Я не хочу на тебя взваливать еще и это.

Потому что люблю тебя.

***

– А я гадал, какой халат ты выберешь, – сонный Герман в одних только темно-синих трикотажных брюках вышел на кухню.

– Угадал? – Марьяна встала из-за стола. Пакет с халатами она обнаружила сегодня утром в спальне сама. Потому что вчера до вручения подарков дело так и не дошло. Марьяна надела светло-розовый, с лотосами. Шелк просто ласкал тело. И ей хотелось чего-то… чего-то нежного. Розового, девчачьего.

– Я почему-то думал про драконов. Но этот тебе идет. Очень, – он раскинул руки. – Иди ко мне.

Ей пришлось прятать лицо у Германа на груди. В этом «Иди ко мне» и раскинутых руках было столько… столько всего, так ей остро необходимого, что…

Герман потерся щекой о ее щеку.

– Ма-шень-ка…

Она все-таки вздрогнула, а Герман прижал ее к себе крепче.

– Прости. Я не знаю, откуда это лезет. Как-то само… Если тебе неприятно, то я больше не буду тебя так называть. Я очень постараюсь.

– Называй. Тогда я буду называть тебя Герой.

– Договорились.

Он снова потерся щекой о ее щеку.

– Ты изменяла бородатому с гладко выбритым. А я – Марьяне с Машей.

Она рассмеялась и ответно потерлась щекой о его щеку.

– Не такой уж ты и гладкий с утра. Вот именно сейчас ты колючий.

– Что – отращивать обратно?

Она погадила его по и в самом деле слегка колючей щеке.

– Да. Верни мне того Германа Тамма, в которого я…

Марьяна замерла. Едва успев проглотить последние слова.

И резко отвернулось.

– Поскольку твоя домработница отсутствует, я взяла на себя смелость приготовить тебе овсянку. Давай завтракать.

– А ты не будешь? – Герман посмотрел на выставленные на стол две чашки и одну тарелку.

– Аппетита нет, – Марьяна села за стол. – Только чаю выпью.

Еще не хватало устроить на глазах у Германа приступ токсикоза. Он почти прошел, но все же…

Герман ничего не сказал. А когда сел за стол, протянул руку, взял ладонь Марьяны и поцеловал в самый центр.

Господи, как ей пережить сегодняшний день?..

***

– Я так понимаю, ты ничего не сказала отцу.

– И тебе добрый день, Костя.

– Ко мне утром заезжал отец. Он явно ничего не знает.

Марьяна прикрыла глаза и прижалась затылком к подголовнику водительского сиденья. Вчера было так сладко. Потому что Герман вернулся. А сегодня… Как там поется в старой песне: «Сладку ягоду ели вместе, горьку ягоду – я одна». Так и выходит.

Горько.

Во-первых, ее догнал-таки токсикоз. Спасибо, хоть на работе. Во-вторых, Юся не звонила. Сегодня должны быть готовы анализы. Марьяна почему-то уверила себя, что, если все в порядке – то Юся непременно позвонит, чтобы ее обрадовать. А если не звонит…

Может быть, конечно, что анализы еще не пришли. Может быть, Юся очень занята. Все может быть. Но настроение у Марьяны балансировало на грани уныния и раздражения. И Костя со своими требовательными вопросами совсем не добавлял в это настроение радужных красок. А еще Марьяне было очень страшно. Она заталкивала этот страх как можно глубже и категорически себе запретила в этом страхе ковыряться. Лучше съездить к Юсе и все выяснить. Тем более, Марьяна записана сегодня на прием.

– Марьяна, почему ты молчишь?! – снова раздался в трубке голос Константина. – Ты не сказала отцу. Ты хочешь, чтобы это сделал я?

Марьяна медленно открыла глаза. Положила ладонь на руль

– Ты можешь подождать хотя бы половину дня?

– Что изменится за половину дня?

Все! Все может измениться в ближайший час! Но как тебе это объяснить?! И тут Марьяна неожиданно всхлипнула.

– Что случилось?! – у Кости резко сменился тон. Так, что Марьяне захотелось плакать уже по-настоящему. Она глубоко вздохнула.

– Ничего.

– Я сейчас приеду.

– Не надо!

– Надо. Ты на работе?

– Нет.

– Где ты?

Марьяна еще раз глубоко вздохнула. И вдруг прошептала:

– Мне страшно, Кость…

– Просто скажи. Где. Ты.

Марьяна вдруг почувствовала себя листком, который сорвал с ветки, подхватил и несет куда-то сильный ветер.

– Я в машине. Собираюсь ехать в клинику. Сегодня должны прийти важные анализы, которые…

Она не договорила. Не смогла. Через пару секунд раздался голос Кости.

– Адрес клиники мне скажи. И будь осторожна за рулем. Без меня к врачу не ходи.

***

Тому, что они подъехали с Костей к клинике одновременно, Марьяна не удивилась. Она за все то время, пока ехала, читала себе нотацию. Что взрослая. Что должна справиться сама. Что Костя, хоть и возмужал, но все еще очень юн. Марьяна Герману не сказала, а уж на Костю это все вываливать и вовсе нельзя.

И все же, когда он таким знакомым жестом раскинул руки – Марьяна уткнулась ему в грудь без малейших сомнений. Черт с ним – правильно это или неправильно. Главное – так легче.

Но отстранилась все же резко. Только Костя не дал ей отступить слишком далеко, взял за руку.

– Пойдем.

***

Выражение лица Юси, когда первым к ней в кабинет вальяжно вошел Костя, даже, наверное, стоило части мучений этого дня. Юся переводила ошарашенный взгляд с Марьяны на Костю и обратно. Потом цокнула языком.

– Однако… Обманула меня, мать?

– Марьяна всегда говорит правду, – ответил за Марьяну Костя.

Юся весело хмыкнула. Но спросила все же у Марьяны:

– Я так понимаю, это – отец ребенка?

– Я не отец, я дядя! – возмутился Костя.

– Самых честных правил?

– Честность – это у нас семейное, – не остался в долгу Костя. А потом спохватился. – Тьфу, какой дядя! Брат я, брат. Будущий.

Юся явно хотела продолжить этот увлекательный диалог, но посмотрела на притихшую Марьяну – и резко встала с места.

– Так, ну-ка садись. Что, накрутила себя, да? Ну, прости меня, день сегодня с самого утра просто сумасшедший. Я замоталась.

– Юсь, ты просто сразу скажи, – проговорила Марьяна ставшими почему-то совсем бесчувственными губами. – Правду скажи.

– Всю правду скажу, только ручку позолоти! – скороговоркой пробормотала Юся, устраивая Марьяну на стуле. – Все отрицательное.

– Все совсем плохо?! – Марьяне казалось, что у нее комната перед глазами покачнулась, а потом перевернулась. И потемнело резко. Как же так…

– Все хорошо, блондинка ты моя! Все маркеры на генетически аномалии отрицательные. У нас там здоровая девочка.