Тройная угроза (ЛП) - Уэбстер К.

Я смотрю на него со смесью облегчения и замешательства.

— Что?

— Трюк, который ты выкинула сегодня, больше никогда не повторится. Я не буду ставить на карту репутацию моей дочери из-за того, что она любит проказничать, но это соглашение с семьей Константиновых должно состояться. Ты встретишься с молодым человеком и очаруешь его, что, как я знаю, ты прекрасно умеешь делать. Это будет единственной вещью, которой ты подаришь всё свое внимание. Больше никаких отвлекающих факторов.

— Да, сэр.

Он снова убирает телефон в карман, прежде чем погладить меня по щеке. Я жду удара, но ничего не происходит. Почему-то мне от этого только хуже.

— Я выясню, что ты задумала. Твоя ложь прозрачна, милая. Когда я узнаю, что ты скрываешь, мы определим твое наказание, исходя из этого. А до тех пор ты должна оставаться в этой комнате до свидания с мистером Константиновым.

Не совсем в ловушке.

У меня есть Тай.

Моя последняя надежда.

Если я смогу заставить его помочь мне, я смогу покинуть эту адскую дыру раз и навсегда. По крайней мере, сейчас, будучи изгнанной в свою комнату, у меня есть время, чтобы придумать надежный план.

Я должна это сделать.

Альтернатива чересчур ужасна.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Салли



Входная дверь в нашу квартиру захлопывается с такой силой, что картина падает со стены. В нашей семье только один мудак, захлопывающий двери так, словно пытается их сломать. Но это бессмысленно, поскольку Спэрроу должен быть в университете. Со стоном раздражения я слезаю с кровати, натягиваю треники и иду в гостиную, чтобы посмотреть, чего он там бесится.

Скаут и дьявольская кошка сидят вместе в одном из глубоких кресел, как король и его любимый питомец, планирующие мировое господство. Спэрроу стоит у входной двери с видом человека, у которого член зажат в тиски.

— В чем, черт возьми, твоя проблема? — спрашиваю я его, когда он бросает свою сумку с учебниками на пол.

Его волосы взъерошены, как будто кто-то провел по ним пальцами. Если бы он не был таким несчастным, я бы разозлился, думая о том, кто это сделал.

Спэрроу подходит к другому креслу и падает в него. Черты его лица искажены хмурым выражением, которое напоминает мне о том времени, когда мы были моложе, и он не добивался своего. Он, блять, дуется.

— Чувак, — выдавил я из себя. — Ты скажешь нам, в чем дело, или оставишь нас гадать?

Он проводит ладонью по лицу, вдыхает, а затем одаривает меня самодовольной улыбкой. Я сжимаю челюсть и бросаю взгляд на Скаута. Он наблюдает за Спэрроу с непроницаемым выражением лица. Что-то светится в его темных глазах — гнев, жестокость, ревность.

Для меня эти чувства, словно удар в живот.

— Итак, я был с Лэндри, — говорит Спэрроу, его улыбка исчезает. — Я взял её покататься и припарковался в укромном месте. Обстановка накалилась. Я пытался загладить вину за то, что ты сделал. — Он бросает гневный взгляд на Скаута. — Одно за другим, а потом мы начали трахаться.

В комнате наступает полная тишина. Даже Язычница перестала мурлыкать.

Он трахнул её? Он трахнул Лэндри? Серьезно?

— Ты трахнул её? — шиплю я, сжимая руки в кулаки. — Зачем?

Брат насмехается надо мной.

— Она — наша работа.

Скаут насмешливо фыркает. Хотя он безразличен ко многим вещам, его попытка изобразить скуку не срабатывает. Только не с этим. Я могу сказать, что он так же зол, как и я.

Затем Спэрроу подробно рассказывает обо всем, что произошло этим утром, начиная с того, как он заехал за ней и заканчивая тем, как подвез её обратно к кампусу. Улыбки, моменты, которые они разделили, горячий секс. Под конец, мне хочется заехать ему кулаком в нос.

— Теперь я не знаю, что её отец сделает с ней, — жалуется Спэрроу. — Не знаю, когда я увижу её снова.

— Я увижусь с ней сегодня вечером. — ухмыляюсь я, когда он бросает на меня неприязненный взгляд. — Может, если бы ты держал свой член в штанах и оставался в университете, как того требует задание, вы бы не оказались в такой ситуации. — Скрестив руки, я смотрю на него сверху вниз, наблюдая, как от ярости пульсирует вена на его шее. — Я позабочусь о том, чтобы она на этот раз кончила.

— Она, блять, кончила, — рычит Спэрроу. — И если ты прикоснешься к ней…

— Что ты сделаешь? — рявкаю я, вскидывая руки вверх. — Скажешь ей, что ты ей врал? Что ты всего лишь одна треть от того человека, который ей нравится? Я так не думаю.

Он взлетает на ноги, приближая свой нос к моему.

— Если ты тронешь её или заговоришь об этом дерьме, я надеру тебе задницу, Салл. Ты знаешь, что я могу.

Возможно.

Волнует ли это меня?

Нет.

Я замахиваюсь на него, умудряясь нанести сокрушительный удар в челюсть и застать его врасплох на целых три секунды. Как только он оправляется от удара, он набрасывается на меня, повалив на пол. Его кулак врезается мне в ребра как раз в тот момент, когда я заношу колено ему между ног. Мы оба воем от боли, сопровождаемой чередой ругательств.

Где-то в тумане нашей потасовки я слышу голоса. Я слишком разгорячен, чтобы заботиться о том, кто это может быть. Спэрроу каким-то образом обхватывает мое горло, его хватка превращается в тиски, в которых я с трудом втягиваю воздух.

— Парни!

Голос старого мужчины, резкий и яростный, прорывается прямо сквозь наше дерьмо. И я, и Спэрроу замираем, задыхаясь и потея. Я всё ещё хочу убить его, но не сейчас, когда над нами стоит Брайант, мать его, Морелли.

Серьезно?

Скаут впустил его?

Какого черта он вообще здесь делает?

— Что происходит? — требует Брайант.

Спэрроу отталкивается от меня и встает. Он не протягивает мне руку, да я и не жду этого. Я потираю больную шею и стреляю в него яростным взглядом.

— Сядьте, парни, — приказывает он. — Сейчас же.

Я опускаюсь на один конец дивана, а Спэрроу занимает место в одном из кресел. Скаут переводит взгляд с меня и него обратно, явно чертовски забавляясь, судя по тому, как вспыхивают его темные глаза.

Брайант, одетый в черный безупречный костюм, поправляет свой черный галстук, а затем садится на самый дальний от меня подлокотник дивана. Возможно, ему уже немало лет, но прямо сейчас он во всех отношениях могущественный патриарх этой семьи. Я думаю, если бы мы знали нашего биологического отца — его брата — мы бы воспитывались в уважении к костюму и всей этой атмосфере «мужчины босса». Но нас воспитывал не Морелли. Мама воспитала в нас уверенность в себе, умение брать то, что мы хотим, и никогда не принимать «нет» в качестве ответа.

— Из-за чего вы двое поссорились? — спрашивает Брайант, его взгляд мечется между нами.

— Из-за девушки, — говорит Скаут. — Каждый год мы становимся мудрее и старше, но некоторые вещи остаются неизменными.

Ради всего святого.

Я незаметно показываю Скауту средний палец. Он пожимает плечами, прижимая Язычницу к груди. Спэрроу не смотрит на меня, очевидно, всё ещё очень злой. Ну и хуй с ним. По крайней мере, он потрахался.

— Из-за какой девушки? — спрашивает Брайант резким тоном. — Это ведь не девушка Крофт?

Моя очередь болтать.

— Он трахнул её. Всё испортил.

— Ты придурок, — рычит Спэрроу. — Неудивительно, что она не хочет трахаться с тобой, Кисляк. По крайней мере, я могу быть милым время от времени, черт возьми.

— Дело не в том, что ты её трахнул, — огрызаюсь я. — А в том, что ты проебал задание!

— Хватит, — рычит Брайант. — Скаут, что случилось?

Скаут хихикает, звук мрачный и демонический.

— Лэндри.

Ноздри Брайанта раздуваются. Он теряет терпение. Я его не виню. Не многим удавалось побывать в первом ряду на одной из наших драк. Это в три раза неприятнее, чем обычная ссора, потому что ни один из нас никогда не отступит, а мамы больше нет рядом, чтобы разрядить обстановку.

— Как обстоят дела с заданиями, которую я попросил вас всех сделать? — спрашивает дядя ледяным голосом. — Или вы все забыли, что Лэндри Крофт — это ваша работа?