Война (ЛП) - Коул Стиви Дж.

— Если что-то случится со мной и Тор, — говорю я. — Мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что достанешь Кайлу.

Он выпрямляется и глубоко затягивается сигаретой, тлеющий кончик отбрасывает тени на его лицо.

— Si.

— У тебя есть документы, которые просила Тор?

Он смотрит на меня и вздыхает.

— Конечно.

— Не веди дел с Ронаном, пока она не будет у тебя, а потом отдай её Марни. Он отвезёт её к Лиззи, а потом они исчезнут.

На его лице появляется суровое выражение.

— Даю тебе слово. — Он крестится. — Клянусь могилой моей матери, я обещаю тебе, что доставлю твою маленькую девочку в безопасное место, если с тобой что-нибудь случится.

— Спасибо, — вздыхая, я сажусь.

— Ты когда-нибудь задумывался, каково это, быть нормальными людьми, эсэ? — спрашивает он.

— Что ты имеешь в виду?

— Все эти люди, — он указывает на городские огни вдалеке. — Люди, которые ходят на работу и возвращаются домой. Те, кто не обращает внимания на это дерьмо, в котором мы живём?

Я провожу рукой по затылку.

— Я никогда не задумывался, до Кайлы. — У меня сжимается в груди. Я скучаю по ней и надеюсь, что всё сложится так, как должно быть. Я просто хочу знать, что она в безопасности. Несмотря ни на что.

— Я надеюсь, что этот грёбаный русский доволен собой. — Он встаёт со стула. — Я должен собрать людей. Ты идёшь?

— Ага.

Вот тут-то и вступает в игру настоящий план. Одна ошибка, и всё полетит к чертям.

Глава 35

Тор

Я сижу за обеденным столом, мои мысли витают за миллион миль отсюда, когда я слышу рёв нескольких моторов, подъезжающих снаружи. Визжат тормоза, и гравий отскакивает от кирпичной кладки дома. Входная дверь с грохотом распахивается, и через открытую дверь я вижу, как врываются несколько мужчин, двое из них покрыты кровью. Я вскакиваю, моё сердце на мгновение застучало где-то в горле.

Моё тело расслабляется в ту секунду, когда я вижу Джуда. Глубоко посаженная хмурость скрывает его черты, когда он входит в комнату.

— Что случилось? — спрашиваю я.

Раздражение охватывает его, когда он проводит рукой по лицу.

— Какой-то ублюдок стрелял в Гейба.

Я прижимаю руку к груди. Гейб — заноза в заднице в девяносто девяти процентах случаев, но теперь он мне как семья.

— Это… он?… — я даже не могу закончить предложение. Мы так близки, так чертовски близки, и они убивают его сейчас? На следующий день после того, как они договорились о сделке.

— Нет, это был дерьмовый выстрел, но он точно будет не в той форме, чтобы пойти на эту встречу.

Я прищуриваюсь, глядя на него, и тут в дверь, насвистывая, входит Марни.

— Где ты был? — спрашиваю я, скрещивая руки на груди.

Он поднимает свою газету и пачку сигарет.

— Неужели мужчина не может сходить за газетой? — он оглядывается по сторонам. — Что, чёрт возьми, происходит?

— Гейба подстрелили, — говорю я.

Он смотрит на Джуда.

— Ну, разве это не дерьмо? — он шаркающей походкой уходит, на ходу зажимая сигарету в зубах. Эти двое что-то замышляют, я знаю, что это так, но я ничего не говорю.

Я хватаю Джуда за руку и оттаскиваю его в сторону, подальше от всех.

— Итак, что теперь? Мы просто пойдём на эту встречу без Гейба?

— Ага. — Он достаёт из кармана сигарету и закуривает, уставившись в никуда.

Я грызу ноготь большого пальца.

— Джуд, мы не сможем сделать это без него.

— О, Господи Иисусе. — Он поворачивается и свирепо смотрит на меня. — На кой чёрт нам нужен Гейб, а? Нам просто нужны его люди.

— Я не знаю! Просто кажется это дерьмово для картельного этикета, когда босс не присутствует на встрече двух конкурирующих картелей. Мы не картель Хуареса, Джуд. Для них мы никто, чёртовы гринго.

Он делает шаг ко мне, сжимая челюсти.

— Ты думаешь, мне есть дело до их ебучего этикета? — он наклоняется ближе к моему уху. — Мы идём туда умирать, помнишь?

Я запускаю пальцы в волосы, опуская взгляд в пол, прежде чем снова поднять на него взгляд. Эти тёмно-зелёные глаза встречаются с моими, в них бурлят смятение и ярость.

— Просто убедись, что мы возьмём их с собой.

— Никто не выйдет с того здания, — говорит он. — Не волнуйся.

Я фыркаю.

— Возможно, это самые бессмысленные слова, которые когда-либо произносились.

Он ухмыляется, обхватывая рукой мой затылок.

— Может быть.

Мои руки дрожат, когда я обхватываю пальцами его запястье. Мне страшно. Я могу признаться в этом самой себе. Никто не хочет идти навстречу собственной смерти, и есть что-то ужасное в том, чтобы знать, что ты умрёшь. Это жестокая правда о человечестве. Мы рождаемся, мы живём, мы умираем, но я просто предпочла бы не знать, когда, даже если причина справедлива. Я просто не хочу признаваться в этом Джуду.

Он проводит пальцем по моей щеке.

— Бояться — это нормально, куколка, — шепчет он.

Я не могу удержаться от улыбки, потому что он всегда знает, что сказать.

— Это для Кайлы. Я бы сделала для неё всё, что угодно. — Я качаю головой, не в силах подобрать слова, потому что здесь есть одно «но», я просто слишком горда, чтобы это сказать.

— Я бы волновался, если бы это было не так, — произносит он, прежде чем нежно поцеловать меня в губы.

Впервые с тех пор, как мы начали это, я понимаю, что Джуд умрёт. Мой сильный, злой, красивый мужчина перестанет существовать, и это ранит гораздо сильнее, чем моя собственная смерть. Мир без Джуда только кажется… неправильным.

Я хватаю его за ворот рубашки и целую в ответ, моё сердце отчаянно, прерывисто бьётся в груди. Стена эмоций шквалом обрушивается на меня, и я отстраняюсь от него, поворачиваясь спиной. Я не могу поступить так с ним прямо сейчас. Ему нужно сосредоточиться на встрече, на уничтожении Синалоа, на освобождении Кайлы. Остальное неважно. Ничто другое не может иметь значения.

— Тор. — Его рука обнимает меня за талию, и я кладу голову ему на плечо. Я прикусываю нижнюю губу, борясь со всхлипом, когда переплетаю свои пальцы с его. Я поднимаю наши сплетённые руки и целую его костяшки.

— Тебе следует пойти и разобраться с людьми Гейба, — говорю я.

Он глубоко вздыхает и прижимается своей щекой к моей, проводя губами по моему подбородку. Он медленно отстраняется. Я прислушиваюсь к его тяжёлым шагам, когда он выходит из комнаты. Я просто не могу сейчас находиться рядом со всем этим, поэтому беру бутылку текилы с кухни и исчезаю в нашей спальне. С таким же успехом можно умереть и с похмелья.

Проходят часы, и солнце опускается за горизонт, окрашивая небо в оранжевые и розовые тона. Я потягиваю текилу из бутылки, сидя на балконе, прислонившись спиной к стене и подтянув колени к груди. Светлячки лениво проплывают мимо меня, и я протягиваю руку, взбалтывая воздух вокруг них. Я чувствую всё и в то же время ничего. Как будто моя голова — это просто разъярённый рой эмоций, настолько громких, что я не могу ни за что ухватиться сквозь оглушительный гул. Я слышу, как открывается дверь спальни, и через несколько секунд в поле моего зрения появляется Джуд. Я молча поднимаю свою бутылку текилы. Он забирает её у меня, опрокидывая в себя.

Я вижу, что это написано у него на лице. Он боится. Джуд Пирсон боится. Он присаживается на корточки рядом со мной, кладя свою тёплую руку мне на колено.

— Красивое небо, да?

Я улыбаюсь и смотрю на него.

— Джуд Пирсон комментирует красивые вещи. Теперь я знаю, что наступает конец света.

Мягкая ухмылка появляется на его губах, и он смеётся.

— Только для нас, куколка. — Он проводит рукой по моему подбородку, обхватывая мою щеку. — Но знаешь, что? — он так сладко целует меня в губы. — Я ни о чём не жалею, когда дело доходит до любви к тебе.

Моё сердце трепещет в груди, а на глаза наворачиваются слёзы. Когда у тебя есть такая любовь, как эта, её так трудно отпустить, даже если ты знаешь, что уносишь её с собой в могилу. Я тянусь к нему, запуская пальцы в его густые волосы. Эти тёмно-зелёные глаза встречаются с моими, его взгляд такой несокрушимо сильный.