Татьяна Веденская - Пепельный блондин
– Я имею в виду, ты будешь здесь ждать вылета? Или уедешь?
– Я подожду вылета. – Мы стояли посреди муравейника из людей и громких объявлений и молчали. Два родных человека, которым нечего друг другу сказать.
– Выпьем кофе? – наконец предложил Николай.
Мы долго искали место. Людей было много, а кафе мало. Наконец нам повезло, и мы оказались рядом с людьми, которые уже все допили и уходили, освобождая столик с двумя мягкими креслами. Я села за столик, а Коля ушел за кофе. Он знал, какой кофе я пью. Так же, как знал, что мне можно взять еще и булочку с корицей, я их люблю. Себе он взял сандвич, хотя он их и ненавидит.
– Не завтракал, – пояснил он.
– Я тоже. Спасибо за булку. – Я натянуто улыбнулась. Понятия не имела, как мне себя вести с ним. И чего я хочу.
– Мне без тебя плохо, – вдруг сказал Николай и опустил голову.
Я не отвечала долго. Мне тоже было без него плохо, но так же точно мне было плохо и с ним. Еще страшнее, потому что долгие годы я умудрялась уговаривать себя, что все нормально. Что все это: мои претензии, мои страдания – что это все чушь и мелочи жизни. У всех случается. Все можно простить. Все нужно стерпеть ради того, чтобы сохранить семью. Но я была не права. Некоторые вещи перетерпеть невозможно.
– Значит, не ответишь? – спросил Николай, и голос его стал злым и колючим.
– Что ты хочешь, чтобы я ответила?
– К примеру, сказала бы мне, кто он? – Он поднял голову и посмотрел на меня почти с ненавистью.
– Он?
– Да, он. Я знаю, что у тебя кто-то есть. И хотя это не так уж и важно, кто он, – ты могла бы просветить меня. Скажи, на кого ты меня променяла? Я всегда знал, что женщины не уходят просто так, в пустоту.
– Значит, ты так это видишь? – Я сжала губы и отставила чашку в сторону.
– А как еще мне это видеть? Я тут задумался: а почему ты снимала квартиру на мои деньги? Он что, не мог тебе оплатить хату? То есть спать с тобой он мог, а квартиру снимать не захотел? Всем интересны замужние женщины, но никому не интересны разведенные. – Николай говорил, словно хлестал меня по лицу. И я вздрагивала при каждом слове.
– Прекрати!
– Не нравится? Я тут случайно заглянул в наши распечатки с карты – с твоей карты. Ты была с ним в Германии? Нашла себе какого-то фрица?
– С чего ты взял? – опешила я.
Николай яростно вцепился зубами в сандвич.
– Все просто, моя дорогая. За три недели в Баварии ты ни разу ни за что не платила. Всю дорогу в этом чертовом пансионате, где ты «голову лечила». – Его сарказм звучал настолько ядовито, что расплавлял и отравлял воздух вокруг нас. – Всю дорогу ты отдыхала бесплатно. Ни одной чашки кофе, ни одной экскурсии не оплатила. Никаких расходов. Как обычно, какой-то мужик за все платил, да? А тут вдруг отказался? Не хочет тебя подбирать после меня, да? Кончилась романтика?
– Ты прав. В Германии я была не одна, – бросила я, бледнея.
Он застыл в шоке, хотя и знал об этом. Но одно дело знать, а другое – прочитать это в моих глазах.
– Значит, ты не опровергаешь этого?
– Нет. Я была не одна. Я была с мужчиной. Доволен? Все? Дальше это уже не твое дело, верно?
– Нет, не верно, раз уж ты платишь теперь за все моей картой, моими деньгами. Ты можешь пойти и попробовать оплатить что-то сейчас. Давай! – Он махнул рукой в сторону кафе. – Иди, купи себе кофе. Не сможешь! Все, лавочка закрылась. Теперь придется идти работать в ближайшую палатку кассиршей. Да, Оля, жизнь жестока. Что ты молчишь? И этот кофе, что я тебе купил, – последний кофе, который ты пьешь за мой счет.
– Что ж, спасибо за него, – прошептала я и почувствовала, как что-то внутри меня умирает.
– На здоровье! – Николай яростно скользил по мне взглядом.
Тогда я пожала плечами, взяла чашку кофе двумя пальцами и, не успев даже подумать, выплеснула ее содержимое ему в лицо.
Николай вскрикнул – кофе был еще теплым. Черные струи потекли по его лицу. Он вскочил, и на секунду я подумала, что он сейчас бросится на меня и примется бить. Он никогда в жизни не тронул меня пальцем, но сейчас у него были такие глаза, что я испугалась.
– Кто он?
– Это не твое дело. Теперь уж точно не твое! – Я встала и пошла к выходу. Я сделала только пару шагов, как Николай схватил меня за руку и дернул к себе.
Я завизжала, вырвалась и побежала. Бежать на шпильках не очень-то удобно, так что я сдюжила только пару метров. Николай схватил меня за плечи и повернул к себе. Если до этого на нас пялились только посетители кафе, теперь уже весь аэропорт смотрел на нас. Включая охрану.
– Эй, мужик, ты чего?! Отпусти женщину, – прокричал какой-то мужчина из толпы, решивший исполнить свой гражданский долг.
Николай повернулся к нему и буквально прорычал.
– Не лезь, понял! – и потащил меня к выходу.
Я шла за ним, чувствуя боль в запястье от его сильной хватки. Шла и истерично смеялась.
– Что?! – Николай остановился и посмотрел на меня. – Что?
– Ты меня еще свяжи! – крикнула я на него. – И мешок на голову мне надень.
– Оля, перестань!
– Для человека, который больше не желает платить за мой кофе, ты слишком много на себя берешь. Отпусти! Я теперь не твоя, слышишь?
– А чья?
– Это единственный вопрос, который тебя интересует? Что ж, тебе придется потратить время, чтобы выяснить это. Потому что я, как партизан, тебе больше не скажу ни слова. Хоть ногти мне вырви! – Я расслабилась и осела на асфальт. Тогда Николай просто взял и поднял меня на руки. Я не сопротивлялась, пока он тащил меня к своей машине, тяжело дыша. Я вовсе не такая легкая ноша, как он, может быть, думал. Меня даже посетила мысль, что вот уже второй раз за последние двадцать четыре часа меня носят на руках!
Глава 14
В здравом уме? В твердой памяти? Не похоже!
Есть на свете вещи, которые ты никогда не ожидаешь услышать от любимого и вроде как любящего мужчины. Тем более от мужа. Тем более от человека, с которым ты прошла рука об руку через самые невообразимые огни и воды. До медных труб, хвала небесам, не дошло. Зато всякой гадости хлебнуть довелось. Как часто повторял Николай, бизнес требует жертв. Большие деньги любят смелых. Николай был смелым и решительным, этого у него не отнять. И все же некоторые вещи даже от него было сложно ожидать.
Вот как сейчас. Я сижу на асфальте, на подземной парковке аэропорта Шереметьево, и пытаюсь всеми возможными, вербальными и невербальными, методами и средствами дать понять моему супругу, что садиться в его автомобиль не собираюсь. Хватит и того, что я не по своей воле ушла из безопасного и комфортабельного зала отлета. Я бы, определенно, хотела сейчас находиться в другом месте.
– Олька, прекрати дурить! – крикнул муж, когда я обвисла в его руках и практически сползла на бетон.
