Олег Рой - Я тебя никому не отдам
Девушка-статуэтка от огорчения даже потеряла на миг профессиональную улыбку:
– Очень жаль, это единственный маршрут в тех местах. Но мы можем предложить множество других интересных путешествий!
Таня еще какое-то время покапризничала, с презрительной скукой на лице отвергая все предложения и исподволь косясь на маленький островок, походивший очертаниями на мирно спящего посреди моря кита. Наконец, словно бы окончательно соскучившись от бесконечной череды «роскошных», «великолепных» и «удивительных» предложений, она скорчила особенно презрительную гримаску, дернула плечом, бросила: «Ладно, я подумаю», – и поспешила к выходу.
Конечно, информацией в полном смысле слова это еще не было. Но по крайней мере и не «ничего», а уже «кое-что». Если юная хорватка не ошиблась, и маяк на острове-ките действительно существует… Как в сказке – чудо-юдо, рыба-кит! Ну что ж, есть с чего начинать.
Ноги чуть не сами несли в порт – скорее, скорее, надо же что-то делать! – но в порту сейчас делать было как раз совершенно нечего. В это время там клубятся разве что богатые яхтсмены, для которых плавсредство – не транспорт, а способ демонстрации социального статуса и повод для гордости и самолюбования. Как павлиний хвост. С такими беседовать бесполезно, говорить нужно с простыми мореманами – с теми, кто забрасывает сети, перевозит грузы или катает туристов. Но этих нужно ловить рано утром, в этот час они все при делах.
Позвонив для успокоения в больницу, Таня услышала от «непроизносимого» врача, что раненый бодро идет на поправку, облегченно вздохнула и поняла, что ужасно проголодалась. В ближайшем ресторанчике ей подали невероятно вкусную запеченную на вишневых листьях рыбу под нежнейшим соусом из белого вина. Таня вспомнила простенькие блюда, которые готовила для Сергея в Дженовичах, и слегка огорчилась. Ну да ничего, она еще научится готовить не хуже. Не самая сложная наука, было бы для кого.
Южные сумерки сгущались быстро, но в центре Сплита было по-прежнему многолюдно, бесчисленные торговцы наперебой зазывали в сувенирные лавки, к лоткам и киоскам. Изможденные зноем туристы теперь с нескрываемым удовольствием бродили от одного прилавка к другому, перебирали, мерили, покупали. Ярко освещенные террасы открытых кафе манили удобными плетеными креслами, и стряхнувшие дневную вялость люди радостно устремлялись под светлые, уже ненужные сейчас тенты, гомонили, смеялись, болтали. На темно-звездном фоне ночного неба отчетливо выделялись светлые тростинки обнаженных мачт, слегка покачивающиеся в такт размеренному дыханию моря. С яхт тоже неслись звуки веселья. Такого, что бывает только в приморских курортных городах и только ночью.
Тане, впрочем, было совсем не до светской жизни. Завтра предстоит нелегкий день, и начинать его придется с рассветом. Так что пусть веселятся, а она пойдет спать.
Темнота пустынного гостиничного холла слегка рассеивалась лишь несколькими красноватыми бра. Даже дежурный с ресепшена куда-то отлучился, за высокой стойкой никого не было. В глубине полутемного коридора послышались быстрые шаги, и Таня почему-то вдруг испугалась: молниеносно взлетев по лестнице на свой второй этаж, метнулась в номер, заперлась и в тревожном ожидании застыла у двери. Кто там бродит по гостиничным коридорам, когда вся курортная публика веселится? Не по ее ли душу?
Она весь день проверялась – нет ли «хвоста», но это ничего не значило. Сергея вот нашли же в считаные часы. И на нее могли такую же «ориентировку» по всем гостиницам распространить…
Быстрые шаги раздавались уже в «ее» коридоре. Ближе, ближе… Таня сжала доставшийся ей от прошлого нападающего «глок» и затаила дыхание.
Стук в соседнюю дверь… Скрежет замка… Вежливый голос администратора: «Your order, please», – потом еще что-то неразборчивое отвечает жилец соседнего номера. Уф! Хотя и это могло быть ловушкой. Таня разжала стиснутые пальцы, лишь когда голоса стихли, а шаги удалились в сторону лестницы. Кажется, пронесло…
Приняв все доступные меры предосторожности – балконную дверь на задвижку, к ней и к входной по стулу в неустойчивом положении, чтобы любой непрошеный визитер сообщил о своем появлении грохотом, – Таня, не раздеваясь, рухнула на кровать и забылась тревожным сном, так и не выпустив из руки пистолета. Ночь, однако, прошла на удивление спокойно.
В пять утра девушка уже стояла возле знаменитого рыбного рынка «Ribarnica», куда как раз начали прибывать остро пахнущие морем контейнеры, наполняя воздух гулом подъезжающих грузовиков, гортанными криками, скрежетом погрузчиков и тележек. Таня с равнодушным видом шла сквозь длинные и широкие рыночные ряды, пока еще полупустые. У одного из дальних подъездов за распахнутыми воротами разгружался старенький «Porter» – типичный городской грузовичок – с выцветшей надписью на борту «Cijeli mreža». Таня улыбнулась: название в переводе с хорватского означало «Полные сети». Почти «Полная чаша». Может, знак судьбы?
Коренастый мужчина с всклокоченной седой бородой деловито осматривал стоявшие в кузове ящики с рыбой. Таня подошла поближе и учтиво поздоровалась:
– Dobro jutro!
Бородач едва заметно кивнул. Потом вдруг развернулся, пристально посмотрел на девушку и, неопределенно хмыкнув, поинтересовался:
– Русская, что ли?
Услышав родную речь, Таня почему-то обрадовалась. Хотя, казалось бы, вовсе нечему – в последнее время появление соотечественников сулило почти сплошь одни неприятности. Бородач, впрочем, «соотечественником» как раз не был: выговор у него был странный, не слишком разборчивый. Таня вдруг вспомнила австралийцев: вроде и по-английски говорят, но пока поймешь, что тебе сказали, всю голову сломаешь. Так что нет, русским этот смуглый седой бородач не был, и она от всей души улыбнулась:
– Как вы узнали?
Тот опять хмыкнул что-то невнятное в бороду, дернул обтянутым драной тельняшкой плечом и вернулся к своим мокрым ящикам. Но Таня уже решилась:
– Мне посоветовали обратиться к вам, – бородач недоверчиво зыркнул из-под обвисших полей когда-то зеленой панамы, но не прогнал. Вот и славно. Она, запинаясь, продолжила: – Тут такая история… может, глупо… Десять лет назад мы с мужем проводили в Сплите медовый месяц, катались на яхтах, на катерах мимо островов и как-то к одному причалили. Там был такой белый маяк, нам казалось, что это ужасно романтично…
Бородач, нагнувшись к последнему ящику и приподняв крышку, мрачно выругался. Казалось, стоящую рядом девушку он больше не замечает. Но Таня, то улыбаясь, то пошмыгивая носом, продолжала рассказывать сочиненную заранее историю:
– Вам это наверняка покажется смешным. Но мы тогда были такие… такие молодые, влюбленные, счастливые… Спрятали там, неподалеку от маяка, бутылку шампанского. Сперва выпить ее хотели, а потом решили – пусть будет на память. И пообещали друг другу, что вернемся через десять лет и найдем ее. Обязательно… Нам тогда казалось, что десять лет – это целая жизнь… – Таня шмыгнула носом. – И правда, целая жизнь… В прошлом году муж погиб в автокатастрофе…
