Татьяна Корсакова - Смертельное танго
Надо позвонить. Даже если она не ждет звонка, даже если ей больше не нужен ни он сам, ни его звонки. Услышать голос, может быть, договориться о встрече, попытаться все исправить, стать настоящим мужиком теперь уже не для самого себя, а для нее.
Мобильный Селены не отвечал. Данила промучился день и позвонил на домашний телефон. Трубку сняла Элеонора. Он уже приготовился к отповеди, он уже почти забыл, какая она необычная женщина.
— Ну, здравствуй, Данила! — У нее был звонкий, совершенно девичий голос. И в голосе этом слышалось… Что — удивление, любопытство?..
Он собрался с духом, поздоровался и сказал, что ему нужна Селена. Вот просто жизненно необходима!
— Если жизненно необходима, можешь слетать за ней на Гоа. — А теперь в голосе Элеоноры слышалась насмешка.
Он был готов лететь на Гоа. Да что там — на Гоа! На край света готов! Но ему не дали такой возможности.
— Или подожди один день, она завтра вернется. А если подождешь еще две недели, то как раз успеешь решить, что подарить ей на день рождения. Девушки любят подарки, правда, Данила?
Да, девушки любят подарки. Наверное, любят… И Селена тоже их, наверное, любит. Да вот беда — он общался с ней больше года, считал себя ее другом, но даже не потрудился узнать, когда у нее день рождения. Спросить сейчас и окончательно дискредитировать себя в глазах Элеоноры?..
— Селена родилась девятнадцатого ноября. Это на тот случай, если ты случайно забыл. — Он не был уверен на все сто, но, кажется, Элеонора улыбалась. Потрясающая женщина! Теперь совершенно понятно, в кого удалась Селена.
Он подготовится! Обязательно подготовится. Он даже знает, что подарит своей девочке с разноцветными глазами. Тут и думать нечего…
…Селена еще не успела сесть в машину, а Данила уже почувствовал аромат. Это был тот самый Аромат. Он не мог ошибиться…
— У тебя новые духи?
Он должен был извиняться, вымаливать прощение, а начал вот так — неправильно.
— А у тебя новая машина. — Селена улыбнулась робко, неуверенно, но от этой ее улыбки сковывающий сердце лед дал трещину и начал таять.
— Да, теперь я на колесах.
…у его незнакомки были светлые волосы…
— Рада за тебя, Данила.
…и она была худенькой…
— Покатаешь?
…и у нее была родинка на подбородке. Точно такая же родинка…
— Что ты сказала?
— Я спрашиваю, покатаешь ли ты меня на своей новой машине?
…и Аромат, дразнящий, на всю жизнь врезавшийся в память…
— Я именно за этим и приехал. Пристегнись, Селена!
Она улыбнулась чуточку грустно, защелкнула ремень безопасности, сложила руки на коленях.
— Все, я готова.
…Аромат вел себя фамильярно, как старый приятель: щекотал ноздри, трепал по затылку, мешал сосредоточиться…
— Красивые духи. Как они называются?
— Я не знаю. — Селена пожала плечами. — Элеонора привезла их из Индии. Я искала такие же, но не нашла.
— Они у тебя давно?
— Давно. Осталась, наверное, пара капель. Я пользуюсь ими лишь в особых случаях.
Данила хотел спросить, были ли ее визиты в стриптиз-клуб особыми случаями, но вместо этого спросил:
— А сегодня какой случай?
— Да так, корпоративная вечеринка. — Врушка! Ни слова о дне рождения… — Так куда мы едем?
— Скоро узнаешь. Я рад видеть тебя, Селена.
— Я тоже рада, Данила… И все-таки, куда ты меня везешь?
— К себе. — Вот он и случился — поворотный момент. Сейчас Селена скажет, что не собирается ехать к нему, и чудо умрет, так и не родившись.
— Уже поздно. — Это было похоже на обещание. Или не на обещание, а на призрак надежды. Не важно, главное, что она не сказала «нет».
— Переночуешь у меня. — И сразу второй поворотный момент… Все изменилось, и они оба это знают. От старой дружбы не осталось и следа, а то чувство, что всходило на ее руинах, еще слишком хрупкое, слишком нереальное.
— Элеонора будет волноваться. — Это был даже не аргумент, это была лишь слабая попытка избежать неизбежного. Они на правильном пути. Наверное…
— Элеонора не будет волноваться, я предупредил ее, что ты останешься у меня.
— А если я не захочу? — Все поворотные моменты, все надежды в одночасье полетели в тартарары. Она ведь просто может не захотеть…
— А ты не захочешь?
Селена ничего не ответила, молча отвернулась к окну. Кажется, еще один вираж пройден…
* * *— Я приготовил нам ужин! — Данила предупредительно распахнул перед Селеной дверь квартиры, включил свет. — Запеченная форель, морской салат, белое вино — все, как ты любишь.
Кажется, она удивилась. Или испугалась? Он так и не понял, не успел уловить это непривычное, ускользающее выражение ее лица. Два месяца изменили Селену до неузнаваемости, превратили в незнакомку.
— Раздевайся, а я накрою на стол. В кухню пока не заходи, хорошо?
Идея с ужином уже не казалась ему такой замечательной, как раньше. Лучше бы он отвез Селену в ресторан. Так было бы спокойнее и, наверное, безопаснее. Особенно сейчас, когда все изменилось.
— А в гостиную можно?
Селена стояла на пороге, не решаясь сделать и шага, наверное, тоже чувствовала эти перемены.
— В гостиную можно и нужно! Я сейчас закончу накрывать на стол.
Вообще-то, стол был уже накрыт, осталось только достать форель из духовки и зажечь свечи. Изначально свечи не планировались — дружеский ужин не предполагает особых атрибутов, — но теперь, когда он привел в свой дом не только Селену, но и Аромат, когда смутные подозрения вот-вот станут реальностью…
— По какому поводу праздник? — Селена обошла стол, поправила неровно лежащую салфетку, посмотрела настороженно.
— Я сейчас. Хорошо? — сказал он вместо ответа. — Секундочку!
Корзина роз ждала своего часа на кухонном столе. Шоколадная корзина с шоколадными розами. Он объездил полгорода, пока нашел то, что хотел, но оно того стоило! Только бы не уронить…
— Вот, это тебе! — Данила поставил корзину перед Селеной.
Она долго рассматривала розы, а потом улыбнулась удивленно и неуверенно.
— Мне?..
— С днем рождения, Селена. — Он тоже улыбнулся. — Они из горького шоколада, как раз такого, какой ты любишь.
— Красота какая! — Она осторожно коснулась шоколадного лепестка. — Такую красоту нельзя есть…
— А мы будем! Что на них смотреть?
— Жалко.
— Любишь розы?
— Люблю.
— Тогда подожди, я сейчас.
Живые розы были такие же красивые, как и шоколадные. А может, и еще красивее. Белоснежные, изысканные, пахнущие летом — верные союзники мужчин в борьбе за женское сердце.
— Вот на эти можешь смотреть и даже нюхать! — Он протянул букет Селене.
