Джоджо Мойес - После тебя
– Лу!
Я посмотрела через дорогу и увидела Сэма, высунувшегося из окна «скорой». И не успела я помахать ему рукой, как он, проехав через разделительную линию, резко развернул автомобиль в нашу сторону.
– А куда это ты направляешься?
– Домой. Если, конечно, нам удастся найти автобус.
– Прыгайте в машину. Живей. Я два раза предлагать не буду. Мы уже заканчиваем дежурство. – Сэм покосился на сидевшую рядом с ним женщину. – Да ладно тебе, Дон! Она наша пациентка. Перелом бедра. Не можем же мы заставить ее тащиться пешком домой.
Лили, не скрывая своего восторга от столь неожиданного поворота событий, посмотрела на меня. А затем задняя дверь открылась, и какая-то женщина в форме парамедика загнала нас внутрь.
– Сэм, ты доиграешься до того, что нас уволят, – сказала она, жестом пригласив нас сесть на каталку. – Привет! Я Донна. Ой, а ведь я тебя помню. Ты та, что…
– …свалилась с крыши дома. Ага.
Лили притянула меня к себе для очередного селфи, на этот раз в «скорой», и я сделала вид, будто не заметила округлившихся глаз Донны.
– И где же вы были? – крикнул с переднего сиденья Сэм.
– Танцевали, – ответила Лили. – Я все пытаюсь объяснить Луизе, что пора перестать вести себя как унылая старая перечница. А можно включить сирену?
– Нельзя. Так куда вы ходили? Вопрос от еще одного старого пердуна. Хотя я все равно не пойму.
– В «Двадцать два», – сказала Лили. – На Тоттенхэм-Корт-роуд.
– Сэм, это там, куда мы выезжали на срочную трахеотомию.
– Я помню. Похоже, вы неплохо провели ночь.
Он поймал мой взгляд в зеркале заднего вида, и я слегка покраснела. Я даже немного загордилась тем, что ходила танцевать. Значит, еще не все потеряно. И я могу быть совсем другим человеком, а не только убогой барменшей из аэропорта, для которой хорошо провести время – это навернуться с крыши.
– Было здорово, – просияла я, увидев в зеркале, как вокруг его глаз разбежались веселые морщинки.
Затем он посмотрел на экран компьютера на приборной доске:
– Вот черт! У нас экстренный вызов в «Спенсерс».
– Но мы же едем в обратную сторону! – возмутилась Донна. – И почему Ленни вечно так с нами поступает? Да он просто садист.
– Все остальные машины заняты.
– А что происходит? – поинтересовалась я.
– Срочная работа подвернулась. Придется вас высадить. Хотя это совсем близко от твоего дома. Ну как, идет?
– «Спенсерс», – тяжело вздохнула Донна. – Великолепно. Ну все, держитесь, девочки.
Пронзительно завыла сирена. «Скорая» сорвалась с места и, мигая синим проблесковым маячком, под восторженный визг Лили помчалась вперед.
Чуть ли не каждый уик-энд, сказала нам Донна, когда мы схватились за поручни, чтобы сохранять равновесие, на станцию скорой помощи поступает вызов из «Спенсерса» с просьбой привести в порядок тех, кто уже не стоит на ногах ко времени закрытия, или заштопать парней, у которых после шести пинт пива пробуждается боевой дух и начисто сносит крышу.
– Эти юнцы в расцвете сил должны радоваться жизни, а вместо этого они тратят каждый лишний фунт, который зарабатывают, на то, чтобы довести себя до невменяемого состояния. Каждую чертову неделю.
И уже через несколько минут «скорой» пришлось сбросить скорость, чтобы не задавить пьяную компанию, вылезшую на мостовую. Объявление на закопченных окнах ночного клуба «Спенсерс» гласило: «До 10 вечера для девушек напитки бесплатные». Несмотря на веселое улюлюканье и кричащие наряды гостей холостяцких вечеринок и просто гуляющих, атмосфера на запруженных улицах возле питейных заведений была скорее не карнавальной, а лихорадочной и взрывоопасной. Я осторожно выглянула в окно.
Сэм открыл заднюю дверь и взял свою укладку.
– Оставайтесь в машине! – приказал он и вылез наружу.
К нему подошел полицейский, что-то пробормотал, и они вдвоем подошли к сидевшему на краю тротуара парню, из раны на виске у которого вовсю хлестала кровь. Сэм присел перед парнем на корточки, а полицейский тем временем отгонял пьяных зевак, добровольных помощников и воющих девиц с размазанной по щекам тушью. Казалось, будто парня окружила толпа хорошо одетых статистов из «Ходячих мертвецов», окровавленных, тупо раскачивавшихся, бормочущих себе под нос и периодически падающих с ног.
– Ненавижу такую работу. – Донна принялась поспешно рыться в куче упакованных в пластик медикаментов. – Нет чтобы дать нам вызов к роженице или симпатичной бабулечке с кардиомиопатией. Твою мать! Ну вот, началось.
Сэм только стал обследовать рану пострадавшего, когда какой-то парень, волосы которого были густо намазаны гелем, а воротник рубашки насквозь пропитался кровью, неожиданно схватил Сэма за плечо:
– Эй! Мне нужно в «скорую»!
Сэм медленно повернулся к пьяному дебоширу, который при разговоре брызгал слюной и кровью.
– Отвали, приятель. Хорошо? Не мешай мне делать мою работу!
Но парень, похоже, уже был под приличным градусом и ходов не писал. Он посмотрел на своих дружков, а затем снова накинулся на Сэма, плюясь и рыча:
– Не смей мне говорить, чтобы я отвалил!
Сэм, не обращая на него внимания, продолжил осмотр первого раненого.
– Эй! Эй, ты! Мне надо в больницу! – повторил парень, пихнув Сэма в плечо. – Эй!
Сэм остался сидеть на корточках, погрузившись в задумчивость. Затем медленно выпрямился и повернулся, оказавшись лицом к лицу с нарушителем спокойствия.
– Сейчас я тебе кое-что объясню в доступных для тебя выражениях. Ты не сядешь в автомобиль «скорой помощи», понятно? Так что побереги силы, сынок, возвращайся к своим дружкам, приложи лед, а утром сходи к доктору.
– Ты что, будешь меня учить?! Я оплачиваю твою зарплату. И у меня, блин, сломан нос!
Сэм пытался окоротить его взглядом, но парень никак не унимался. Он размахнулся и толкнул Сэма в грудь.
– Ой-ей-ей! – охнула Донна.
Из груди Сэма вырвалось глухое рычание.
– Ну ладно. Я тебя предупредил…
– Ты еще будешь меня предупреждать! – презрительно выплюнул парень. – Будешь меня предупреждать! Да кем ты себя возомнил?!
Донна, выскочив из машины, рысью понеслась к полицейскому. Она что-то прошептала ему на ухо, и тот оглянулся. Выражение лица у Донны было умоляющим. Парень продолжал вопить и чертыхаться, толкая Сэма в грудь.
– Нет, сперва ты поможешь мне, а уж потом займешься этим недоноском!
Сэм поправил воротник. Его лицо подозрительно окаменело.
