Меган Куин - Покаяние. История Кейса Хейвуда
Мое настоящее…
Онемело.
Все мое тело онемело и не потому, что я просидел на жестком, деревянном полу
своей спальни несколько часов подряд. Нет, это от осознания, что Лайла – повзрослевшая
версия Мэделин.
Прошла неделя, как я говорил с Лайлой, неделя жизни в своей комнате, не
выходя за пределы своих крошечных четырех стен, кроме туалета или для пополнения
выпивки.
Диего и Блейн оставили все попытки вытащить меня из комнаты на четвертый
день, особенно после того, как я швырнул в них матрасом.
Моя комната разрушена, кровать перевернута вверх дном, комод лежит на полу,
а постель – у двери, блокируя проход всем посетителям. То, что было безопасным
убежищем, теперь место для раскаяния.
Ящик Marker’s Mark (марка бурбона) стоял передо мной, так же как и множество
пустых бутылок. Алкоголь сочился из моих пор, и каждый раз, как ходил в туалет, из меня
вытекал кусочек печени, но я оставался безмятежен. Разрушение моего тела было
желанным. Оно было почти кайфом для меня.
Моя голова в тумане, пока я разглядывал комнату от разорванных штор до
разбитого телефона, который лежал рядом с плинтусом на полу, после того, как я
швырнул им в стену. К тому же тут были множество дыр в стенах, где мой кулак врезался
в них в поисках небольшого облегчения от страданий, которые я испытывал.
Мои руки отекли, все в синяках и разбиты. Множество трещин испестрило их, а
кровь высохла коркой на моих костяшках.
Последний раз я принимал душ неделю назад, и хоть и пах, как гниющий труп,
мне было насрать. Единственное, что меня волновало – бутылка в моей руке и как быстро
она достигнет моих губ.
Я гордился своей способностью удерживать бутылку в руке, жить на
алкогольной диете и бесполезно растрачивать свою жизнь с каждой янтарной каплей.
Я принял вызов.
Я положил голову на руку, которая упиралась в колено, пока другой удерживал
бутылку за горлышко. Я уставился на пол, – холодный, твердый пол, – надеясь, что
мучительная жизнь подойдет к концу. В моем теле слишком много боли, слишком много
сожалений. Я обещал себе, что проживу такую жизнь в мучениях, расплачиваясь за грехи
через муки сожалений, но прямо сейчас, я отдал бы все, чтобы она закончилась.
Лайла потеряла своего отца, которого убили руки другого человека. Она
выросла в в системе опеки, защищая себя самостоятельно, молясь изо дня в день, чтобы
выбраться из своего положения, сбежать из ада, в котором жила.
Сейчас, она живет в разваливающейся квартире, проводя ночи на шесте для
похотливых и мерзких мужиков, которые хотят трахнуть ее на заднем сидении, попусту
проживает свою жизнь тем, чем зарабатывает на нее.
После всего, что с ней случилось, она ни на кого не полагается, и эта главная
причина, почему она не принимала помощь Джетта. Она верила в идею, что
самостоятельно способна обеспечивать себя, что похвально, но она заслуживала намного
большего.
Предательский треск ступенек сообщили о чьем–то приближении к моей
комнате. Я продолжал смотреть в пол, не позволяя комнате кружиться из–за количества
алкоголя, пылающего во мне, вместо того, чтобы дожидаться незваных гостей.
В считаные секунды в мою дверь постучали.
– Кейс?
Чертов Джетт Колби. Я бы поспорил на миллион долларов, что он покажется
сегодня. Я чувствовал нутром, что он появиться вскоре.
– Убирайся нахрен отсюда, – проворчал я, ощущая эффект алкоголя в своем
организме.
Не подчиняясь моим приказам, не то чтобы он стал, Джетт толкнул дверь
спальни, но ее остановил матрас на полу. Я мысленно улыбнулся своей попытке
забаррикадироваться.
– Какого хрена, – сказал Джетт из–за двери, все еще толкая ее вперед.
– Я могу протиснуться через нее, – проговорила Голди, от чего я застонал.
Какого хрена она здесь делала?
– Не смей, блядь, входить, Голди, – заорал я, поднимая свою голову и
заваливаясь набок, разливая выпивку по полу. Сильно запаниковав, я вернул бутылку в
правильное положение и наклонил к своему рту, лежа щекой на твердом полу.
Мои вкусовые рецепторы полностью онемели от спиртного, позволяя алкоголю
выжигать быстрый и легкий путь по моему горлу.
– Заткнись, Кейс, – сказала Голди. Она пролезла в щель между дверью и
косяком.
С того места, где я видел ее, она была пятном ног, покрытых черным хлопком, и
длинных, золотистых волос.
– Твою мать, – сказала она. – Какого черта ты натворил?
– Впусти меня, Голди, – попросил Джетт с другой стороны двери.
– Подожди. Комод блокирует матрас, прижатый к двери.
Как в тумане, я наблюдал, как Голди старалась сдвинуть матрас в сторону,
пытаясь освободить пространство для открытия двери. Ее каблуки стучали по полу, и она
ворчала, пока работала.
Даже если бы хотел помочь ей, я не смог бы. Я едва мог сосредоточиться на том,
что она делала, не говоря уже о том, чтобы встать.
Должно быть, она достаточно освободила комнату, раз Джетт вошел внутрь,
потому что с моего ракурса на полу, я заметил пару ног в брюках, идущих по комнате.
– Блядь, – пробормотал Джетт, когда вошел и оглядел разруху, которую я
устроил. Согнувшись до моего уровня, Джетт попытался выхватить бутылку из моей руки,
но я прижал ее ближе к груди. – Кейс, отдай мне бутылку, – предупредил Джетт властным
голосом.
– Пошел на хер, – огрызнулся я, поднося горлышко к своему рту.
Горлышко ударило по моим зубам прежде, чем я был способен поднести ее к
своим губам. Одним гладким движением, я запрокинул голову назад и ждал, когда
алкоголь обожжёт мое горло, но я не был вознагражден сладким привкусом виски. Вместо
этого бутылку вырвали из моих рук, а меня толкнули в сторону.
Моя голова завалилась вперед, мышцы шеи больше не работали в соответствии с
мозгом.
– Проклятье, – сказала Джетт. – Голди, иди и принеси мне немного хлеба и
воды. Мне надо сделать с ним что–нибудь.
– Не слушай его, – ответил я, заваливаясь вперед.
– Иди, малышка, – нежно попросил Джетт.
– Джетт, мне страшно, – голос Голди прозвучал слабо. Впервые в жизни я мог
сказать, что она напугана.
– Я разберусь с этим, малышка. Пожалуйста, сходи и принеси немного воды и
хлеба, ладно?
– Ладно, – она хлюпнула носом, а потом ушла.
Я ощутил облегчение, после ее ухода. Я наслаждался своим пьяным
