Мария Феррарелла - Кусочек рая
– И, следуя этой аналогии, ты хочешь сказать, что твой бывший муж предпочитал кататься на «фольксвагенах», когда в гараже у него стоял «мерседес»?
Аманда достала из буфета две тарелки и со звоном поставила их на стол.
– Ты закончил свой допрос? И кем ты, интересно, воображаешь себя – угонщиком автомобилей? Я ведь уже сказала…
– Кстати, чем он занимался, этот твой безмозглый муженек?
– Он был адвокатом. Специализировался по делам о неуплате налогов.
Пирс поморщился.
– Напомни мне, чтобы я никогда не поручал ему представлять свои интересы, если вдруг не полажу с налоговой инспекцией. Этот малый – настоящий осел.
Он подошел к холодильнику и открыл его с видом хозяина. Аманде не нравилось, что он чувствует себя здесь как дома.
Она тяжело вздохнула, злясь одновременно на Пирса и на себя за то, что принимала участие в этом дурацком разговоре.
– Я ведь, кажется, уже упоминала этот факт задолго до сегодняшней ночи.
Пирс взял из холодильника пакет апельсинового сока и потянулся за стаканом.
– Итак, – сказал он, наливая себе сока и ставя пакет на место. – Я могу рассчитывать увидеть тебя сегодня вечером?
Аманде очень захотелось ответить «да», но она знала, что не стоит этого делать.
– Нас обоих ждет вечером работа.
Пирс понимал, что возражение Аманды звучит неискренне. Он решил разрушить барьер, который она пыталась воздвигнуть.
– Я мог бы заехать после выпуска…
Аманда разбила яйцо о край сковородки и вылила его в шипящий маргарин.
– Нет, – твердо сказала она. Разбив еще одно яйцо, Аманда швырнула в сторону ведра две пустые скорлупки, но промахнулась. – Нет.
Пирс наклонился, чтобы поднять скорлупу. Выкинув ее, он встал рядом с Амандой и провел пальцем по ее шее, все время спрашивая себя, что он, собственно, здесь делает. – Поздно изображать из себя недотрогу, Мэнди.
Сделав над собой усилие, Аманда отодвинулась. Ну почему он не может просто оставить ее в покое? Неужели он до сих пор не удовлетворен? Или Пирс стремится к тому, чтобы окончательно сломить ее гордость?
Мужская гордость диктовала Пирсу немедленно повернуться и уйти, послать ее к чертовой матери, но прошлой ночью Аманда сумела затронуть какие-то тайные струны его души, и поэтому он стоял сейчас здесь. Не потому, что она нужна ему, убеждал себя Пирс, а потому, что в его характере изучать непонятные вещи до тех пор, пока он не добьется полной ясности. А сейчас Аманда была для него одним большим вопросом.
Она с остервенением била о край сковороды одно яйцо за другим. Пирс подумал с улыбкой, что Аманда наверняка представляет его корчащимся на раскаленной сковородке вместо этих яиц. Он снова опустился на стул и сказал, кивая в сторону сковороды, хотя было уже поздно:
– Вообще-то я люблю глазунью.
Судя по выражению лица Аманды, ему повезло, что она в ответ не швырнула в него сковородку.
– Поздно, – прошипела она.
– Я человек сговорчивый, – Пирс пожал плечами.
– Ха, – Аманда насмешливо посмотрела на Пирса.
Пирс обратил внимание на то, что в доме непривычно тихо. Конечно, было еще рано, но Кристофер показался ему ребенком, который не любит долго спать.
– А где остальные домашние? – спросил он.
– Думаю, спят. Хотя не понимаю, как их не разбудил шум, с которым ты тут появился.
Осушив стакан, Пирс поставил его на стол.
– Если они спят так крепко, в следующий раз не обязательно ехать ко мне.
Тосты выскочили наружу, и Аманда повернулась к нему спиной.
– Пирс, следующего раза не будет. Я не хочу. – «Вернее, не могу себе этого позволить», – мысленно поправилась Аманда.
Пирс встал и подошел к ней сзади. Она чувствовала жар его обнаженной груди.
– Почему? Это было так плохо?
Аманда резко повернулась, но добилась этим лишь того, что ткнулась носом ему в грудь.
– Тебе нужна оценка твоих мужских достоинств?
– Мне нужен ответ.
Аманда вдруг заметила в его глазах что-то похожее на беспомощность и уязвимость. Она вдруг представила себе мальчика, которым был когда-то Пирс. Мальчика, который никогда никому не был нужен. Которому так требовалась чья-то поддержка, чье-то одобрение.
– Это было прекрасно, – тихо сказала она, а затем продолжала неожиданно окрепшим голосом: – Дело не в этом. Просто я не хочу, чтобы между нами возникли какие-то чувства. Моя жизнь достаточно сложна и без этого. Гримзли уже точит нож, собираясь снять с меня скальп. Уитни может вскоре понадобиться моя помощь. К тому же у меня есть суперактивный двухлетний сын. И в моей жизни просто нет места для чего-то еще.
– Очень плохо.
Глядя на нее смеющимися глазами, Пирс потрепал Аманду по щеке, недоумевая, как эта женщина может пробуждать в нем одновременно такую страсть и такую нежность. Это оставалось для него загадкой. Неразрешимой, пугающей загадкой. Он понимал, что лучше всего немедленно уйти отсюда, как просила его Аманда, но не мог этого сделать.
– Каждому необходимо хобби, Аманда, – сказал Пирс. – Смотри на то, что мы делаем, как на неплохой способ расслабиться.
И тут, впервые с тех пор, как она переступила вчера вечером порог его квартиры, Аманда вдруг почувствовала, что вот-вот рассмеется.
– Вряд ли это поможет мне расслабиться.
То, что произошло между ними вчера, могло помочь чему угодно, только не расслаблению.
Пирс чувствовал, что их разгорвор ни к чему хорошему не приведет, и сменил тему:
– Итак, что ты собираешься предпринять? Я имею в виду по поводу Гримзли.
Аманда пожала плечами, почувствовав себя беспомощной при мысли об ожидавшей ее мести директора. Это было все равно что знать о предстоящей атаке индейцев, понятия не имея, с какой стороны они нападут.
– Ничего. По крайней мере до тех пор, пока не пойму, что он задумал. – Аманда поделила яичницу на две части и положила на каждую тарелку по тосту.
– Я посмотрю, что смогу для тебя сделать, – пообещал Пирс, глядя на скворчащую перед ним на тарелке яичницу.
Между ними словно установилось временное перемирие.
– Спасибо. – Аманда села на стул рядом с Пирсом. – Пол говорил мне, что ты был женат, – вдруг сказала она. Пирс удивленно поднял брови. – Пол Родригес, оператор, – пояснила Аманда.
Пирс прекрасно понял, о ком она говорит. Он сам пользовался иногда услугами Пола и знал, что тот сотрудничает с Амандой.
– Почему ты заговорила об этом?
Аманда пожала плечами, неожиданно пожалев о своем вопросе.
– Просто любопытно.
От вопросов, касавшихся его личной жизни, Пирсу всегда становилось не по себе. Но этот был довольно безобидным.
