Маргарита Полякова - Декамертон
Иногда мне кажется, что я сумасшедшая. Ей-богу. Во всяком случае я не знаю, как назвать по-другому то, что произошло. Еще после наших прибамбасов с Ником я зареклась иметь дело со старыми друзьями. И что бы вы думали? Ни фига! А ведь повзрослела же, казалось бы – должна же еще и поумнеть… Угу. Как же. И о чем я только думала, хотелось бы мне знать? А еще хотела бы я знать – каким местом. То, что не головой – сто процентов. Потому что иначе ничего бы не случилось. Вообще. Я не то, чтобы жалею, нет. То, что жалеть о случившемся – дело неблагодарное – я уже давно поняла. Просто моя дурость в конце концов кончилась плачевно, и я многое потеряла.
Вся эта история как-то так запутана, что без поллитры не разберешься. Поэтому я начну с самого начала. Мое внезапное помешательство звали Сашкой.
Я знала его давно, он был моим другом еще с "кульковских" времен, только не со стороны музыкантов, а из компании художников. Кстати, если кто-нибудь думает, что все время нашего знакомства я не замечала, насколько он хорош, то это не так. Замечала. И не только замечала, а даже иногда по его поводу облизывалась. И, прямо скажем, не одна я была такая умная. Но тут все дело было в нашем прошлом. Во-первых, я как-то больше общалась с музыкантами, а с художниками постольку – поскольку. А во-вторых, на момент нашего знакомства я была еще не такая нахальная, как сейчас, и как-то так сразу решила, что мальчик не по мне. Высокий, крепкий, черненький и имеющий совершенно сумасшедшие глазищи, менявшие свой цвет от серо-голубого, до серо-зеленого в зависимости от его настроения. (Ну люблю я. Глаза. Серые.) Не то, что бы Сашка был красавец писаный, но очень интересный и суперсексапильный мужчинка. Особенно в его внешности мне нравились приподнятые уголки губ, из-за которых его спокойствие казалось надменным, а его улыбка ироничной. Но гораздо больше его внешнего вида импонировал мне его характер. Такую ехидину и язву поискать еще было. А тут еще ко всему прочему прибавлялось еще и желание везде быть первым. А куда деваться? "Лев" ведь. По гороскопу.
Сейчас, наверное, я даже не вспомню, каким именно образом мы с ним так сильно сдружились. Вся эта дружба складывалась постепенно, по мелочам. Постоянные пикировки, молчаливые договоренности, интуиция, схожие вкусы… Сашка всегда снисходительно относился к моим кавалером, а я никак не могла сформировать свое отношение к его девушкам. Он мне этого просто-напросто не позволял. Я за ним не успевала. Сашка девушек менял как сигареты. За все время нашего знакомства ни одна девушка не задерживалась рядом с Сашкой дольше двух дней. Поэтому в моей памяти не осталось ни имен, ни лиц.
Мы с Сашкой очень любили друг над другом прикалываться (а над окружающими вдвойне). Самым забавным был момент, когда я забывалась (точнее – зарывалась). Сашка кипел, раздувался как индюк и изо всех сил пытался сделать вид, что ему все равно. Я хохотала, он присоединялся ко мне и оттаивал. Моя реакция на его приколы была не всегда спокойной. Иногда в противного и мерзкого Сашку что-нибудь летело, или я пихала его в бок. Но кончалось все опять хохотом.
Почти все мои друзья имели в своем характере не очень хорошую черту (кстати, позаимствованную мной) – они любили выпендриваться. И Сашка тоже. Из штанов вылезали, чтобы показать, что они "звезды". Сначала (каюсь) я воспринимала все это слишком всерьез и смотрела на них снизу вверх. Потом это прошло. В конце концов, я стала относиться к ребятам ровно, по-дружески, и они перестали строить из себя "звездных" героев-любовников. Во всяком случае – передо мной.
Сашка для меня всегда немного отличался от моих друзей. Во-первых, он был, как это говориться "из другой оперы" – не музыкант. И моих друзей знал на уровне шапочного знакомства. (Кроме Рика, но это отдельная история.) А во-вторых, он мне всегда нравился. И, в общем-то, несколько больше, чем друг. Я не назвала бы это влюбленностью. Отнюдь. У меня даже стихов ему почти не было. А те, что были – совсем не о любви. Собственно, мы и вели себя как друзья. При встречах очень друг другу радовались, обменивались новостями и немного прикалывались по типу: "Ольга, у нас все будет" с его стороны, и "Саша, ты мужчина моей мечты" с моей. Не знаю, как он мои перлы, а я его предложения воспринимала именно как прикол. До времени. Сашка был бабник еще тот. И, как мне кажется, всегда таким будет. Горбатого могила исправит.
Почему я вспомнила увлечения Сашки девочками? Да чтоб понятно было, почему я никогда не воспринимала всерьез его предложения пополнить мной его коллекцию. Как-то мне от всего этого было не по себе. Хотя мое отношение к данным Сашкиным предложениям было разным. С одной стороны меня это забавляло, и даже, в какой-то мере, льстило… С другой – предложения превратились в ритуал, когда в определенный момент Саша выдвигал идею, а я слегка краснела и отмалчивалась (поначалу) или хмыкала и качала головой (когда привыкла). В общем, не воспринимала всерьез. Но во всем этом деле была еще одна сторона. Самая веская причина, почему несмотря на свое явное благоволение к нему, я отказывалась, заключалась в том, что в те далекие времена, когда данная история только начиналась, я была сначала девочкой, а потом не очень испорченной. И я до крупных мурашек боялась собственной на него реакции. После истории с Толиком я вообще боялась каких бы то ни было собственных сильных чувств. Я ясно понимала, что запросто могу в Сашку влюбится, а этого мне было на фиг не надо. То, что любовь – очень и очень болезненная штука, я выяснила на собственной шкуре, и повторять опыт отнюдь не собиралась. А от Сашки я вполне могла бы потерять голову. Запросто. Я знала об этом всегда, но почему-то с возрастом потеряла осторожность.
Я никак не могу объяснить, что же случилось. И не то, что объяснить, я понять этого даже не могу. Просто, наверное, я очень сильно изменилась. И изменилась, весьма вероятно, не в лучшую сторону. Подхватила от друзей лозунг "не быть, а казаться", создала сама себе ложный имидж, от которого жутко уставала, и который, отчасти, был причиной того, что я потеряла Лешку. Я стала циничной, научилась использовать людей в своих интересах и стала думать о себе слишком много хорошего. Иногда я сама себе становилась противна. Друзья, которые стали ко мне относиться на равных, "подтянули" меня до своего уровня и само собой получилось так, что я вместе с ними стала смотреть на других людей сверху вниз. Я даже стала производить впечатление высокомерной особы. Мне, в общем-то, даже нравилось такое положение дел, и я отнюдь не собиралась ничего в этом менять. Но все вышло иначе.
Дело было весной. Одно это уже было странно, поскольку обычно все мои романы (почему-то) начинались осенью. Но, собственно говоря, то, о чем я вам собираюсь поведать, вовсе и не роман. У двинутых людей по весне всегда начинаются обострения, вот со мной такое обострение и произошло. Был месяц март. Посреди одной из улиц родимого города я встретила Сашу, и он потащил меня в студию к знакомым художникам. Нам показали картины, напоили пивом и радостно с нами общались. В свою очередь мы с Сашкой дружески друг над другом подтыривали, обсуждали какие-то новости, и Сашка сделал очередное свое предложение из серии "а почему бы нам с тобой не…". Ой, не надо было ему этого говорить мне. Особенно после пива. Потому что вместо обычного хмыкания и покачивания головой я начала думать "почему бы нет". Причем переклинило меня до такой степени капитально, что мне даже стало непонятно – с какой стати до этого я рассматривала Сашкины предложения как полный прикол. В общем, процесс пошел. А что тут странного? Сашка мне нравился всегда. Да трудно не нравится – неплохой представитель мужской половины человечества. Чума парнишка! В общем, я уже все для себя решила, хотя взбрендит ли ему еще раз что-нибудь этакое предложить или нет – было абсолютно неясно. Поэтому оставалось выяснить один интересный вопрос – каким же это таким образом заставить его понять, что я ему очень нравлюсь. Я ж вообще не в его вкусе! А у Саши, между прочим, к морю обаяния еще и горы самомнения были. Причина выпендриваться, конечно, у него была, но тем не менее.
