Паула Литтл - Утраченная свобода
Бертрам попытался что-то сказать, потерпел неудачу, сделал еще одну попытку и сумел выговорить очень хриплым голосом:
— Я н-не могу отблагодарить вас как следует, и, конечно, я знаю, что это ради Беллы! Но одно я могу сделать, и я сделаю! Я во всем признаюсь отцу, сэр, и… и если он скажет, что я не имею права вступать в гусарский полк после того, как вел себя так гнусно, тогда… тогда это послужит мне уроком!
— Да, — сказал мистер Бомарис. — Это очень благородно с вашей стороны, и мне всегда казалось, что это превосходный план, однако прежде, чем позволить себе оргию искупления, следует подумать о том, не придется ли тому, кто принимает исповедь, вынести много ненужных мучений.
Мгновение Бертрам молчал, пока эти слова доходили до его сознания.
— Вы думаете, мне не следует рассказывать отцу, сэр?
— Я не только думаю, что вам не следует, я категорически запрещаю упоминать об этом деле.
— Мне не хотелось бы обманывать его, — робко сказал Бертрам. — Вы понимаете…
— Я не сомневался в том, так что вы будете настаивать на епитимье, это пойдет вам на пользу. Итак, все это время вы оставались в Беркшире со Сканторпом. Просто держите это в голове и забудьте о том, что приближались к Лондону больше, чем на десять миль! — Он поднялся, протянул руку Бертраму. — Теперь я должен идти. Не терзайте себя мыслью о том, что вы нарушили все десять заповедей! Вы просто повторили то, что делают каждые четверо из пяти молодых глупцов, появившись в Лондоне. Между прочим, вы приобрели ценный опыт и, когда в следующий раз приедете в Лондон, справитесь гораздо лучше.
— Я никогда не смогу показаться в Лондоне, сэр, — тоскливо сказал Бертрам. — Благодарю вас!
— Чепуха! Несколько лет службы, и вы превратитесь в лихого капитана, осмелюсь сказать, с замечательной парой армейских усов. Никто вас не узнает. Кстати, не обращайтесь за разрешением на отъезд к вашей сестре, сегодня она очень занята. Я скажу ей, что вы находитесь в безопасности и отправились в Йоркшир. Улисс, перестань царапаться! Попытайся стать более достойным меня! Да, сейчас мы уходим, но это совсем не обязательно, и, право, чрезвычайно невоспитанно носиться вокруг таким радостным манером!
Он взял перчатки, пожал руку Бертраму и пошел к двери, но, вспомнив о чем-то, засунул руку во внутренний карман.
— Общение с этой собакой, собутыльником любого городского жулика, без сомнения, подрывает мою нравственность. Ваши часы, Бертрам!
Глава 16
Арабелла несколько дней не видела своего избранника, пока не встретилась с ним в Воксхолл-Гарденс. Он не присутствовал на балу предыдущим вечером, и она не знала, радоваться этому обстоятельству или огорчаться.
Скорее всего, это было удачей, что планы леди Бридлингтон на развлечения не оставили ей много времени на раздумья. У Арабеллы отсутствовала возможность побыть в своей спальне хотя бы один-два часа, чтобы прийти в себя.
Как ни пыталась, Арабелла не смогла оставаться в бодрствовании после бала и проснулась только на следующее утро, когда Мария подняла шторы. День был до краев забит приглашениями; и она уже одевалась к приему мистера Бомариса в Воксхолл-Гарденс, когда, как ей показалось, она вдруг поняла, на что отважилась.
Мистер Бомарис встречал гостей у входа и провожал их в ротонду, где, так как уже пробило восемь часов, начался концерт. Арабелла едва сумела заставить себя бросить мимолетный взгляд на его лицо и встретиться с ним глазами. Он улыбнулся, но между ними не было сказано ни слова.
Когда занавес снова опустился, мистер Бомарис предположил, что его гостям хотелось бы участвовать в ужине вместо того, чтобы дожидаться второй части концерта. Согласившись с этим, они вышли из ряда, где сидели, и пошли вниз по аллее к специальному залу, предназначенному для них. Даже Арабелла, у которой пропал аппетит несколько дней назад, могла насладиться цыпленком, приготовленным на ее глазах в жаровне. Мистер Бомарис своими собственными руками передал ей персик, и поскольку надвигающийся побег не мог служить оправданием для нарушения правил хорошего тона, она съела его тоже, улыбаясь мистеру Бомарису застенчиво и благодарно. Ей нечего было сказать, кроме общих фраз, в течение всего ужина, но ее молчаливость осталась незамеченной из-за разглагольствований лорда Бридлингтона.
Он любезно объяснял дамам механизм, управляющий чудесами каскада, прошелся по истории садов, тщательно разобрал их претензии на то, чтобы быть развитием старых садов Спринг-Гарденс, и одним махом избавился от традиции, которая связывала район с именем Гая Фокса. Его прервали только однажды, когда возникла необходимость обменяться приветствиями с какими-то знакомыми, которые случайно проходили мимо. Леди Бридлингтон то и дело шептала поощрительные замечания, и мистер Бомарис с величайшим самообладанием воздержался от своих обычных резких пренебрежительных замечаний. В этот момент гостям предложили посмотреть фейерверк.
Арабелла моментально забыла свои неприятности, завороженная бесподобным зрелищем, и хлопала в ладоши, когда ракеты взмыли в небо и разлетелись на маленькие звездочки. Мистер Бомарис, привыкший к фейерверкам, получал больше удовольствия от наблюдения за ее восторгом, имевшим такие восхитительно круглые глаза. После того, как погасли первые ракеты, он сверился с часами и кротко сказал:
— Пойдемте, мисс Тэллант?
Эти слова повергли ее в состояние шока. Ей пришлось сурово подавить невольный порыв сказать ему, что она передумала, вспомнив все мучения, которые пришлось перенести Бертраму. Она вцепилась в накидку из тафты на своих плечах и нервно сказала:
— Ах, да! Уже пора? Да, пойдемте без промедления!
Не было ни малейшей трудности в том, чтобы незамеченными пробраться сквозь толпу людей, напряженно наблюдающих за изменениями в гигантском огненном колесе. Арабелла положила холодную ладонь на руку мистера Бомариса и пошла вместе с ним вниз по аллее, мимо фонтана Нептуна, освещенного с большим вкусом, вдоль одной из колоннад, направляясь к выходу.
Несколько экипажей ожидали там своих владельцев, и среди них стоял дорожный фаэтон мистера Бомариса с парой запряженных лошадей, главным кучером и форейтором. Ни один из них не выказал никакого удивления при виде дамы, опирающейся на руку их хозяина, и хотя Арабелла была слишком смущена, чтобы поднять глаза, она знала, что слуги вели себя так, будто похищения были для них обычным делом. Они деловито принялись за работу, как только увидели своего хозяина; попоны были сняты со спин породистых лошадей мистера Бомариса; ступеньки кареты откинуты вниз, дверцы открыты, и мистер Бомарис заботливо помог своей невесте подняться в роскошный экипаж. Арабелла так мало времени провела в ожидании, что даже не посмотрела, был ли какой-то багаж прикреплен к фаэтону.
