Мэг Кэбот - Королева сплетен выходит замуж
Я сижу, скрестив руки на груди и обхватив себя за локти. Я сидела так с тех пор, как вернулась домой.
Я просто не могу поверить, что ее больше нет. Бабули, я имею в виду. Дело в том... Я знала, что она старая.
Просто я никогда не думала, что она такая старая.
- Лиззи, она просто умерла, - это то, что сказал папа Шери, когда я спросила его, как это случилось. Он остановился, чтобы положить тарелку миссис Деннис из-под печенья не так давно. - Она была старенькой.
- Но... - я хотела спросить, будет ли вскрытие. Но предупреждающий взгляд моей мамы остановил меня. Мама не хочет, чтобы кто-то говорил о скрытии бабушки перед моим отцом. Это я могу понять.
И да, бабуле было девяносто, все-таки. Я думаю, как она умерла, не является такой уж большой тайной.
Но почему именно сейчас? Когда она мне нужна больше всего? Я не хочу показаться эгоисткой, но не могла ли она подождать два месяца, пока я не буду такой.. запутанной.
Все, кажется, испытали облегчение, когда доктор Деннис дал мне маленькую баночку с таблетками.
- Шери попросила меня назначить тебе эти, - сказал папа Шери, смущенно их передавая. - Они нужны, чтобы ты почувствовала себя лучше. Теперь, запомни ... не пить алкоголь, пока ты их пьешь, Лиззи!
Все засмеялись, словно доктор Деннис удачно пошутил. И посмотрел на меня выжидающе, ждет, чтобы я приняла одну из таблеток. Я притворилась, что выпила ее.
Но если они думают, что допинг меня будет меня держать подальше от вопроса - например, будет ли на похоронах играть бабулина любимая песня "Шоссе в ад", или нет? - то они должны еще раз поразмыслить над этим . Я не собираюсь так легко отступить. Бабуля могла быть счастлива, живя в алкогольной дымке, она, может даже, была хороша в этом, но только не я.
Никогда.
- Правда, - продолжает Сара, - Ты не поверишь, в какую сучку превратилась эта Роза. Ну, не превратилась, потому что она всегда была такой. Но она стала хуже с возрастом. Ты думаешь, что ее донос на твою подругу папарацци - это плохо? Подожди. Толи еще будет. Может быть это период перед менопаузой. Я видела что-то об этом на шоу Опры. Разве у Чака и меня проблемы? Он не бросил меня. Он просто больше занят работой. Как будто у Розы и Анджело все хорошо. У него даже нет работы. Она по-прежнему содержит их обоих.
- Ха, - говорю. Я до сих пор не могу поверить, что моя собственная сестра думает, что мой жених поддельный. Как будто у меня проблемы. Как у нее.
А, ладно, может Люк и не прилетел обратно и не встретился со мной здесь, на похоронах. Но это я попросила о перерыве. Может быть, он думает, что я не буду ему рада. Это естественное предположение, верно? Вообще-то, это моя вина. Бедный парень, вероятно, думает, что я не хочу его больше.
Кроме того, его бабушки и дедушки умерли, когда он был маленьким. Он не знает, что он значит терять прародителя, когда ты взрослый. Бабуля была мне очень близка. Люк не имеют никакого представления, что это такое.
Как и я, на самом деле. Я просто переживаю это в первый раз. И не могу опереться на плечо моего жениха.
- И ты бы видела, что делают ее дети, - продолжает Сара. - Ты никогда не видела детей настолько загруженных. Балет, прослушивание, каратэ, гимнастика, французский - французский, Христа ради. Они живут в штате Мичиган. Когда у них возникнет необходимость говорить по-французски? Кроме, может быть, твоей свадьбы, если она когда-нибудь произойдет. У них нету и минуты для себя, просто чтобы быть детьми. Не удивительно, что они такие странные .
В эту минуту Мэгги, старшая дочка Розы, входит в комнату, держа в руке на готове репортерский блокнот и карандаш.
- Простите, - говорит она. - Я открываю мою собственную газету. Есть ли у вас какие-либо новости?
Сара и я уставились на нее.
- Что? - говорю я.
- Новости, - кричит Мэгги. - Я открываю свою собственную газету. Детскую газету. Мне нужны какие-то новости, чтобы напечатать. Если ли они у вас?
- Боже, да твоя прабабушка только что умерла, - говорит Сара. - Разве это не достаточная для тебя новость?
Мэгги смотрит на меня:
- Тетя Лиззи, - говорит она. - Как ты относишься к смерти бабули?
Слезы наполняют глаза. Стараясь не плакать открыто перед моей племянницей, я говорю:
- Мне очень грустно. Я буду очень скучать по ней.
- Могу ли я процитировать тебя? - хочет знать Мэгги.
- Да, - говорю я.
- Хорошо. Спасибо. - Мэгги поворачивается и выходит из комнаты, не сказав ни слова.
- Видишь? - говорит Сара, как только она ушла. - Что-то не так с этим ребенком.
Роза выбирает именно этот момент, чтобы вернуться на кухню, пропахшую сигаретным дымом. Она закрывает раздвижную стеклянную дверь за собой и бросает пачку сигарет и зажигалку в свою сумочку.
- Что-то неправильно с чьим ребенком? - спрашивает она.
- С твоим, - огрызается Сара. - Мэгги. Она только что приходила сюда и объявила, что она открывает газету и спросила у нас, есть ли какие-нибудь новости.
- По крайней мере, - говорит Роза мягко, отгибая алюминиевую фольгу с персикового пирога, принесенного кем-то, и погружая в него ложку, - она не лишенная воображения, ковыряющаяся в носу идиотка как дети некоторых людей, о которых я могла бы упомянуть.
Сара втягивает воздух, но, прежде, чем она смогла сказать что-нибудь, я спрашиваю:
- Что ты сделала с деньгами, Роза?
Роза недоуменно смотрит на меня:
- Прости?
- Деньги, которые ты получила за то, что заложила Аву Джек, которая скрывалась в моей квартире. - Я смотрю на нее. - На что ты потратила их, на пластическую хирургию? Это не могла быть липосакция плеч, потому что они огромные, как всегда.
Возмущенный крик Розы заставляет звенеть китайскую коллекцию мамы. Я воспринимаю это как повод, чтобы встать и уйти.
- Что там происходит? - спрашивает меня мама, когда я захожу в гостиную, где она и папа беседуют с отцом Джимом, который будет проводить панихиду бабушки.
- Ничего, - говорю я, садясь на диван рядом с ней. - Просто сестринские штучки.
Мама одаривает Отца Джима виноватой улыбкой и говорит:
- Прошу меня извинить. Продолжайте,отец.
Я сижу и слушаю их разговор, едва понимая о чем они говорят через туман несчастья, в котором я утонула. Не помню, чтобы я когда-то чувствовала себя так ужасно. Хотелось умереть. На самом деле хотелось. И почему меня до сих пор никто не убил? Как они могут спокойно продолжать разговор, как будто ничего не случилось, когда на самом деле вот он, конец мира?
- Ну, - говорит отец Джим. - Я думал, что месса будет прекрасным жестом.
- О, месса, - говорит мама, глядя на папу. - Да, это было бы прекрасно.
Папа смотрит скептически:
- Я не знаю, - говорит он. - Месса. Из-за нее панихида будет длиться на час дольше. - Интересно, видел ли отец Джим, как моя мама ударила ногой папу под журнальным столиков. - Ох. Я лишь хочу сказать, моя мать не была особенно религиозной женщиной.
