Кира Буренина - Маска счастья
Вернулась я в этот вечер рано. Бывшая свекровь с удовольствием попила чайку с пирожными, обрадовалась привету от любимого сыночка и, ограничившись только маникюром с моим розовым лаком от «Живанши», милостиво отпустила меня спать.
Утром Лилька разбудила меня телефонным звонком ровно в семь часов.
– Я обо всем договорилась, – затараторила она.
– О чем ты? – Спросонья я в самом деле не поняла, о чем идет речь.
– Не придуривайся! Я о докторе Милоше. Он как раз сейчас свободен. Короче, ты едешь сегодня в сто тринадцатую больницу, поднимаешься на третий этаж и спрашиваешь Семена Израильевича. Он даст тебе бумажку, и ты летишь на второй этаж, в кабинет тринадцать, к Инге Альбертовне. Она выдает тебе очередную бумажку, с которой ты мчишься в свою родную поликлинику, делаешь там анализы и получаешь направление на операцию.
– Ну, ты загнула! – расхохоталась я. – Где же это видано, чтобы в районной поликлинике все делали за один день.
– Не бойся, Инга напишет тебе такую бумажку, что они тебя на руках до больницы донесут! А на следующий день с вещами приходи в приемный покой. Тебя распределят в палату, которую курирует Милош. Да, не забудь Инге сунуть конвертик.
– Какой конвертик?
– Сто долларов, – безмятежно отозвалась Лиля.
– Ну, ты нахалка! Я режу свой здоровый орган, да еще должна за это заплатить? Ты в своем уме? Пиши о своем докторе сама!
– Как же? – опешила Лиля. – Мы сегодня улетаем!
– Будешь строчить на пляже в перерывах между сеансами любви, – отрезала я.
– Ну, не ожидала от тебя такого, – прошипела Лиля. – Хорошо, сто долларов я тебе возмещу. Шантажистка ты несчастная!
Два дня я потратила на беготню по поликлиникам и больницам, а также затовариванию холодильника. Сиделка, найденная Лилькой, потихоньку знакомилась со старухой, убитой сообщением о моей срочной госпитализации.
Все произошло так стремительно, и вот я сижу в спортивном костюме на древней кровати с продавленным матрасом в компании с пятью весьма симпатичными тетеньками, до которых мне, правда, не было никакого дела. Изо всех сил я сдерживаю дрожь – сегодня день обхода, сегодня должен появиться он, Игорь.
Доктор Милош…
Три месяца в далеком девяносто первом Игорь был рядом. Он звонил по десять раз в день, после работы заезжал за мной или приводил к себе в больницу. Мы пили чай, целовались и разговаривали ночи напролет! С ним было надежно, как в герметичном скафандре космонавта.
Я досконально изучила его лицо, фигуру, оттенки интонации, походку. Стоило мне высказать любое желание – оно выполнялось, как в сказке о золотой рыбке. Ужин в ресторане, театры, редкие книги, деликатесы… Кто знает, что бы я ответила, если бы он предложил мне выйти замуж? Наверное, согласилась бы… Но момент был упущен, для меня он все больше становился товарищем, а не возлюбленным. А он продолжал любить…
И вот я уже начала подмечать мелкие недостатки, смешные промахи; морщиться от «врачебных анекдотов», грубить в ответ на неловкие шутки, капризничать. Он же продолжал «душить меня в объятиях», не отпуская от себя ни на шаг. «Я вас любил так искренно, так нежно, как дай вам бог любимой быть другим», – часто цитировал он Пушкина.
Жизнь на два дома для него была мучительна – я это видела. Он похудел, под глазами запали тени. А ведь еще два раза в неделю он должен был стоять у операционного стола!
– Поезжай домой, – часто выпроваживала я его вечерами, – выспись хотя бы! Пусть жена тебя покормит, из меня, сам знаешь, какой кулинар!
Он кивал и виновато улыбался.
– Да дома тоже шаром покати. Надо ехать по магазинам, базам, к своим бывшим пациентам добывать еду. Таня так устает в школе…
Интересно, догадывалась ли жена о наших отношениях? Игорь никогда не говорил на эту тему. И я, проявляя деликатность, никогда об этом не спрашивала. Эта половинчатость, неустроенность, свидания второпях измучили меня. В то время я получила постоянную работу редактора в дорогом глянцевом журнале для женщин, стала увереннее в себе и, однажды, когда он мне позвонил на работу, вдруг выпалила в трубку:
– Знаешь, хватит! Я больше ничего не хочу. Считай, что у нас все кончено!
В трубке воцарилось молчание. Потом он сказал:
– Я заеду сегодня.
– Зачем?! – взорвалась я.
– Обсудить. Нельзя же так, сразу…
– Можно. И нужно! – Я первой бросила трубку.
Мы встретились еще один раз, совершенно случайно. Посмотрели друг на друга и разошлись в разные стороны. А через полгода я вышла замуж за Ингмара. Утром после брачной ночи первой мысль была об Игоре.
– Вот тебе! – мстительно проговорила я вслух.
Но кому я мстила?
Шурша накрахмаленными халатами, в палату вплыл врачебный «обход». Возглавлял его Игорь, его я узнала сразу. Он почти не изменился, но, как отметила Лилька, стал импозантнее. Черные жесткие волосы сменились благородным серебром, темные глаза по-прежнему смотрели твердо, он стал стройнее, может за счет новой, уверенной осанки. Он коротко отдавал распоряжения, спокойно и мягко разговаривал с моими соседками по палате, щупал, мял, вытирал руки полотенцем.
Ко мне он подошел в последнюю очередь.
– Новая больная. Возраст, показания… – затараторил мой палатный врач.
Игорь мрачно смотрел на меня.
– Разденьтесь, – он чуть разлепил губы.
Я послушно заголила свой правый бок.
Потыкав жесткими, невероятно уверенными пальцами мои жиры, он повернулся ко мне спиной и развел руками:
– Ничего не понимаю! Пальпирую – не нахожу ничего. А по результатам анализов надо резать прямо завтра! – И бросив через плечо: – Оденьтесь! – он выплыл из палаты.
«Да, раньше его пальцы более трепетно касались моего тела», – эта была первая мысль, которая посетила меня. «Да, но тогда и ты была другой. Моложе на тринадцать лет, худее на пять килограммов. Кто ты теперь для него? Человеческий материал. Узнал ли он тебя? Не знаю. Но ведь фамилию слышал. А может, не расслышал?» Такой внутренний диалог я вела сама с собой, отправляясь вместе с соседками в столовую.
«А операция-то завтра!» – полоснул меня по сердцу ужас.
Не проглотив ни кусочка, я вернулась в палату, легла на свою бугристую койку и закрыла глаза. «Какая глупость!» – только теперь я осознала весь идиотизм своей затеи. Даже если он узнал меня…
«Это было, было, да прошло» – так поет Вертинский. Игорь Милош – чужой человек. Завтра он усыпит меня, сделает два маленьких надреза, выудит мой аппендикс и скажет кому-то, сдирая перчатки: «Да, коллега, парадокс. Не всегда районные поликлиники в состоянии дать полную картину. Аппендикс в холодном состоянии».
