Мишель Мартин - Ставка на темную лошадку
– Она собирается выставлять шестилеток в многоборье? Эта девица, должно быть, совсем спятила. Самой молодой лошади, на которой когда-либо выступали Баррисфорды, было семь лет. И ничего хорошего из этого не получилось. Бедное животное было так напугано, что упрямилось перед каждым препятствием.
– Не надо недооценивать Саманту, – заметил Каллен. – Это очень решительная и настойчивая женщина, и работает она с великолепными животными.
Мэтью задумался, пожевав губами:
– Я собирался в сентябре погостить у внука в Сиэтле, но, пожалуй, отложу поездку и посмотрю соревнования.
– Уверен, что жалеть вам не придется, – улыбнулся Каллен. – Вы можете стать свидетелем утверждения новой американской породы!
– Значит, вот что на уме у Саманты? – Кустистые брови Баррисфорда поползли вверх.
– Именно! Она считает, что, если это удалось Джастину Моргану, почему бы и ей не попробовать. И, насколько я могу судить, ей это вполне по плечу. Мне приходилось ездить на ее шестилетках. Их всех отличают сила, красота и спокойный нрав. Сэм закладывает хорошую основу.
Уитни, очевидно, надоело их слушать, и она, нахмурив брови, перевела разговор на тему, более ей близкую. Каллен поморщился, досадуя на себя за то, что опять увлекся и забылся. Остальную часть вечера он посвятил исключительно Уитни.
Было уже за полночь, когда Каллен подвез Уитни к ее дому. По дороге они поговорили об изменениях, произошедших в Гонконге после передачи его под юрисдикцию Китая. Это была вполне нейтральная тема. О лошадях, Саманте и свадьбе они говорить избегали.
– Может быть, хочешь что-нибудь выпить? – предложила Уитни, когда он распахнул перед ней дверцу «БМВ».
– Не откажусь.
Они рука об руку вошли в дом и прошли в гостиную, где дожидалась своего часа в огромном буфете красного дерева масса всевозможных графинчиков.
– Бренди будешь?
– Да, – ответил Каллен и без всякого перехода добавил: – Меня беспокоит Сэм, она слишком много работает.
– Ерунда, – отмахнулась Уитни, наливая бренди в два стаканчика. – Сэм работает ничуть не больше обычного.
– Если это считать обычным, то у нее действительно серьезные проблемы.
– Не преувеличивай, Сэм много работает, потому что ей это нравится.
Каллен взял из рук Уитни стакан и стал задумчиво разглядывать его.
– Мне кажется, она чего-то боится, – негромко произнес он.
– Кто, Сэм? Да это просто смешно! Сэм никогда и ничего не боится. Она делает то, что ей нравится. Кстати, не последовать ли нам ее примеру? – Уитни обняла его за шею и поцеловала. На этот раз ее поцелуй был долгим и нежным. – Вот, что нравится делать мне! – отстраняясь, объявила она.
Каллен смотрел на нее в замешательстве. В его памяти вдруг ожил поцелуй Саманты, и он явственно осознал: то, что произошло сейчас, не идет ни в какое сравнение с тем обжигающим незабываемым поцелуем. Нахмурившись, он машинально одним глотком осушил свой стакан.
– Поцелуй с привкусом бренди? Что ж, это мне тоже нравится. – Уитни снова поцеловала его, а потом повернулась к буфету: – Еще налить?
Каллен некоторое время тупо смотрел на стакан: он не помнил, как выпил бренди. Затем он с испугом взглянул на женщину, которую любил:
– Нет, спасибо, Уитни, мне пора. Завтра рано вставать. Утром нужно позвонить в Лондон и Гонконг.
– Тогда увидимся за обедом.
Она подошла к нему, подставляя губы для поцелуя, и Каллен с ужасом почувствовал, что впервые за эти тринадцать лет ему не хотелось целовать Уитни. Он знал, что не должен сравнивать ее с той, другой женщиной, и все-таки сравнивал. Воспоминания о поцелуе Саманты были слишком яркими и живыми, они лишали его рассудка.
– Спокойной ночи, Уитни, – поспешно сказал Каллен, целуя ей руку, и заторопился прочь, пока еще не утратил остатки благоразумия.
9
Саманта застонала во сне. Она знала, что должна проснуться, – и не могла. В который раз она видела одно и то же! Сколько же ей еще терпеть? Каждую ночь этот сон возвращался, и ей не было спасения.
Вот они стоят друг против друга. Она отчетливо видит его прекрасные глаза, серпик шрама на щеке, четко очерченный рот. Они не касаются друг друга, но и без того она отлично чувствует жар его такого сильного, крепкого тела.
Взгляд его манит с неудержимой силой, завораживает. Сердце бешено колотится у нее в груди. Вспыхнувшее желание постепенно перерастает в пылающий костер, наполняет ее пьянящей радостью. Никогда еще она не испытывала ничего подобного. Ее давнее влечение к Валентайну или Каспару Рейнхарту кажется детской забавой в сравнении с этим безжалостным огненным вихрем. «Но ведь это же Каллен! – твердит она себе. – Он друг моего детства, меня не может так тянуть к нему!»
Однако все это мало помогает. Саманта беспомощно оглядывается в поисках защиты, и ее взгляд задерживается на Уитни. «Я просто помогаю подруге выйти замуж», – пытается она убедить себя, снова и снова повторяя эти слова, как заклинание. А в это время пальцы Каллена касаются ее волос. Боже, как безумно приятно ей это прикосновение!
– Ты самая очаровательная из женщин, – сказал он и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. Однако в этот момент Саманта подняла голову, губы его скользнули ниже, и она почувствовала, что погибла.
Она не была готова ни к чему подобному и оказалась совершенно беззащитной перед неумолимой силой, которая затягивала ее в губительную воронку смерча, все теснее прижимавшего ее к Каллену. Стены комнаты как будто растворились, исчезли пол и потолок. Осталась только безумная радость, когда Каллен с жадностью приник к ее губам, как изголодавшийся путник, попавший на роскошный пир. Саманта попала в плен окончательно и бесповоротно. Он, казалось, был не в силах оторваться от нее, и она не могла насытиться этим томительным и туманящим разум поцелуем. Вся жизнь сейчас сосредоточилась для нее в Каллене.
Звон разбившегося бокала привел ее в чувство, оттолкнул от мужчины, обнимать которого было для нее так удивительно естественно и легко.
Саманта проснулась. Губы ее горели, груди болезненно налились, кровь пульсировала сильными толчками.
– О, черт! – застонала она, неистово колотя кулаками по подушке.
Почти каждую ночь одно и то же! Неужто она обречена всю жизнь видеть во сне этот несчастный поцелуй? Он превращал сон в мучительный кошмар, а днем она никак не могла сосредоточиться. Ей все труднее становилось оставаться благоразумной, когда рядом находился Каллен.
– Но ведь это был всего лишь один поцелуй! – вслух сказала Саманта.
Да, это был просто поцелуй, но какой! От него замерло сердце, затуманился разум, тело пронзила дрожь. Никогда еще ее так не целовали…
