Анна Яковлева - Посадочные огни
Маргарита поспешила вернуться в спальню.
– Вызови такси, – услышала она измученный голос Юли.
«Ну конечно, последняя реплика: «Карету мне, карету!» Ай, молодца!» – покачала головой Галкина.
– Здравствуйте, машину, пожалуйста. Постовая, 4, 86, – раздался голос Рудобельского.
– Адя, мне нужна доверенность на продажу квартиры. Без твоего разрешения я не имею права ее продать, – трагическим голосом сообщила мужу Юля. Прощальная гастроль была окончена.
– Я вышлю тебе ее заказным письмом, – пообещал Адам.
Щелкнул замок, дверь хлопнула. Долгожданная тишина, показавшаяся Марго неестественной, воцарилась в квартире.
Маргарита вышла из спальни и столкнулась с Рудобельским.
Таким потерянным Галкина постояльца еще не видела, даже в состоянии абстинентного синдрома, даже с сотрясением мозга он выглядел бодрее и жизнерадостнее.
«Смотри-ка, переживает, – мелькнуло в голове Марго, – любит, наверное». Неприятный холодок окольцевал сердце: Маргарита поняла, что завидует Юле, и ужаснулась этой простой и ясной мысли.
– Ну, так как, ты меня оставишь себе? – Рудобельский оперся рукой о дверной косяк над головой Марго, желваки перекатывались под кожей, темно-малиновые губы подергивались.
– А ты что, вещь? – чужим, противно-скрипучим голосом спросила Маргарита.
Ответить Адам не успел: в квартиру вломился дикий вопль Юли:
– Помогите! Убивают!
Адама вынесло на площадку.
Юля сидела на верхней ступеньке лестничного марша и дрожала крупной дрожью. Закрывая лицо руками, девушка всхлипывала и звала маму. Шубы не было.
Перемахнув через перила, Адам понесся вниз.
Захлопали двери, на площадке появились соседи. Ольга Амбарцумяновна поправила очки, рассматривая дрожащую девушку.
– Что случилось, голубушка?
– Извините за беспокойство, у нас все в порядке, – пресекла вопросы Маргарита и втащила Юлю в квартиру.
Бегло осмотрев Белоснежку, Марго побежала за льдом: в районе скулы у Юли обнаружились ссадина и покраснение. Всучив девушке обернутые полотенцем кубики льда, Маргарита набросила дубленку и побежала за Адамом.
Задержись она хоть на минуту, не избежать Рудобельскому суда присяжных и защитника в лице адвоката Ильющенковой.
В руках отставного моряка, хватая ртом воздух, доходил Толян. На снегу, под ногами мужчин валялась роскошная Юлькина шубка.
Марго подобрала шубу и схватила Рудобельского за локоть:
– Прекрати, ты убьешь его!
– Танки клопов не давят, – отмахнулся Адам, и Маргарита вместе с шубой улетела в сугроб.
Рудобельский опять напрашивался на радикальные меры.
Двор осветили фары легкового автомобиля. К подъезду подкатили «жигули» с шашечками на крыше. Освещенная лучом фар, Маргарита выбралась из сугроба и повторила попытку оттащить Адама от Толяна – безуспешно.
Дверь такси со стороны водителя открылась, над ней появилась гладкая физиономия Артюшкина:
– Кого бьют?
– Игорь, – метнулась Маргарита, краем подсознания удивившись, что не видит его роскошного автомобиля, – помоги разнять этих двоих.
Рудобельский неожиданно потерял интерес к Толяну и выпустил его из лап. Толян, петляя и спотыкаясь, побежал за угол дома.
Артюшкин не спеша нашарил в бардачке газовый баллончик, вальяжно вылез из «жигулей», но воспользоваться баллончиком не успел. Рудобельский подлетел к такси и коротким ударом свалил Артюшкина.
– Адам! – взвыла Галкина.
Игорь забился на сиденье, заблокировал двери и больше не пытался помочь женщине. Пока Рудобельский отрывал одну за другой ручки «жигулей», Галкина набросила Юлькину шубу на голову буйному моряку. Атака на такси была отбита.
Адам остановился, стащил с головы меха – глаза приобрели осмысленное выражение. Галкина подтолкнула Рудобельского к подъезду:
– Не стой столбом, сейчас менты приедут.
Соседи, с интересом наблюдавшие за дракой, скорее всего, уже вызвали дежурный наряд. Нужно было уносить ноги.
Юля стояла перед зеркалом и с невысказанным горем в серых глазах рассматривала след удара на лице.
– Это все ты подстроила, – повернула она подпорченное ссадиной и злобой личико к Маргарите, – вот гад, прямо перед Новым годом! Адам, я ее боюсь, как ты с ней живешь?
– Боишься, значит, уважаешь, – проворчала под нос Маргарита. Сил ругаться не было – Рудобельский отнял последние.
– Адя, проводи меня в аэропорт, у меня рейс, я сегодня улетаю, – льнула Юля к мужу, – может, ты со мной?
Маргарита превратилась в слух, в напряжении ждала, что ответит Адам. Он не ответил, потянулся к куртке.
Резкий звонок телефона заставил Галкину вздрогнуть.
– Да? Да. Заказывали. – Прикрыв трубку ладонью, Марго в ожидании посмотрела на Адама.
Рудобельский кивнул, пропуская Юлю вперед:
– Выходим.
Беспокойная парочка наконец покинула квартиру.
Галкина подошла к зеркалу: в нем отразилось лицо усталой женщины средних лет.
А вот и первая морщинка – у рта. А вот и вторая с третьей – симметричные – в уголках глаз. Маргарита прижала подушечки пальцев к проблемным местам, чуть подтянула кожу – совсем другое дело.
– «У нее на крыльях глянец, у ней молодость притом», – пропела она из ранней Вероники Долиной.
А что у нее, у Маргариты Михайловны Галкиной? Ни глянца, ни молодости. Правильно командир сделает, если улетит с бывшей супругой в солнечный Магадан.
Что он там говорил начет водки? В самый раз будет.
Галкина прошла на кухню, налила в серебряную рюмочку из запотевшей бутылки, но выпить не успела.
Щелкнул замок, в прихожей завозился, раздеваясь, Рудобельский. Неужели пышнотелая Белоснежка не забрала моряка с собой, оставила «старой шлюхе», то есть ей?
– Это ты? – отомстила за свой унизительный страх Маргарита, выглянув в прихожую.
– Не похож?
– Почему вернулся?
– А куда, по-твоему, я должен деться? Или ты забыла, что я оплатил проживание на полгода вперед? Если хочешь, чтоб я съехал – верни деньги!
Маргарита закусила губу, чтоб не разреветься.
Конечно, конечно, он прав, сто раз прав! Что она собой представляет? Сорок лет, без работы, без денег, без перспектив. «Мои года – мое богатство»? Это мужчина может гордиться прожитыми годами и нажитыми морщинами, это мужчину красит все – от шрамов и седины до кривых ног и пивного животика! В результате гениального многовекового пиара любой недостаток самца превратился в соблазнительную особенность.
Но она не мужчина, она – женщина, а женщину красит молодость, молодость и еще раз молодость! Даже академические матроны, чиновницы разных мастей и депутатки всех уровней – все с радостью поменяли бы статус на молодость! А у нее статуса нет, менять нечего, и вообще похвастать нечем. Ни детей, ни семьи, ни любви.
