Элизабет Лоуэлл - Вспомни лето
А роман на одну ночь с Кордом не для нее. Он не похож на мимолетную интрижку, которые заводят наездники в предстартовом безумии.
Рейн хотела действовать осторожно, а не бросаться очертя голову в любовный омут. Жаль, что она не может относиться к жизни, как наездник к выездке, всегда контролируя ситуацию. Но она никогда так не могла. Это не в ее духе.
Корд прав. Не потому она взяла полудикого жеребца Ватерлоо Девлина, чтобы выходить его после несчастного случая. И стала заниматься рискованным троеборьем. Просто Рейн всегда отдавала всю себя своему делу. По-другому она не умела.
В этом виде спорта не было ничего безопасного, легкого и удобного. Несколько раз она очень серьезно падала, но вставала и брала реванш. Такова жизнь, которую она сама выбрала. Победа или поражение, все или ничего.
– Я кажусь себе невидимкой, – сказал Корд.
Рейн заморгала и недоуменно уставилась на него.
– Я планирую сегодняшний день.
– И что?
– Обычно я проезжаю несколько миль.
– Но сегодня необычный день? – мягко спросил он.
– Я немного опоздала, – призналась Рейн, глядя на часы. – И кроме того, у меня сегодня не тот настрой, я проснулась такая умиротворенная…
Он улыбнулся.
– Я знаю, что ты имеешь в виду.
Рейн бросила на него быстрый взгляд. Этой ночью они любили друг друга много раз. И никак не могли насытиться.
– Поскольку ты не собираешься ехать, – хрипло сказал он, – чем займешься?
– Вычищу Дева. Покормлю его, прогуляю немного.
Выведу на ринг, поработаю с ним, снова приведу в порядок. Буду думать о дистанции с препятствиями, которую я не увижу еще четыре дня. У меня много дел.
Хмурясь, Корд опустил глаза на свои руки. Они непроизвольно сжались в кулаки. Ему было крайне неприятно думать о том, что она поедет по той дистанции. Он видел планы, у него были параметры каждого препятствия с точностью до миллиметра. Мысль об обессилевшей после такой поездки Рейн и об огромном, но таком же изнуренном жеребце заставила Корда похолодеть.
– О такой дистанции стоит побеспокоиться, – с нажимом сказал он. – Это черт знает что.
Заглянув в его холодные голубые и очень озабоченные глаза, Рейн поняла, как он за нее волнуется. А точнее, боится за нее.
Эта мысль поразила Рейн. Посмотрев на себя глазами Корда, она увидела все в другом свете – троеборье на самом деле.., опасно… Она открыла было рот, чтобы развеять его опасения, да так ничего и не сказала.
Что нового она могла поведать Корду Эллиоту о безопасности?
– Я – хороший наездник, – спокойно проговорила Рейн, придвигаясь к нему поближе. – А Дев входит в десятку лучших лошадей в мире.
Не говоря ни слова. Корд прижался ртом к ее животу.
Он пытался отделаться от видения страшной картины, когда она лежала, растянувшись в грязи, без сознания, а огромный жеребец стоял над ней как страж.
Корд не мог забыть, что Рейн едва не умерла.
– Охотно верю, – наконец произнес Корд, потершись губами о ее тело. – Но есть такое понятие, как удача.
Корд вспомнил про золотую монету в кармане. Госпожа Удача. Госпожа Смерть. Аверс и реверс одной монеты, разделенные тонким слоем металла.
– Давай займемся Девом, – сказал Корд резко, встав из-за стола. Он отнес оставшуюся посуду в мойку и повернулся к Рейн. – Хорошо?
Она склонила голову набок, изучая его"
– Разве тебе не надо работать?
– Я буду работать.
Он снял хлопчатобумажную куртку с крючка и надел ее, несмотря на теплый день. Он всегда так делал, потому что постоянно носил оружие.
Обернувшись, Рейн уловила блеск вороненой стали пистолета. До сих пор она не замечала оружия и даже не видела, как Корд нацепил его. Синяя хлопчатобумажная куртка прикрыла пистолет в кобуре, пейджер, патроны.
– Тебе все это нужно только" затем, чтобы следить, как я обихаживаю Дева? – спросила она напряженным голосом.
Корд вспыхнул, удивляясь собственной реакции. Он немного помедлил, а потом повернулся к ней лицом. Ему не приходилось бороться с собой вот так уже давно. И он расстроился, внезапно догадавшись, как быстро Рейн поколебала его умение держать себя в руках.
– Увидев эту проклятую дистанцию, любой вздрогнет. А у меня здесь свои задачи, – коротко сказал он.
– Какие?
– Защитить твоего отца и тебя.
Рейн побелела как полотно.
– Меня?
– Рейн Чандлер-Смит – заманчивая мишень. Твой отец – очень могущественная персона, мать – единственная наследница одного из самых больших состояний Америки. Ты – любимица колонок новостей и спортивных страниц. Репортеров привлекает твоя громкая фамилия и тот факт, что ты, женщина, соревнуешься на самом высоком уровне в троеборье, которым прежде занимались только мужчины и военные.
Рейн беспомощно развела руками. Никогда еще она не думала о себе как об объекте зависти или мести. Она всего-навсего женщина, которая умеет обращаться с лошадьми, но ради этого навыка ей пришлось немало потрудиться.
За стенами «дома на колесах» какой-то мужчина заговорил с девушкой, потом еще один вступил в разговор, раздался смех. Рейн казалось, что они находятся в ином измерении.
– Не исключен и такой вариант, – продолжал Корд все тем же ровным и холодным голосом. – Если преступникам не удастся прошмыгнуть мимо моих людей, чтобы убить твоего отца, они могут войти с черного хода и захватить тебя в заложники.
Рейн похолодела от страха. Реальность вновь грубо вторгалась в ее спокойный, упорядоченный мир, необратимо изменившийся с появлением Корда Эллиота.
– Тебе это сказал мужчина по радио? – спросила она напряженным голосом.
– Какой мужчина?
– «Аста ла бай-бай», – с сарказмом произнесла она прощание на смеси испанского и английского.
По тону Рейн он понял, что она злится на неизвестного мужчину. Но больше всего она сердилась на гонца, который принес плохие вести; на Корда Эллиота.
Он улыбнулся.
– Добрый старый «аста ла бай-бай». Да, он мне сказал. Но я уже знал. Я только не знал, какой именно убийца намерен получить снайперский приз. А не зная точно, что за враг играет в пьесе, труднее защищать людей.
Рейн злобно потерла руки.
– Ты убедился, что со мной можно иметь дело?
– Что это значит?
– Единственная спальня, где тебе предстояло меня отлавливать, – твоя, – парировала она, вспоминая подслушанные слова.
– Я тебя поймал.
Она отвернулась, не в силах выдержать его пронзительный голубой взгляд. Вместо того чтобы извиниться перед ней, он давил на нее так же, как и она на него. Рейн разозлилась. Она считала, что лучше вступить в жаркий спор, чем спокойно вести холодную войну.
– Вот зачем ты затащил меня в этот «дом на коле», сах"? – злобно спросила она Корда. – Для удобства?
