Татьяна Бокова - Я влюбилась в четверг. ПрЫнцы без сердца…
Может, и никто. Но как говорит мой наимудрейший папа: Дернул за веревочку – значит, и клубочек распутается, и кончик найдется, главное, держи, не отпускай. Начал дело – считай, половину сделал. Начал дело – уже результат. Вот мы и начали. Вот и поехали. А пока судьба думать будет, позвоню-ка я домой. В гостях хорошо, но долго – плохо. Особенно когда не знаешь, как там дома…
Алла стелила мне постель, а меня не отпускало волнение. Что-то было не так… Да, конечно, было. Костас Касулидис погиб. Несколько часов назад он стоял передо мной, довольный собой и своей жизнью, и вот его нет… Хорошо еще дочь и любовницу успел по домам развезти…
Тревога не отпускала меня, и я позвонила своим на дачу. Никто не поднял трубку. Я набрала номер маминого мобильного телефона, потом папиного, но мне не ответили ни там, ни здесь… Подозрительно как-то… Неужели и там тоже что-то случилось?..
Еле добрела на слабых ногах до своей сумки, вытащила записную книжку, отыскала среди прыгающих перед глазами строчек телефон соседей и наконец услышала на том конце трубки чей-то голос.
– Надежда Григорьевна, это вы? Что там у моих? Что-то никто к телефонам не подходит…
– Наточка, это ты? М-м-м… Даже не знаю, как сказать…
Наша соседка по даче, врач по профессии, женщина целеустремленная и не раздумывающая по пустякам, покашливала в трубку, не находя слов. Прошло полминуты, не больше, но пережить их мне было сложнее, чем всю предыдущую насыщенную приключениями неделю.
– Что? Что случилось? Ну пожалуйста! Скажите же!.. – крикнула я в отчаянии.
– Наточка, ты не волнуйся: все живы, только… Паша сегодня с друзьями на горку бегал на санках кататься, знаешь, снега навалило за ночь…
– Что? Что с ним?
– Съехал как-то неудачно. Об дерево, что ли, стукнулся? Они в больницу поехали, не знаю…
Я была не в силах даже дышать. И Надежда Григорьевна, почувствовав тяжесть моего молчания, бросилась меня успокаивать как могла:
– Я его видела… Там скорее всего просто ушибы, не волнуйся… Они должны вот-вот вернуться…
Я бросила трубку, едва выдавив из себя: «Спасибо, до свидания», – и помчалась в гараж. Понятливая Алла уже вставляла ключ в замок зажигания…
Господи, за что? За что? Что я сделала не так? Пожалуйста, ребеночка моего не трогай, ну пожалуйстааааа!!!
…Мама позвонила мне сама, когда мы уже подъезжали к гостинице, преодолев за пятнадцать минут немыслимое расстояние, будто опаздывали на самолет, который на самом деле не мог вылететь из аэропорта раньше чем завтра в обед, или были автомобилем «скорой помощи», мчавшимся спасать моего сына…
– Мы не хотели тебя срывать, ты прости уж, что не отвечали на твои звонки… – сказала мама, но это были не те слова…
– Мамочка, милая, как он? Что с ним? Да говори же!..
Моя добрая, беззащитная перед жизнью мамуля, как всегда, была собранна в минуты тревог и волнений и отвечала медленно и спокойно:
– Сейчас его осматривает дежурный врач, рентгены сделали. Ничего опасного вроде. Так, ссадины, ушибы. Похоже, и переломов нет. Утром еще профессор посмотрит…
– Мама, я вылетаю завтрашним рейсом. Скажи Пашеньке, поцелуй его…
– Может быть, все обойдется? Подожди, Натка… Отпуск все же…
– Какой отпуск?.. Мамочка, о чем ты? Я прилечу сразу, я бы сейчас отправилась в путь пешком, я бы переплыла это дурацкое море, если бы могла. Ну почему люди не умеют летать? Господи, хорошо еще, что у нас есть телефоны… Мама, он правда жив? Вы там… Господи, да что же это такое?
Мне страшно хотелось плакать, но слезы застряли где-то на полпути, и облегчения не наступало.
– Успокойся, пожалуйста, доченька. Он в порядке. Все будет хорошо. Я тебе перезвоню, как врач выйдет, – сказала мне мама и отключилась.
Хотя до вылета рейса № 508 Ларнака – Москва оставалось еще больше двенадцати часов, я со всех ног бежала собирать чемодан, на ходу выскочив из Аллочкиного «БМВ», потому что очень боялась не успеть…
Спасибо. Кто-то славно позаботился обо мне, в мое отсутствие разобрав все мои вещички до последней, и теперь мне оставалось только покидать их в совершенно пустой чемодан…
Я ворвалась в номер и увидела свой чемодан на кровати, он лежал в ожидании, заботливо раскрытый мне навстречу, а вокруг по всей комнате, отдельно друг от друга, валялось его содержимое.
– Тебя обворовали… Вызываем полицию! – сказала бы Алла, если б узнала.
Но я не хотела никаких разбирательств, выяснений, составления протоколов и возможных в связи с этим задержек вылета. Тем более в чужой стране… Тем более тогда, когда мне надо было домой… Срочно… Тем более что билеты и деньги были на месте, а к пристальному вниманию воров к моей персоне я уже постепенно начинала привыкать.
Закон семи нот
Жизнь похожа на кактус в горшочке. Зеленеет вроде бы сама по себе. Как ни пытайся ее приласкать, все против шерстки получается. Да и редко она нас цветами одаривает. Колючее существо – жизнь. С характером. Не подъедешь к ней ни на какой козе. «А может, попробовать на верблюде?» – сокрушалась я, сваливая не понадобившиеся мне вещи назад в чемодан.
«Не трогай верблюда. Он в зоопарке спит», – проворчала Совесть, или Жалость, или Вредность, не разобрала я среди ночи, кто там из них решил вступить в партию Защитников животных. Было уже поздно, понятное дело, что в зоопарке звери спали, и в гостинице тоже все нормальные люди отдыхали, обнявшись хотя бы с подушками… Одна я то маялась, то каялась – никак не могла успокоиться…
«Все, значит, делом полезным заняты. Силы восстанавливают. А я? Кто мне скажет, как быть со своей жизнью, которая просто заросла колючками в последнее время?.. Стрижешь их, а они еще больше топорщатся… Что же мама не звонит? Или она позвонит с утра, после профессорского осмотра?»
…Алла отвезла меня в аэропорт с утра, сонную, растерянную, расстроенную. Она настаивала, чтобы я искупалась, но я даже на балкон не вышла и на море ни разу не посмотрела – не до развлечений, не до удовольствий, ни до чего мне было. Я молилась о сыне, пусть Всевышний заберет у меня что хочет, только чтобы родные мои были целы, только пусть оставит сына невредимым…
– Ладно, все с Пашкой будет хорошо. Не кисни. Он же сильный, спортсмен, ты же знаешь… – сказала Алла мне напоследок, когда мы, купив билет, уже заполняли специальный талон на вылет.
– А Касулидис?.. Он тоже был здоров…
Раздался звонок. Папа сказал, что все обойдется, переломов нет. Профессор задерживается, приедет осматривать Пашу после обеда, тогда они мне сразу позвонят.
– Видишь, все хорошо, – настаивала Алла.
– зачем тогда профессора какого-то ждать? – возражала я и тут же спрашивала: – Ну почему что-то ужасное всегда случается внезапно и со всей силы сразу бьет по голове? А восстанавливается жизнь неторопливо, неспешно… Все нервы измотает, пока в норму придет. Если придет вообще… – Алле, ставя чемодан на весы у стойки регистрации вылета.
