Марта Кетро - Солнечное настроение (сборник)
Галка замолчала, стиснув зубы, и схватила чайную чашку. Рука ее дрогнула, чай плеснулся ей на колени, Галка жадно глотнула остатки, невнятно чертыхнулась и с грохотом поставила чашку на стол.
Игорь ошеломленно смотрел на нее, и боялся открыть рот, и с ужасом ждал продолжения, и начинал понимать, что лучше бы этого продолжения не было. Галка подняла на него хмурый взгляд, увидела его лицо и коротко вздохнула.
– В общем, так, – несколько спокойнее сказала она. – Гришка был подлец страшный. Подонок. Эгоистичная тварь без чести и без совести. И без мозгов, если уж на то пошло.
Она опять замолчала, а Игорь с трудом сглотнул и с трудом же слепил вопрос, всплывший на поверхность мешанины эмоций, мыслей и подозрений:
– Подожди… Как же она тогда… Почему же она замуж за него вышла? И потом – столько лет…
– Ой, ну ты дурак! – Галка с сердцем хлопнула себя по коленям. – Ты-то почему на своей мочалке этой голливудской женился?
– Ну, откуда я знал, что потом так все получится, – растерянно возразил он. – И потом, она все-таки Чижика мне родила. Да и разошлись мы вовремя.
– Ну а Ольга откуда заранее что могла знать? И тоже, надо думать, своего Чижика хотела. Она же на детях совершенно чокнутая, ты заметил? Для нее же чужих детей нет, все – как ее собственные, это я еще в больнице заметила… Если бы ей своего – тогда, наверное, вся жизнь по-другому повернулась бы. И от Гришки освободилась бы вовремя, может быть. Ну да что теперь гадать… Чудо, что вообще освободилась.
– Галь, подожди… – Игорь сильно потер лицо ладонями и помотал головой. – Я все равно ничего не понимаю. Ты говоришь – он страшный подлец… Ольга должна была все понимать! Она же не из тех, кто подлость прощать будет… И все-таки не бросала его. Я этого не понимаю.
– Да алкаш он был. – Галка брезгливо поморщилась. – Да еще наркоманил помаленьку на подручных средствах – димедрол там, транквилизаторы… У них в отделении чертова прорва всякой гадости, ну он и пользовался. От него и первая жена сбежала, потому что с таким жить, ясное дело, невыносимо. Все знали, кроме Ольги. А кто о таких вещах предупреждать будет? Гришка, конечно, сам бы не сознался. Он и себе-то не сознавался… А посторонние в это дело не суются. Тактичные все, сволочи. Только за спиной перешептывались. Ведь Ольга до сих пор думает, что о Гришке никто ничего не знал! А ты спрашиваешь, почему она терпела…
– Нет, все равно не понимаю, – подумав, обреченно признался Игорь.
– Ну что тут понимать?! – Галка заметно рассердилась. – Ты же видишь, какая Ольга, да? Она же просто не может бросить больного! Она же сама сдохнет, но смертника вытащит! А Гришка без нее обязательно загнулся бы. Теперь понял?
– Но ведь она в конце концов ушла от него, – растерянно возразил Игорь. – Что же не раньше?
– Ушла, – с непонятной интонацией сказала Галка. – Сначала из верной смерти вытащила… Сейчас он не пьет, таблетки не жрет, даже не курит. Ведет здоровый образ жизни, сучье отродье. На работу его тоже она пристроила. Он же в больнице почти не получал ничего. Так она его через одну свою пациентку к частной практике приспособила, чтоб хоть деньги зарабатывал. Так он эти заработки знаешь на что тратил? Костюмчики ему нужны были новенькие, чуть не каждый месяц, и рубашечки во множестве, и ботиночки к каждому костюмчику, и портфельчики за три тысячи… Ты знаешь, сколько у Ольги платьев? Так вот: нисколько! У нее вообще почти ничего нет и не было никогда… Ладно, это не главное, ей наплевать. Но ведь она все это время без конца за всякую дополнительную работу хваталась, чтобы алименты его Шурке посылать! Ты это понять можешь? Чтобы хоть какую-нибудь мебель в квартиру купить, потому что Гришка заявлял, что у него на это денег нет! У него ни на что денег не было, даже на продукты не тратился… Ольга всю жизнь кормила. А он – складывал. Копил на что-то. И всем рассказывал, что Ольга плохая хозяйка – экономить не умеет. А когда она слепнуть стала, так он весь из себя просто героем ходил. Прямо так и говорил: это, мол, мой крест, и нести его придется всю жизнь. Кто раньше его не знал, так те очень сочувствовали. Как же, такое редкое благородство. А что он практически всю свою жизнь пропьянствовал и на чужой шее провисел – так это подзабывать стали. Последние-то годы он трезвеньким ходил. Вот и забыли.
– А ты не забыла…
– А я не забыла. Я в больницу попала как раз тогда, когда Ольга его из пьянки тянула. Ну и наслушалась всякого от сестер и нянечек. Сначала даже не верила – мало ли что бабы по злобе болтают. Ольга всегда такая спокойная была, такая… радостная, что ли. Ну, то есть радость от нее какая-то шла. Я ведь с позвоночником лежала, боль – ужас просто, совсем помирать собралась. Меня Ольга вытащила. Ночами напролет со мной сидела, ручками своими шкуру мою растирала часами – чтобы пролежней не было. Ручки у нее какие… Эх, такой редкостной девке – и так редкостно не повезло.
– А сама она тебе что-нибудь рассказывала? – осторожно спросил Игорь.
– Да почти ничего. Про Шурку только немножко. Как им хорошо жилось, и все такое. Ну и потом – что Гришка запретил им и переписываться, и перезваниваться… Знаешь, я ведь недавно туда звонила… С Шуркой хотела поговорить, может, пусть бы девчонка написала Ольге на мой адрес. А Гришкина жена бывшая заорала, что Ольга посторонний человек, что Григорий и так уже с этой больной достаточно намучился, и нечего их преследовать… В общем, я так поняла, они опять нашли друг друга. Шурку жалко, конечно. Но Ольгу жальчей – любит она Шурку, вот какие дела.
– У Ольги теперь Чижик есть, – твердо сказал Игорь.
– Угу, – одобрительно буркнула Галка. – Правильно формулируешь, молодец.
– И я у нее есть, – так же твердо сказал Игорь.
– Да? – Галка с сомнением подняла левую бровь. – А она в этом уверена?
– Не знаю… – Игорь опять полез за сигаретами. – Галь, что ж мне делать-то?
– А не знаю, – сердито сказала Галка и уставилась в окно.
– И за квартиру она обиделась, кажется… – Игорь болезненно поморщился, вспомнив ползущую по щеке Ольги светящуюся в полумраке слезу. – Говорит: это еще что за подарки… Я уж и про зарплату за десять лет говорил, и про испытательный срок… Как-то у меня все не так получается, да, Галь?
– Гришка ей за всю жизнь ни разу ничего не подарил, – хмуро сказала Галка. – Ей, кажется, никто никогда ничего не дарил. Кроме матери, и та все больше что-нибудь полезное – шапочку какую-нибудь, вазочку, полотенце там… И то Гришка все из дому тащил и пропивал. А как с питьем завязал, так все себе, себе… Даже фрукты какие или там тортик – и то только для себя. В отдельном шкафчике хранил, на ключ закрывал. Можешь поверить? И в отпуск всегда один отдыхать куда-нибудь ездил. Козел.
