Роман Волков - Подарки ревности
– Не трогайте его. Он мой знакомый и… Не надо больше. Хватит.
– Твой знакомый, – гаркнул Емельян и добавил ругательство.
Али еще больше удивился: он совсем не был знаком со смелой девушкой и даже не знал, как ее зовут.
Однако Емельян взял Марго за плечо и круто развернулся.
– Пошли, – и они оба покинули площадку.
Алсу встала на колени перед Али и внимательно посмотрела ему в глаза. А потом бумажной салфеткой мягко, но решительно стерла с лица парня кровь.
– Спасибо, – только и смог прошептать Али. – Спасибо, но почему? И кто ты?
– Люблю джигитов, – ответила Алсу.
– Я… – вдруг у Али дрогнул голос. – Я не джигит… Я приставал к чужой девушке… Против ее воли…
Алсу вместо ответа погладила Али по голове, как мать гладит расшалившегося ребенка, который все-таки свалился с забора, несмотря на все ее предупреждения.
– Ты извинился. И все исправишь.
– Да… – прошептал Али.
Ему было совсем непонятно, как и почему эта прекрасная девушка вдруг оказалась в его жизни, причем в тот момент, когда он был не сильный и справедливый, а наоборот – поверженный, униженный и бесчестный. Может… Может, это и есть любовь?
Он поднялся и попытался сесть на капот машины, но от резкой боли в левой ноге обязательно бы рухнул на землю, но Алсу опять его поддержала. Она была невысокая, но на удивление сильная.
– Спасибо, сестра, – вымолвил Али и склонил голову. – Достоин ли я такой заботы? – он сам удивился, как вдруг благородно и возвышенно он заговорил. Али вроде бы давно забыл такой тон, такой язык, на котором говорили его деды, которые ни перед кем не склоняли голову – разве что перед прекрасной и гордой девушкой.
– Я давно хотела к тебе подойти, – ответила Алсу. – Но это было бы неприлично.
– Ты подошла именно тогда, когда я в тебе больше всего нуждался, – ответил Али, – и понял, что он в самом деле в последнее время нуждался именно в такой девушке.
Емельян проводил Марго ко входу в общежитие.
– Ты… ты меня снова спас, – сказала она, закусив губу. Напряжение и азарт боя отступили, и сейчас очень хотелось заплакать и съежиться на огромном плече Емельяна. Но это не случится: наверняка он шел к Зине, и та сейчас снова его обнимет и поцелует и скажет «ты мой герой», а ей опять оставаться одной, и что еще неприятнее – одной ехать в отделение полиции вызволять Германа, хорошо хоть она этого уже не боится. Но… Вдруг этого не случится? Вдруг…
А Емельян по-дружески ее обнял, точно так же, как обнимал своих друзей после славного спарринга, и широко и весело улыбнулся.
– Да что ты, малыш, все в порядке. Я же тебе говорил – я рыцарь. Мне же нравится так себя с тобой проявлять. Так что это тебе спасибо. Ладно, ты знаешь, – он посмотрел на часы, – я с Зиной встречаюсь.
Марго как током ударила вспышка ревности. Получается, сейчас он на самом деле идет к Зине, и они будут целоваться, пока ей придется, еще не оправившись от потрясения, мотаться по полицейским грязным коридорам. Ноги у нее стали подгибаться, губы задрожали, но она мужественно взялась за ручку двери, судорожно думая:
«Только бы не упасть, я сильная, Емельяну не нужны эти слезы, надо только дойти до комнаты, а там можно плакать сколько угодно… поплачу, а потом умоюсь и пойду в полицию. А пока улыбаться, улыбаться, улыбаться…»
Емельян тоже улыбался, поглядывал то на часы, то на ее натянутую улыбку, и говорил:
– А ты молодец! Сильная! Ты это… Тебе передохнуть надо. Сходи в душ обязательно…
Но в этот момент ноги у Марго все-таки подкосились, она съежилась и начала плакать, причем не сдержанно, как принцесса в трауре, а глупо, навзрыд и с дурацкими всхлипами. Как и предвидел папа, Емельян страшно растерялся: роль утешителя девиц была для него чужой.
– Марго, ну чего ты? Ну давай, вставай, вставай… – неуклюже взяв девушку под мышки, попытался поднять.
А она подумала: наверное, сейчас Зина выйдет, и Емельян боится, что она эту картину увидит! Вот почему он так засуетился!
– Ну что ты, что, малыш, ну вот косметика вся потекла, давай быстро вытрем… – парень полез в карман за платком и снова неуклюже начал вытирать тушь: правда, наоборот, все только размазал, и Марго поняла по выражению его лица, что она стала похожа на Джокера из фильма про Бэтмена.
– Ой, – подтвердил ее опасения Емельян и начал тереть еще сильнее, отчего стало не только обидно, но еще и больно, и Марго заплакала еще горьше.
А вот в голову ей заползла мысль: а что если ей нарочно упасть на Емельяна, обнять его и перепачкать помадой и тушью? Что тогда скажет Зина, когда выйдет? Может, закатит скандал – и все у них с Емельяном будет кончено? Наверное, это очень подлый поступок… Но какой-то голосок шептал в ней: «Ну а что тут подлого-то? Что ты обнимешь парня, которого любишь? Наоборот, подлость – это сейчас, вытирая нос, пойти к себе в комнату!»
– Мне… мне в полицию надо идти, Германа выручать, – плакала она, обнимая Емельяна и тыкаясь ему носом в плечо. Это было восхитительно, и сразу плакать расхотелось, тем более что Емельян ее легко обнял и начал гладить по голове.
«Сейчас откроется дверь, и выйдет Зина, – зашептал другой голос, очень похожий на голос отца, – что ты как принцесса на горошине! Ты все портишь, глупая девчонка! Емельян не любит все эти «трагинервические явления», ему неприятно, что подставляешь его перед Зиной! Такая ты ему не нужна!»
«А сейчас я хочу быть такой! – завопил, наконец, в голове ее собственный голос. – Такой и больше никакой! Я сейчас такая, и будь что будет!» – И она еще крепче прижалась к Емельяну, слыша, как за спиной со скрипом открывается дверь и стучат каблучки. Зина!»
Ну конечно, голос папы оказался прав.
– Мой герой снова спасает мир? – приятным низким голосом спросила Зина. И выглядела она роскошно и сексуально: в высоких сапожках на шпильке, короткой юбке и белых чулках, волосы распущены, помада и тушь яркие, но не вульгарные. Марго в очередной раз выглядела рядом с ней как гадкий утенок или некрасивая кукла. Конечно, кого выберет Емельян? Красавицу или уродину?
– Сейчас, Зин, погоди, тут видишь, что творится… – Емельян оторвал Марго от себя и, как ей показалось, с сожалением посмотрел на свою белую куртку, перепачканную слезами, помадой и тушью. – Какую еще полицию? При чем тут Герман? Он-то как там оказался?
Зина подошла, извлекла из сумочки влажную салфетку и ловко протерла Марго лицо. А потом сказала:
– Давай, расскажи спокойно, что случилось.
От этого Марго стало стыдно и гадко, и она разревелась сильнее прежнего. Емельян и Зина долго ее утешали, пока, наконец, она, сгорая от стыда и задыхаясь от рыданий, не рассказала все, что с ней произошло.
Лицо Емельяна стало серьезным и злым.
