Кэндес Бушнелл - Пятая авеню, дом один
— Но наши жильцы — творческие личности с интересной биографией, — возразила Инид.
— В этом доме, между прочим, и дети живут, — перебила Минди, бросив на старую леди испепеляющий взгляд. — Они не должны расти в обстановке передозировок и самоубийств.
— Так, может, вам лучше перебраться на Верхний Ист-Сайд? — невозмутимо предложила Инид. — Там живут врачи, юристы и менеджеры банков. По слухам, они вообще не умирают.
Но в конце концов предложение Минди было принято большинством в пять голосов против одного.
— По-моему, у нас с вами совершенно разные жизненные ценности, — заявила Минди.
— Несомненно, — кивнула Инид.
Инид Мерль была почти на сорок лет старше Минди, но всякий раз, общаясь с ней, Минди Гуч чувствовала себя пережитком прошлого.
Вскоре Инид ушла из домового комитета. На ее место Минди назначила Марка Вейли, приятного во всех отношениях гея со Среднего Запада, художника-декоратора, пятнадцать лет жившего с постоянным другом и удочеренной в Техасе прелестной испанской девочкой. Все жильцы единодушно согласились, что Марк просто душка, но, что важнее, он всегда смотрел Минди в рот.
На встречу с Райсами Минди решила взять Марка Вейли и Грейс Уэггинс, члена комитета с двадцатилетним стажем, которая работала в Нью-Йоркской публичной библиотеке и тихо жила в двухкомнатной квартире с двумя той-пуделями. Грейс была из тех женщин, которых жизнь совершенно не меняет (если не считать возрастных изменений), поэтому от нее можно было не ожидать всплеска амбиций; все, чего ей хотелось, — чтобы жизнь текла по-прежнему.
В семь часов Марк и Грейс пришли к Минди для получения предварительных указаний.
— Главное, они платят наличными, — говорила Минди. — Финансово благополучная пара, стоят около сорока миллионов долларов…
— А возраст? — спросила Грейс.
— Молодые, обоим чуть за тридцать.
— О, а я так надеялась, что квартиру купит Джулия Робертс… Вот бы Джулия жила у нас!
— Даже у Джулии Робертс, наверное, не найдется двадцати миллионов долларов наличными, — сказал Марк.
— Жалко, правда?
— Актрисы — плохие жилички, — фыркнула Минди. — Взять хоть Шиффер Даймонд. Ее квартира пустует годами, а как прикажете травить в доме мышей? Нет, — покачала она головой. — Нам нужна приличная, стабильная семья, которая будет жить здесь лет двадцать. Хватит с нас актеров, тусовщиков и прочих выскочек, которым только бы привлечь к себе внимание. Вы только вспомните, сколько неудобств вызвала смерть миссис Хотон! Меньше всего нам нужно, чтобы папарацци постоянно дежурили у входа. У нас для этого швейцары есть.
Райсы приехали в полвосьмого. Минди провела их в гостиную, где на диване чопорно сидели Марк и Грейс, и указала гостям на два деревянных стула. Пол Райс оказался гораздо красивее, чем ожидала Минди Гуч, — сексуальный, с темными вьющимися волосами, при взгляде на которые ей вспомнился молодой Кэт Стивенс. Минди раздала всем маленькие бутылочки с минеральной водой и уселась между Марком и Грейс.
— Ну что ж, начнем, — официально сказала она.
Аннализа взяла Пола за руку. Они несколько раз смотрели все три уровня с риелтором Брендой Лиш. Пол Райс был очарован триплексом не меньше супруги. Их будущее было в руках троих странных людей с ничего не выражавшими, слегка неприязненными лицами, однако Аннализа не волновалась. Ей приходилось выдерживать серьезные собеседования, участвовать в теледебатах и даже лично встречаться с президентом.
— Как проходит ваш обычный день? — спросила Минди.
Взглянув на Пола, Аннализа улыбнулась:
— Пол встает рано и уходит на работу. Мы решили завести детей, так что скоро, надеюсь, я буду заниматься малышом.
— А вдруг ребенок станет кричать ночи напролет? — вмешалась Грейс. У нее не было детей, и хотя она обожала чужих прелестных крошек, перспектива жить бок о бок с младенцем заставляла ее нервничать.
— Надеюсь, он — или она — будет вести себя хорошо, — сказала Аннализа, стараясь обратить вопрос в шутку. — Но мы наймем няню. Сперва кормилицу.
— В квартире, безусловно, найдется комната для кормилицы, — одобрительно закивала Грейс.
— Конечно, Полу ведь тоже необходимо высыпаться.
— А что вы делаете по вечерам? — спросила Минди.
— О, вечера мы проводим тихо. Пол приходит часов в девять, и мы или идем в ресторан, или ужинаем дома и ложимся спать — ему вставать в шесть утра.
— У вас много друзей? — уточнил Марк.
— Нет, — ответил Пол, едва не сказав «мы не любим толпы», но Аннализа вовремя сжала его руку. — Мы не очень жалуем компании, разве что по выходным. Иногда уезжаем на уик-энды.
— Конечно, нужно выбираться из города, — понимающе кивнул Марк.
— Есть ли у вас хобби, о которых нам следует знать? — задала очередной вопрос Грейс. — Игра на музыкальных инструментах, например? В нашем доме правило — никакой музыки после одиннадцати вечера.
Аннализа улыбнулась:
— Это правило актуально скорее для эпохи джаза, а дом был простроен незадолго до ее конца — кажется, в 1927 году? По проекту архитектора… — Она задумалась, словно вспоминая автора проекта, хотя знала ответ наизусть. — Харви Уайли Корбетта, который спроектировал большую часть Рокфеллеровского центра. Корбетта считали пророком от архитектуры, хотя его план сделать высокие тротуары в центре города так и не был осуществлен.
— Потрясающе, — выдохнула Грейс. — Мне уже начинало казаться, что я одна знаю историю нашего здания.
— Мы с Полом влюбились в этот дом, — сказала Аннализа, — и готовы на все, чтобы сохранить историческую целостность триплекса.
— Ну что ж, — сказала Минди, переглянувшись с Марком и Грейс. — Принято единогласно? — Члены комитета кивнули. Минди встала и пожала Райсам руки: — Добро пожаловать в наш дом.
* * *— А ведь легко прошло, правда? — радостно сказала Аннализа Полу в «линкольне», когда они возвращались в гостиницу.
— Да нам бы в любом случае не отказали, — засмеялся Пол. — Ты видела их комитет? Просто цирковые уроды!
— А мне они показались вполне нормальными.
— И Минди Гуч? — саркастически спросил Пол. — Эта озлобленная карьеристка-неудачница?
— Откуда ты знаешь?
— Я таких каждый день на работе вижу.
Аннализа засмеялась:
— У вас в офисе нет ни одной женщины. В вашей индустрии их вообще единицы.
— Есть, есть, — отмахнулся Пол. — И все как одна — копия Минди Гуч. Высохшие пугала, всю жизнь старающиеся стать похожими на мужчин. Причем без всякого успеха, — добавил он.
