Татьяна Тронина - Свидание под дождем
– А что ты мне указываешь, брат, что мне делать, а что нет?! Нашел мальчика… Не будем мы с ней контракт подписывать в любом случае! – фыркнул помреж. – Пусть уж рожает. Что мы тут, фашисты какие, заставлять женщину от ребенка избавляться?.. Это грех, между прочим. А ты милый, женись. Негоже, если дитя без отца расти будет, – скрипуче захохотал, словно закашлялся Мальтизен. И, верно, нажал на отбой, поскольку тут же пошли в трубке короткие гудки.
Глеб не стал перезванивать. Сидел в своем кресле, опустив плечи, как оплеванный. Но смысл обижаться на Сержа, который в общем-то человек зависимый от своего места?
«Ладно, найдут они себе другую какую-нибудь, вместо Зои, мало ли еще танцовщиц… – подумал Глеб. – Но все равно она меня вынудила сейчас выставить себя не в самом лучшем свете. У этого Мальтизена связи везде, ну как он на меня обозлится и натравит на меня всяких блогеров, журналистов и те начнут писать гадости о моем проекте?! Хотя нет, в чем я виноват, я же предупредил театр, что Зоя, возможно, уйдет в декрет, смысл Мальтизену мне мстить теперь? О, у меня уже паранойя, я всего боюсь… Блин, как же Зоя подставила нас всех и себя тоже, но особенно – меня!»
«Подставила» – Глеб имел в виду в первую очередь то, что Зоя отказалась выступать в его галерее. Конечно, мужчина, не будь дурак, еще раньше предусмотрительно договорился с несколькими выпускницами хореографического училища, причем сразу с несколькими – девчонки нуждались в подработках, да еще по своей специальности, и отнеслись к предложению галериста с восторгом… Но это же большая разница – танец выпускницы и танец опытной балерины!
Пусть Зоя и твердила, что только знатоки эту разницу могут заметить, но танцовщица лукавила. По крайней мере, Глеб прекрасно эту разницу ощущал. Неопытность, «жеребиную» неуклюжесть начинающих и плавную отточенность движений уже опытных балерин…
«Подставила» Зоя Глеба еще и потому, что оказалась совсем не той девушкой, о которой он мечтал. Только сегодня ему внезапно открылось, что его возлюбленная вовсе не тот воздушный ангел, которым она представлялась. Больше всего Глеб не любил в женщинах наглость, напористость, желание командовать, неспособность вести диалог со своим партнером. Из серии – «Как я сказала, так и будет». А Зоя именно так себя повела… И глупость, потрясающая эта бабская неразумность – ну а как иначе назвать то, что Зоя умудрилась забеременеть в столь ответственный момент, неподходящий в первую очередь для нее самой?.. Это в наше-то просвещенное время!
«Она, наверное, думает, что я расчувствуюсь и сразу предложу ей руку и сердце? Это при том, что я ей несколько раз внятно сообщал о том, что не хочу иметь детей, по крайней, мере в ближайшее время. Похоже, Зоя вообще не способна кого-то слышать и слушать… Ребенок. Да, для полного счастья мне только ребенка не хватало. Нет, эта женщина меня не подчинит себе, не сломает. Руку и сердце я ей уже не предложу, хотя и собирался это сделать, да, надо честно признать… Если она захочет рожать – пожалуйста, это ее решение, но я в этом никак участвовать не стану. Приспичило ей стать матерью – пускай, но заставить меня насильно стать отцом – фигушки. И я Зое чуть не в уши кричал – НЕ ХОЧУ. Это мое мнение, мое желание, и я имею на него право».
В дверь постучали:
– Глеб Андреевич, автоматы привезли… Куда ставить?
– Да, иду! – встрепенулся, вскочил мужчина.
На некоторое время, пока он занимался последними приготовлениями, необходимыми для открытия галереи, Глеб забыл о Зое. Но потом, ближе к окончанию очередного суматошного дня, почти ночью, когда ехал на такси в свое Строгино, Глеб вдруг вспомнил… но не только о Зое он вспомнил тогда, нет. Еще об Арине Фардиновой. Мужчина невольно сравнил этих двух девушек, само так получилось.
Зоя – своевластная, требовательная, упрямая. Арина – гибкая, внимательная, доброжелательная. Внешне, конечно, Арина – не его типаж, но речь сейчас не о внешности, а о характере.
Зоя вечно спорила, возражала, безжалостно подсмеивалась над каждым его промахом, каждым не к месту сказанным словом. Арина же – обожала, судя по всему, разговаривать с Глебом. Помнится, во время прогулок, общих встреч она внимательно слушала своего собеседника, и каждое его слово, мысль находили в ней отклик. Этой золотоволосой нимфе можно было позвонить в любое время – и она спокойно и радостно отзывалась. Так же спокойно относилась к любым замечаниям Глеба (ну, по работе, разумеется), не истерила и не скандалила по пустякам. Даже когда, помнится, ей не сразу перечислили первый транш (что-то там по вине банка, потом разобрались) – она и то вела себя нормально, умудрялась шутить, никаких претензий к Глебу не выдвигала…
Зоя лишь отнимала. Арина давала. Делилась щедро и бескорыстно своей добротой. И она ведь, эта милая Золушка, его любила…
Да. Да, да, да. Арина любила его. И Глеб это знал, только не придавал этому факту большого значения. Влюбилась и влюбилась, что такого… Главной задачей с его стороны всегда было не морочить ей голову, не давать бедняжке ненужных надежд, с чем Глеб успешно справлялся. Как только чувствовал, что вот он, опасный момент, рядом, сейчас Арина начнет те самые душеизлияния, от которых потом самой станет неловко (а уж ему, Глебу, и подавно) – мужчина уходил в глухую оборону. Иногда даже просто сбегал, сославшись на занятость.
И почему он считал раньше, что только яркая, необыкновенная девушка может стать спутницей его жизни? Спутницей жизни должна быть женщина добрая и покладистая. Та, которая способна стать другом, помощницей. Соратницей. Та, которая слушает и слышит…
Даже если внешность такой соратницы не идеальна. В конце концов, можно как-то мягко подкорректировать недостатки Арины – она с удовольствием пойдет навстречу пожеланиям Глеба. Похудеет, сострижет эти вульгарные кудри а-ля «Анжелика, маркиза ангелов», сменит стиль в одежде.
«Почему Арина? – спросил себя Глеб. И тут же сам себе ответил: – А потому, что она нужна мне в первую очередь как специалист». И, кстати, Арина, если исходить из ее характера, из ее постоянного желания угодить Глебу – уж точно не стала бы вешать на него свои проблемы. Не заставляла бы его бегать по своим поручениям, общаясь с неприятными людьми.
…Проснувшись на следующее утро, Глеб теперь думал только об Арине. С нежностью, с сожалением – что не сумел раньше оценить эту чудесную девушку по достоинству. Ведь знал, что она – светлый человечек, а так и не дал ей шанса!
«Но, собственно, зачем корить себя? Еще ведь ничего не потеряно. Если она любит меня, то разлюбить еще не успела. Да и вообще, такие, как Арина, влюбляются раз и на всю жизнь. У меня есть шанс ее вернуть. Сделать своей союзницей. Другом. Любимой!»
