Наталья Нестерова - Давай поженимся! (сборник)
Естественно, что мама обшивала Светлану, с пеленок куколкой наряжала.
Света стояла перед зеркалом, чуть разведя руки, мама у нее под мышками вырезала пройму платья, закладывала булавками вытачки на груди. Во рту, губами, Ирина Николаевна держала булавки, поэтому прошамкала невнятно:
— С Петром поцапались?
В ее голосе отчетливо слышалась надежда: Ирина Николаевна хотела дожить до того момента, когда Света поймет пагубность неправильной политики по отношению к зятю, к Петру. Мать и дочь были исключительно близки во всем, кроме семейной идеологии. Мать считала, что собаку, мужа и страну надо держать в ежовых рукавицах. Сколько бездомных собак развелось, народу-то перекусали! До чего страну довели — и говорить не хочется, язык сточился. Остались мужики. Тем, кому дали волю, спились, а то и преждевременно в ящик сыграли. Нельзя им воли! Мужу потакать — значит не любить его.
— Мы не ссорились, — отозвалась Света. — Глупая задачка, не идет из головы. На первый взгляд очень легкая, а не решается. Вася из школы принес. Вчера думала-думала, сегодня думаю, не выходит.
— У тебя по арифметике «пятерка» в школе была, — напомнила мама.
— И сейчас хорошо считаю, особенно деньги. Петю на рынке в два счета обмишурят, а меня — поди попробуй. Вот последний раз, он селедку покупал, а я в палатке рядом окорочка куриные. Подхожу, а ему продавщица говорит: восемьдесят пять рублей. Петя уж деньги достает. А я спрашиваю: «Откуда столько?» Она, мол: на пятьсот пятьдесят граммов потянула селедка. Не бывает такой! Самая крупная, жир нагулявшая, больше чем на четыреста пятьдесят не тянет.
— Задачка про селедку? — перебила Ирина Николаевна.
— Нет. Про рубли.
И Света рассказала условие.
Ирина Николаевна с ходу сообразить, куда делся рубль, не смогла, потребовала:
— Какой ответ-то? Некогда мне решать, еще юбку надо наметать.
— Мама! В том-то и проблема, что решить не получается.
— Снимай, — велела дочери Ирина Николаевна про заготовку платья.
И отправилась звонить домой мужу.
— Сидишь? — спросила она, когда дедушка Васи ответил. — Футбол смотришь? А в магазин за хлебом Пушкин сходит? Все — на мне, ты костями не двигаешь. Как каторжная всю жизнь… Что? Уже идешь? Стой. Тут у Васи задачка, в школе задали. Слушай условие. Мужики командированные приехали в маленький город, цены там еще советские, номер трехместный… Помнишь, мы в Геленджике в трехместном останавливались, мне клиентка гостиницу достала? Помнишь? — хохотнула Ирина Николаевна. — Ага, подселили к нам спекулянта. Ага, ой было! Ну, хватит про это вспоминать! — вдруг строго оборвала она. — Постыдился бы! Седина в бороду, а он про секс! Ты задачку-то на бумажку записывай. Значит, мужики заплатили по червонцу. А тут ревизия. Администратор гостиницы лишнее с мужиков слупила. Тогда без взятки в гостиницу не поселиться. Администраторша занервничала, пятерку из кошелька вытащила, сыну дает: отнеси дяденькам. А мальчик был — яблочко от яблоньки, начинающий ворюга, как Витька Комаров. Какой, какой Витька! Совсем память у тебя отшибло. На даче, у магазина, дом снимали, Комаровы: отец с портфелем ходил, мать с маникюром, а сын с соплями до подбородка и вечно голодный, мы подкармливали, пока не обнаружили, что ворует… Кто тут при чем? Задача при чем? Ничего я не забыла с чего начала! Сам ты склеротик! Что там у тебя за шум? Гол забили? Наши? — обрадовалась Ирина Николаевна. — Нашим? — сникла. Ирина Николаевна не могла оставаться равнодушной к главному увлечению мужа и уже давно была ярой болельщицей. — Я тебе говорила, что футболистов распустили хуже милиционеров, никакого порядка и уважения к людям. У нас вообще одни космонавты остались в качестве мужиков, да и куда им с орбиты деться. Но футболисты — самый большой позор, сколько лет нам нервы мотают! Я не расстраиваюсь! Не кричу! Я хочу посмотреть в глаза их матерям и женам! Какая задача и условия? Про гостиницу? Я все тебе продиктовала. Что надо найти? Рубль. Ничего не понял? Не хватает данных? Это у тебя шариков и роликов не хватает, закатились. Принял уже пивка-то? Не отрицай, я по телефону запах чувствую. Сейчас дочка тебе условия задачки повторит. Только попробуй не решить, перед внуком опозориться!
— Здравствуй, папа! — со вздохом сказала Света, взяв трубку.
— Здравствуй, дочка! — с таким же вздохом ответил папа.
Обменявшись вздохами и улыбнувшись, они в который раз пришли к молчаливому согласию: наша мама — это наша мама, самая замечательная, но… «но» можно отбросить.
Ирина Николаевна ловко орудовала иголкой, вметывая рукав в пройму. Света сидела на диване в нижнем белье — примерка через несколько минут, стоит ли одеваться, когда они в квартире вдвоем. Ирина Николаевна уколола себя иголкой в палец, чего давно не случалось, и это было плохой приметой для портнихи. Виной уколу — мысленные подсчеты гостиничных командировных расходов трех мужиков. В расходах ничего не сходилось.
О приметах размышляла и дочка.
— Мама, к чему снятся чемоданы и кровати? — спросила Светлана.
— На кроватях чемоданы? — уточнила Ирина Николаевна.
— Нет. Чемоданы летают как птицы. Кровати, железные, помнишь, как у вас с папой была, с шариками? И они всё ездят, ездят, как автомобили.
— Чемоданы — это дорога, — размышляла Ирина Николаевна, — вещи складывать. Но почему чемоданы летают? Может, дальняя дорога, на самолете? Вы никуда не собирались в отпуск?
— Нет.
— Значит, Пете командировка предстоит, — заключила Ирина Николаева. — Теперь кровати. Ему — чемоданы, тебе — кровати, выходит? Это плохо, кровати — это к болезни.
— А катающиеся кровати?
— К перемене больниц. Помнишь Дору Михайловну? Ну, которая рукава реглан любила? Как заболела, ее из больницы в больницу дети перевозили с повышением стоимости, пока не уперлись в «кремлевку», где Дора Михайловна и преставилась. Царство небесное! Как будто покойнику важно, при какой больнице в морге лежать.
— Ты хочешь сказать, что сон предвещает Пете заграничную командировку, а мне — болезнь?
— Почему тебе? Мы с отцом тоже не вечные. Случись что, от вас участия не дождешься.
— Мама, как ты можешь! — вспыхнула Светлана.
Ирина Николаевна поняла, что перегнула палку.
— Надо деду позвонить, задачку уже решил, поди, — увела она разговор в сторону.
Ирина Николаевна не хуже дочери владела хитрыми навыками. Впрочем, поскреби любую русскую женщину, чья жизнь устроилась, не потребуется психологических факультетов университетов заканчивать.
Написанное на бумаге условие задачи ясности не внесло. Начальник Игорь Львович нервничал, но упорно повторял:
