Наталья Нестерова - Девушка с приветом
— Ой, Юлька, — зашептала она сразу после приветствия, — Петя в ванной. Ой, у нас все так хорошо! Я тебе не звонила, потому что.., ну, ты понимаешь. Я тебе потом подробно расскажу. А вчера мы с ним вместе лепили кавардаши — это что-то вроде ленивых пельменей. Раскатывается сочень пресного теста, сверху — тонким слоем мясной фарш…
— Ира, у меня к тебе просьба, — перебила я подругу. — Если не позвоню вечером, скажем, часов до восьми, поезжай, пожалуйста, к тете Капе, возьми у нее ключи от моей квартиры. Потом отправляйся сюда ко мне и забери Рэя. Его вещи: поводок, ошейник, миску, щетки и все остальное, включая корм, — я приготовлю и оставлю на кухне.
— Юль, ты с ума сошла! У нас же Приветик. Ваш пес его проглотит и не подавится. Хотя — ладно, разберемся. А ты куда?
— Возможно, я уеду в командировку, срочно и надолго. Мне сейчас некогда говорить, потом объясню. Ты с собаками умеешь обращаться, только тебе и могу доверить Рэя. Не забудь взять ботинок Сер… Саши, Рэй с ним не расстается.
— А куда командировка? И денежная, выгодная?
— Выгоднее не бывает. Ир, ты мне обещаешь, что с Рэем будет все в порядке? Я тебе деньги оставлю, чтобы его до твоего дома на такси довезти. И еще. Ты позванивай здесь тетушке, ладно? Ну все, пока! Передавай привет своим мужичкам.
Я быстро положила трубку, чтобы избежать новых вопросов подруги. Теперь надо позвонить на работу.
Октябрьский, после того как я заявила, что не могу прийти на работу, обругал меня:
— Симулянтка! В пятницу прогуляла и сегодня — туда же. Я тебя уволю!
— И правильно сделаете, — согласилась я.
— Так, — крякнул Сергей Данилович. — Какой диагноз?
— У кого?
— Да у тебя, дура стоеросовая. Я врач пока еще, между прочим, если ты забыла. Что там у тебя нашли?
— Э-э-э, пока еще рано делать выводы. Прохожу обследование. Сергей Данилович, вы извините, но я правда не могу прийти сегодня. Извините! — И я снова быстро положила трубку, чтобы не продолжать врать и выкручиваться.
Но через несколько минут мне позвонила Надя Колодяжная.
— Юленька, что с тобой? Октябрьский хочет отменить плановую операцию и отправляет меня к тебе. Что случилось?
— Не надо отменять операцию, — испугалась я. — Все в порядке, не надо ко мне приезжать, меня не будет. Надя, я уже выхожу из дома. Потом объясню, хорошо? Вы не волнуйтесь. Что? Конечно, позвоню, обязательно. Пока.
Какие славные люди меня окружают, а я их всех предала. Как там сказано в законе?
«Непреднамеренное сокрытие». А здесь — непреднамеренное словоизвержение. Если все обойдется, я больше ни о ком никогда слова не вымолвлю.
Нужно собраться и решить, что надеть.
Привычные джинсы и свитер не годились — молодежный и малосолидный у меня в них вид. Вечернее бархатное платье тоже не подходит, не на бал собираюсь. Пожалуй, остановлюсь на длинной черной юбке в круговых складках. Она старенькая, но если хорошенько отутюжить, вполне прилично выглядит.
Надела белую шелковую блузку с коротким черным пиджаком. И стала похожа не то на школьную даму, не то на служительницу в крематории. Поменяла блузку на красную водолазку — слишком ярко. Надела клетчатый пиджак — легкомысленно.
Примерила давно купленный, но неношеный джемпер с круглым воротом — хорошо, но я почему-то себя в нем чувствую как в доспехах на голое тело.
Я перетрясла свой небогатый гардероб и остановилась на стареньком уютном свитере. Оливкового цвета, вязанный резинкой из плюшевой пряжи, с воротником-хомутиком, он приносил мне удачу. Последний раз я его надевала, когда шла к Октябрьскому наниматься на работу.
Сколько вещей взять с собой и в какую сумку их положить? Она не должна быть большой, но в маленькую все не поместится.
Ведь мне надо захватить туалетные принадлежности, смену белья. Лекарства? Книгу? Продукты? Понадобятся ли мне медикаменты в заключении и будет ли там время для чтения? Одни вопросы. Прежде чем вызывать, органы могли бы и список допущенных вещей продиктовать. Я слышала, что у мужчин в тюрьме снимают носки и галстуки. А у женщин? Неужели колготки? Я же без них замерзну. Надо, следовательно, взять шерстяные носки. Мне их тетушка вязала. Как она тут будет без меня? Ведь совсем одна останется.
Я упаковывала вещи в полиэтиленовые пакеты и складывала их на стол, а перед глазами стояли картины: тетя Капа ходит по инстанциям и скандалит с чиновниками.
Здоровье у нее не богатырское, давление прыгает, лишние стрессы ни к чему. Как бы придумать, чтобы ей сообщили, будто я уехала в длительную командировку без права переписки?
Подходящая сумка у меня имелась — нечто среднее между хозяйственной авоськой и портфелем. Очень удобно: и бумаги помещаются, и немного продуктов, которыми запасаешься по дороге домой. Купила я сумку на рынке у метро, выглядела она хорошо, но подкладка порвалась через полгода. Кому дело до подкладки в моей сумке?
Я долго раздумывала, захватить ли мне какие-нибудь продукты. Остановила выбор на металлической банке с консервированными кальмарами. Вдруг захочется порадовать себя любимыми морепродуктами.
На глаза попалась фляжка, купленная Сержу. До подарков ли теперь? В тюрьме наверняка антисанитария. Наполнить фляжку спиртом? Нет, расценят как алкоголь. Можно сильным антисептиком, раствором формалина. Запах потом ничем не вытравишь, подарочек будет годиться только для хранения растворов, которыми унитазы моют.
Шестьсот рублей — на ветер?
И все-таки я плеснула во фляжку антисептик. Рассудила: в тюрьме, как на необитаемом острове, деньги превращаются в бумажки, а вещи меняют практическую ценность.
* * *Черная «Волга» подкатила к моему подъезду точно в одиннадцать тридцать. Я видела в окно, как из нее вышел мужчина, закурил и принялся прогуливаться у машины. Все.
Пути к бегству отрезаны. Надо идти.
Теперь я знаю, что переживает человек, прощаясь с привычной жизнью. Похоже на визит к зубному врачу в детстве — страшно, идти смертельно не хочется, но деваться некуда — все равно отведут, усадят в холодное кресло и воткнут в рот стержень бормашины.
Я вышла из подъезда и направилась к «Волге».
— Юлия Александровна? — Молодой человек бросил сигарету и ринулся ко мне.
Мой ровесник, пухлощекий крепыш, он отлично изобразил восторженную радость — просто звезду киноэкрана ему поручили сопроводить.
— Меня зовут Николай Михайлович, можно просто Коля. Я очень рад с вами познакомиться.
Продолжая улыбаться, он посматривал на мою правую руку: не протяну ли ее для рукопожатия. Обойдется. Я не могла расслабить судорожно сжатые губы и только кивнула.
