Бог Войны (ЛП) - Кент Рина

Несмотря на два года забвения, моя нынешняя жизнь кажется мне самой стабильной за долгое время.

И также самой запутанной.

С одной стороны, я очень благодарна и довольна своей сбалансированной рутиной, но с другой — с ужасом думаю о том, что мой муж-тиран имеет к этому какое-то отношение.

Мои шаги осторожны, когда я бросаю взгляд на противоположную сторону коридора, где находится комната Илая.

На верхней ступеньке я останавливаюсь и провожу рукой по своему муслиновому платью в цветочек, которое обтягивает меня на талии и останавливается прямо над коленями.

Оно довольно скромное по сравнению с топом и мини-юбкой, которые я собиралась надеть.

Возможно, это как-то связано с тем, что я не могу найти в себе силы противостоять мужу. Не сегодня утром.

Достаточно неловко, что он стал свидетелем моей эпической панической атаки и даже позволил мне спать рядом с ним по дороге домой. И я знаю, что он именно позволил это только потому, что если я что-то и знаю об Илае Кинге, так это его неспособность проявлять сентиментальность в любой форме, поэтому странно, что он сделал такое исключение.

Я прекрасно понимаю, что не стоит придавать этому слишком большое значение и что, скорее всего, он сделал это потому, что не любит, когда его стыдят на публике, но это не отменяет моего чувства благодарности.

Я бросаю взгляд на пустой коридор, но отказываюсь от глупой идеи постучать в его дверь и иду на кухню.

Я не настолько благодарна, чтобы он подумал, что я в отчаянии.

— Доброе утро, Сэм, — я вхожу внутрь, ухмыляясь.

Женщина средних лет поднимает голову, вытирая полотенцем кастрюлю, и ее взгляд сканирует меня.

— Вы хорошо спали?

— Очень хорошо, спасибо, — я подавляю зевок, забираясь на барный стул и беря в одну руку свой украшенный розовыми камнями стакан со смузи, а в другую — кусок тоста с авокадо. — Хотя мне приснился странный сон.

Сэм бросает на меня взгляд через плечо.

— Насколько странный?

Я проверяю окружающую обстановку, а затем шепчу:

— Он здесь?

— Кто он?

— Кто еще? Твой драгоценный босс.

— Сейчас уже одиннадцать утра, мисс. Он ушел на работу несколько часов назад.

— Хм, хорошо, — я игнорирую щемящее чувство в животе и топлю его длинным глотком смузи и кусочком поджаренного тоста.

— Что это был за странный сон? — Сэм появляется передо мной в позе римского гладиатора, что в лучшем случае комично, когда она все еще вытирает полотенцем очередную кастрюлю.

— Это глупо, правда. Мне приснилось, что Илай отнес меня в постель. Кажется, он сушил мои волосы. Хотя не знаю, почему они были мокрыми. И… эм… он поцеловал меня в лоб и пожелал спокойной ночи, — я тихонько рассмеялась. — Каковы вообще шансы, что такое реально, а?

— Больше, чем вы думаете.

— Да, конечно, — я бросаю недоеденный тост на тарелку и играю со своей соломинкой. — Возможно, этот странный сон приснился мне из-за того, что он помог мне прошлой ночью.

Движения Сэм замедляются, когда она смотрит на меня.

— Что еще случилось во сне?

— Это все, что я помню, — я прищурилась. — И то лишь фрагментами. Это странно, потому что мне не снятся сны, — только кошмары, от которых я просыпаюсь в холодном поту и отказываюсь засыпать снова.

Сэм ничего не говорит. Как и мой холодный муж, она немногословна.

Я провожу ногтем по сверкающим камням.

— Это ты переодела меня прошлой ночью?

— А кто же еще?

Верно.

— Кстати, — я решаю сменить тему. — Ты не поздравила меня вчера.

— Поздравляю, — говорит она с безэмоциональным лицом.

— Звучит так, будто тебя заставили это сказать.

— Как скажите.

Я хмурюсь, но решаю оставить все как есть, спрыгивая с табурета.

— Эй, Сэм?

— Да? — она отвернулась, чтобы убрать кастрюли в шкафы.

— Что ты приготовишь на обед?

— Суп с базиликом, пастуший пирог¹³ и салат из брокколи.

— А на десерт?

— Флан с соленой карамелью.

— Если согласишься сделать его клубничным, то я помогу тебе.

— С чего бы это?

— Ну… мне скучно.

— Учитывая, что вы можете смотреть фильмы и читать книги часами напролет, мне трудно в это поверить.

— Отлиииично. Я хочу научиться готовить.

— Зачем?

— Просто перестань задавать вопросы и научи меня.

— Чтобы вы могли сжигать еду быстрее, чем убивать бедные цветы?

— О, умоляю. Я пытаюсь сделать из этих цветов что-нибудь интересное.

— Боюсь, мистер Пратт не согласен с вашим мнением.

— Он просто драматизирует. Переживет, — я переплетаю свою руку с ее. — Ну так что? Пожалуйста?

— Если только вы пообещаете не отравлять мистера Кинга.

Мои губы раздвигаются.

— Вы собираетесь отравить его?

— Нееет, о чем ты говоришь? — я смеюсь. — Ты такая смешная.

— Я какая угодно, но только не смешная.

— Твоя правда, — я вздыхаю с насмешливым видом.

Она открывает выдвижной ящик, ставит туда кастрюлю среди невероятно организованного набора таких же кастрюль, а затем закрывает его.

Клянусь, в этом доме болеют ОКР. Они должны быть благодарны мне за то, что я бесплатно добавляю в их существование больше живости.

— Ну что? Ну что? — я складываю руки вместе в молитвенном жесте. — Очень прошу?

— Хорошо. Но только если вы пообещаете не вмешиваться в его еду. Он и так не очень любит ее и, возможно, будет голодать вечно, если что-то случится.

— Есть, капитан, — я отдаю честь, и клянусь, она подавляет улыбку.

Интересно, смогу ли я обратить Сэм на светлую сторону и увести ее у босса-тирана? Ежедневное пребывание под воздействием этой мрачной энергии, приказов с каменным лицом и темной души высасывает из нее всю жизнь.

Нам просто необходимо немного веселья в этом доме. Хотя, судя по всему, мои случайные вечеринки с сотрудниками и танцы с Ари уже слишком веселы для моего сварливого мужа.

Он смирится. Весь дом смирится.

Сэм говорит, что мы изменим меню и будем готовить то, что я люблю, так что, если я что-то испорчу, мне одной придется это есть.

Как невежливо.

Мы выбираем чечевичный суп. Думаю, достаточно просто.

Я раскладываю ингредиенты, как она велела, и начинаю с того, что добавляю в кастрюлю больше воды, чем нужно.

— Ты сказала, что он не любит еду, — начинаю я бесстрастным голосом. — Почему?

— Он прекрасно ест.

— Но не в ресторанах, и теперь, когда я думаю об этом, я никогда не видела, чтобы он ел что-то на вечеринках, общественных собраниях, свадьбах, похоронах и так далее, только пил.

— Он редко посещает свадьбы. Только похороны.

Я закатываю глаза.

— Да, да. Он большой враг веселья. Мы все это прекрасно знаем.

— Может, не совсем, — она смотрит на мою руку. — Помешивайте быстрее, а то сожжете кастрюлю.

Я ускоряюсь.

— В чем причина его пищевого снобизма?

— Почему бы вам не спросить его самого?

— Как будто он мне скажет.

— Вы будете удивлены. Он кардинально отличается от того Илая, которого вы знали шесть лет назад.

Я сглатываю. Конечно, Сэм знает о моем неловком признании и душераздирающем отказе.

Наверняка он смеялся над моими страданиями, когда рассказывал ей эту историю.

— Я очень сомневаюсь в этом, — бормочу я.

— Тогда вы сильно ошибаетесь, — она роется на полке для специй высотой с башню и достает несколько баночек. — И в глубине души вы это знаете.

— Ну, я признаю, что он немного изменился, — старый Илай никогда бы не стал меня подбадривать, приносить цветы, водить на свидания или, не дай Бог, носить на руках, но я не могу отделаться от мысли, что эта перемена вызвана скрытыми мотивами.

— Немного? — Сэм бросает на меня недоверчивый взгляд.

— Да, немного. Большую часть времени он по-прежнему игнорирует мое существование.

— Если вам нужна его компания, просто попросите об этом.

— Я так и сделала, а он надо мной посмеялся.