KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Любовные романы » Современные любовные романы » #В поисках янтарного счастья - Бартош Джейн

#В поисках янтарного счастья - Бартош Джейн

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Бартош Джейн, "#В поисках янтарного счастья" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Мы не чувствовали себя дома. Несмотря на то что у бабушки с дедушкой была четырехкомнатная квартира, нам отвели лишь одну комнату, которую мы тут же заполнили мебелью, вещами, игрушками. На пятнадцати метрах поместился мебельный гарнитур во всю длину комнаты, раскладной диван, на котором спали родители, наша с братом двухъярусная кровать, стоявшая вплотную к дивану, книжные полки, письменный стол, приставленный к окну, стул, маленький журнальный столик с телевизором и растения в горшках, которыми заставили весь подоконник.

В такой обстановке мы прожили два года – бок о бок с родителями, без собственного угла, где можно было бы уединиться. Даже когда я пыталась побыть одна в ванной или туалете, непременно находился кто-то из домочадцев, кому нужно было туда же. Они стучались и кричали: «Аня, что ты там засела, выходи! Ты тут не одна живешь! Имей совесть!»

Когда папа сообщил новость, моей радости не было предела: у меня появится целая половина своей комнаты! Я смогу делать уроки в тишине, а не под бубнение телевизора или игры брата.

Как только родителям вручили ключи, мы помчались смотреть наше жилье. Это был панельный четырнадцатиэтажный дом на окраине города, построенный только для семей военнослужащих. Наконец-то у нас появилась своя квартира – новая, с простым, но свежим ремонтом. Впервые мы будем жить так высоко – на десятом этаже, а из окон наблюдать потрясающий вид на новостройки и парк. Лифты в нашем доме были чистыми и светлыми, я впервые увидела неисписанный лифт, так хорошо освещенный, со светлыми стенами.

Мы с братом первым делом пошли в свою комнату – одну на двоих, зато отдельную от папы с мамой. Мы пребывали в состоянии счастливого возбуждения от запаха только недавно наклеенных чистеньких обоев, от больших окон с деревянными рамами и от просторной кухни, где мы сможем собираться вместе за ужином. Вот только тогда мы и представить не могли, что это будут наши последние счастливые воспоминания в этой квартире.

Мы мигом собрали свои пожитки и, не дожидаясь выходных, заселились в квартиру. На второй день после переезда, когда папа собрал наши кровати (первую ночь мы спали на полу на матрасе), мы с братом поднимались пешком на десятый этаж и нашли на лестнице сколоченные из тонкой фанеры ящики, видимо, раньше служившие для хранения фруктов. Мы тотчас забрали себе по одному ящику и, перевернув их вверх дном, приспособили под прикроватные тумбочки.

У нас было мало мебели – в основном та, что досталась нам даром от родственников или соседей; письменный стол был один на двоих с братом. Мама гордилась им, рассказывая, как она сама делала за ним уроки. Стол был громоздкий, неповоротливый, со встроенной тумбой и покосившейся от времени дверцей, а на дне одного из ящиков синело огромное пятно от когда-то пролитых чернил. Углы стола ободрались от частых переездов, зато мама разрешила мне перекрасить стол на свой вкус.

Дедушка привез нам несколько стульев с работы – он тогда работал завхозом на одном государственном предприятии и мог распоряжаться «списанной» мебелью. Понемногу мы обживались на новом месте.

Наш новый дом оказался в десяти километрах от дома бабушки и дедушки и, соответственно, на таком же расстоянии от школы. Мы с родителями решили, что мне не нужно снова менять место учебы, и я начала ездить в школу на троллейбусе, а брата перевели в школу у дома – все-таки он был помладше, и родители переживали, что он будет шататься абы где. Родителям теперь тоже было гораздо дальше добираться до работы. В тридцати минутах ходьбы пешком от нашего дома находилось метро, а до остановки автобуса можно было дойти минут за пятнадцать, но вечерами приходилось идти в потемках, минуя неосвещенные дворы пятиэтажек – места сбора местных наркоманов и алкоголиков.

Нам с мамой казалось, что, как только мы переедем в свою собственную квартиру, подальше от папиных родственников, наши проблемы разрешатся и жить станет проще. В какой-то степени нам и правда зажилось лучше и свободнее, вот только на папе перемены сказались губительно.

Когда в стране случился дефолт, родителям перестали платить заработную плату, и жить стало не на что. По ночам папа начал «таксовать» на своей машине – ездил по Москве и подвозил людей за деньги. Иногда ему удавалось немного заработать. Иногда его злостно обманывали пассажиры и оставляли без гроша. Случались и грабители на его пути, после чего он положил металлическую биту под свое сиденье и начал возить с собой служебный пистолет. Родители сделались угрюмыми. Видно было, какое тяжелое время настало.

Мы стали замечать, что папа пристрастился к алкоголю. Он всегда был душой компании, его все любили за отзывчивость и веселый нрав и частенько звали помочь: перевезти вещи или отвезти родственников на железнодорожный вокзал. Расплачивались друзья не деньгами, а спиртными напитками.

По утрам отец производил впечатление вполне благополучного мужчины, он брился, шутил и пил чай с бутербродами. Мы собирались в школу, папа – на работу. Днем, когда мы с братом возвращались из школы, то обнаруживали отца дома и уже слегка подшофе. Это означало, что отец забросил работу и ударился во все тяжкие – скорее всего, он позвонил начальству и отпросился на несколько дней на больничный, соврав, что подцепил простуду.

Папа был весьма изобретателен, когда старался скрыть от нас свои пристрастия, поэтому небольшие бутылки огненной воды были распиханы в шкафу с его одеждой, в ящике под диваном, обнаруживались в старой кастрюле на кухне. Мама оправдывала поведение отца, объясняя это экономическим кризисом, проблемами на работе и отсутствием денег. Она уверяла нас, что скоро все наладится и мы вернемся к прежней жизни.

Но годы мчались один за другим, а становилось только хуже. Тот самый папа, который учил меня стрелять из ружья, который рассказывал анекдоты и смешил меня, изображая злодея, грозящего защекотать до смерти, тот самый папа казался мне теперь чужим человеком.

Когда мне исполнилось четырнадцать, отец отметил тридцатишестилетие. Но у меня складывалось впечатление, что я старше и разумнее его.

Больше всего тогда меня занимали два вопроса: в какой момент все рассыпалось и что стало с нашей семьей? Мне всегда казалось, что у меня было необычайно счастливое детство. А с переездом в большой город что-то надорвалось, и наша добротная, слепленная заботливыми мамиными руками жизнь покатилась с горы, словно снежная лавина, сшибая на своем пути все хорошее и светлое, что у нас было.

Я глянула на свое отражение в оконном стекле и невольно улыбнулась – на меня смотрела круглая голова с десятком торчащих в разные стороны тоненьких косичек. Завтра к нам в школу приезжает фотограф, и я делаю свою фирменную прическу, которую мальчишки ласково прозвали «взрыв на макаронной фабрике», хотя по мне это очень смелая и экстравагантная укладка, которую я могу сделать своими руками. Поэтому вечером я помыла голову, наполовину подсушила волосы и заплела тугие косы, чтобы всю ночь ворочаться и проснуться с больной головой, но с кучерявой пышной гривой. Кожа чесалась от тянущих ее волос, я брала вилку и чесала ей голову, испытывая неимоверное удовольствие. Из года в год я терпела эту экзекуцию, но делала косички на ночь перед всеми праздниками, дискотеками и другими школьными событиями.

Фотограф приезжал к нам в школу всего раз в год, и это было долгожданное событие, потому что эта фотография – память о целом учебном годе, по которой потом можно будет отследить, как мы росли, как менялась мода в одежде, с кем мы дружили, а с кем не очень, кто был ботаном, а кто выскочкой.

Утром я всего лишь расплела косы, завязала волосы в высокий «конский» хвост, расправила их руками, не расчесывая. Надела черные брюки, черные ботинки на платформе и белый свитер с нежными зигзагообразными горизонтальными линиями разных цветов – розового, салатового, голубого. Это был мой самый любимый свитер, он достался мне от мамы, когда-то она его носила. Мой собственный вкус был не таким утонченным, я обожала джинсы зеленого цвета в желто-коричневую клетку, яркие водолазки цвета термоядерного салата или в зелено-бело-коричневую полоску, коричневую жилетку и грубые ботинки гриндерс на массивной подошве.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*