Тихоня для бабника (СИ) - Корк Ольга

– Странно, – вскинула я брови, – обычно ты не жаловался на мое чувство юмора.

– Обычно, – передразнил меня Ромка и, запустив руку в свои волосы, отошел на шаг, – ты не говоришь о других мужчинах, когда я тебя соблазняю!

– А ты меня соблазнял? – продолжала я его дразнить. – Сергеев, кажется, в командировке ты растерял часть своих навыков.

Понимала ли я, что делаю? Да. Но то ли обида мной руководила, то ли усталость. Да и

нужно признаться, то, как Ромка реагировал, мне льстило. Это было неправильно, но очень приятно, что мой мужчина не готов даже мысленно делить мое внимание ни с кем. И с друзьями в том числе.

– Улечка, – неожиданно мягким, приторно-сладким тоном протянул Рома, – а где вы на

самом деле задержались с Герасимовым?

Даже дух захватило от того, как он на меня смотрел! Пальчики на ногах поджались от

предвкушения, а внизу живота скапливалось приятное напряжение.

– Единственным местом, где мы задержались, была кафешка, в которой мы кушали, потому что с восьми утра не ели.

– То есть вы там кушали, а я тут ждал? – Ромка надулся как хомяк. – Не кушал!

– Сергеев, – тихо хихикнув, посмотрела на него, – ты на корпоративе был, а не дома у окна ждал.

– Да сдался мне тот корпоратив, если бы ты дома была!

Кажется, нас несло куда-то не туда и это все прекратило быть шуткой. Ромка на самом деле начал злиться, да и я закусила удила.

– Ну извини, что согласилась на помощь Стаса, нужно было нам с мамой такси вызвать. С посторонним мужчиной оно как-то надежнее было бы! – я тоже встала из-за стола и сейчас пыхтела недовольным ежом.

– Да при чем тут это?! Я же сам Стаса попросил вас отвезти. Просто не думал, что он будет тем, кого ты вспомнишь в моих руках!

– Господи, Сергеев, я просто пошутила! А ты воспринимаешь все так, как будто я не маму после операции отвозила в санаторий, а изменяла тебе с твоим же, на минуточку, другом!

Не мне нужно было срочно уезжать командировку, не меня не было дома из-за работы,

какие вообще претензии?!

– Да никаких, Уль! Я же только для себя стараюсь, чего уж там. Ни ты, ни твой ребенок

ведь не имеют значения, правда? Только мои эгоистичные желания сбежать из дома. Ты же про это говоришь?

Меня как под дых ударило, а в груди образовался огненный шар из злости и обиды.

– Нет, Ром. Об этом говоришь ты. Причем не мне говоришь, а псу! Так, может, дело не в

том, что я пришла домой чуть позже тебя, а в том, что ты вообще не хотел сюда

возвращаться?

Проклятые слезы буквально брызнули из глаз и я, чтобы не наговорить еще больше

глупостей, развернувшись, попыталась уйти. Только вот Сергеев в запале не смог вовремя остановиться.

– Что? Улька, стой, – поймал он меня в коридоре, – что за чушь вообще?!

– Разве чушь, Ром? – посмотрела на него сквозь пелену слёз. – Знаешь, что первое

я услышала, придя домой? Как ты Зевсу рассказывал, как тебе было хорошо в

командировке. Что бедную Улечку нужно от мира прятать, а вот Рома мир любит и

прятаться от него не хочет. Так, может, и не надо, Ром?

– Что не надо? – Сергеев выглядел немного пристыженным, но это не мешало ему,

прищурившись, просканировать меня взглядом. Будто в душу заглянул.

– Себя менять не надо, не надо менять привычки ради меня и моего ребенка. Зачем тебе такая скучная запуганная девчонка, которая твои крылья подрезает? Тем более еще и с дурацкими шутками.

– Романова, ты сама себя слышишь сейчас?

– Слышу, а ты себя? Я понимаю, если бы ревновал к Евгеше, тем более так или иначе, не сегодня так завтра я подняла бы про него разговор. Но ты взбесился из-за упоминания Стаса. Стаса, Ром! Твоего друга! Понять не могу, ты настолько ему не доверяешь или мне?

– Что там с Дорониным?

– Ничего! Какая, к черту, разница, что с ним? Мы не о нем говорим, а о нас! Если мы еще нужны тебе.

– Нужны?! А ты все сомневаешься? Ну, прости, Ульяна, что я не могу вот так сразу

изменить всю свою жизнь. Что на мгновение вспомнил как это – быть одному. Что позволил себе расслабиться дома и просто нести всякую чушь! Да, ты права, я ревную. Постоянно ревную и боюсь, что все делаю не так. Я не умею по-другому, я ни разу не был в таких отношениях, – Ромка говорил все громче, явно не справляясь со своими эмоциями, – мне тридцать пять лет, а отношений не было, представляешь. Я в первый раз захотел попробовать что-то серьезное, в первый раз настолько влюбился в девушку, что голову потерял. Да я пса завел, только чтобы тебя видеть каждый день!

Зевс, который высунул морду в коридор, предпочел спрятаться обратно в комнату, таким пугающим выглядел сейчас Сергеев.

– Вот только знаешь что, я как-то не рассчитывал, что мое "попробовать" вдруг сразу

превратится в семейную жизнь с беременной девушкой! Это даже не тест-драйв, это просто здец! Но я стараюсь, правда стараюсь, а ты…

– Остановись, Ром. Я тебя услышала…

– Черт, Уль, Улечка, – Рома притянул меня к себе и попытался сжать в объятиях, – прости, я не то хотел сказать. Совсем не то, мне крышу снесло, тормоза отказали, Уль. Прости.

Он попытался меня обнять, только я в первый раз не чувствовала себя в его руках в

безопасности. Мне не хотелось прижиматься к нему. Одной своей фразой он будто душу мне вынул. Тест-драйв. Вот что ему нужно было. А я это дать не могла. Как бы я его ни любила, как бы ни хотела быть с ним, в день, когда я решила оставить ребенка, я свой выбор сделала. Что бы ни происходило в этом мире, как бы мне ни было тяжело, но мой малыш будет счастлив, даже если у него не будет отца. И Рома, Рома тоже должен быть счастлив, просто, наверное, не с нами.

– Пусти, Ром, оба виноваты, – заговорила тихо, выворачиваясь из его рук, – обоим нужно успокоиться.

– Улька, черт!

Развернувшись, Ромка впечатал кулак в стену и я вздрогнула, таким я его не знала.

– Да, ты права, нужно успокоиться. Обоим.

Он повернулся и посмотрел на меня, только, видимо, не увидел того, на что рассчитывал.

Еще раз вздохнув, выдал нетривиальное:

– Пойду в душ, остыну.

И не дожидаясь ответа, скрылся за дверью. Услышав щелчок замка, я вздрогнула. Ни разу, ни одного-единого раза с тех пор, как мы решили быть вместе, эти двери не закрывались на замок. Вместе с тихим щелчком во мне будто тоже что-то закрылось. Сломалось и спряталось. Не сомневаясь ни секунды, я зашла в спальню и, закинув пару свитеров в сумку, а также прихватив свои документы, пошла одеваться.

Из квартиры я вышла ровно четыре минуты спустя после спора. С разбитым сердцем и

морозом в душе.

Пусть Рома остывает. Пусть остается и снова будет счастлив. И я буду. Обязательно буду, ради ребенка, ради Сергеева, который показал мне, как можно и нужно любить не только жизнь, но и себя в ней, ради себя. Вот только соберу себя по частям и обязательно снова научусь жить без Ромы. Не хочу, чтобы он менялся, не хочу!

До дома добралась поймав попутку. Проветрила комнаты, разложила вещи. Сходила в

магазин за новой зубной щеткой себе. Даже приготовила кушать. Я дышала, ходила, что-то делала, но не чувствовала ничего. И только когда легла на старенький, немного скрипучий диван и накрылась одеялом, когда поняла, что каждую ночь буду вот так ложиться одна в постель и просыпаться одна и никакого Ромы рядом, я, наконец, разрыдалась. Выплакивала обиду, все горькие слова, сказанные сегодня, боль и свое неожиданное одиночество.

Плакала так, как не позволяла себе с похорон отца. Кажется, именно в этот момент я

прощалась не только с любимым мужчиной, я прощалась с шансом быть счастливой с ним.

Глава 24 Сергеев

Утро субботы застало меня на ковре в гостиной. Под боком мирно сопел Зевс, голова гудела, а под щекой лежал свернутый плед.

То, почему я сплю в гостиной, я помню. А вот почему на полу – нет.

Когда я вышел из душа, квартира оказалось пустой. Только пес сидел рядом с дверью и внимательно смотрел на нее.