Татьяна Алюшина - Две половинки
Предупреждение, высказанное таким тоном, не оставляло возможности для споров, сопротивления и глупого упорства.
– Мама… – обратилась Вера к последней инстанции за помощью.
– Степан Сергеевич! Мы сегодня никак не можем! – собираясь заплакать, умоляюще вступилась Ольга Львовна. – Сегодня придет папа Ёжика, им с Верой надо обсудить очень важные вопросы, они так долго договаривались об этой встрече!
– Я подозреваю, что у Веры серьезное заболевание. Вы это понимаете?
– Да, да, раз вы говорите! Только давайте завтра! Ведь можно завтра? Мы съездим, съездим! Можно с этим доктором на завтра договориться? – как о пощаде просила Ольга Львовна.
– Хорошо, – согласился Степан, остывая в один миг.
Он позвонил, передоговорился на завтра, написал на листке координаты, к кому и куда ехать и как найти, на другом листке написал несколько названий лекарственных препаратов для облегчения болей и сразу ушел.
Он не забыл про Стаську, но передумал ехать к ней – не сегодня!
Не в таком состоянии раздражения, усталости, злости на себя, по большей части, а заодно и на баб этих неразумных!
Как только он отъехал от Вериного дома, позвонила сестричка.
– Ты в Москве еще?
– Да, в ней, – вздохнул Степан.
– Ты занят?
– Уже нет.
– Степочка, приезжай ко мне, если тебе не совсем уж трудно, а? Так мне тоскливо, ужасно! Приезжай, поговори со мной!
– Тоскливо – что-то нынче актуально, – разворачиваясь, слегка пожаловался он.
Они проговорили полночи. Почему-то про Стаську он Ане не рассказал. Про Веру и ее проблемы со здоровьем, про свое решение расстаться с ней и понимание их полной чуждости, про работу свою – легко и с чувством освобождения.
А про самое важное – нет!
Да потому что знал прекрасно, что Анька живым его не выпустит – такого наговорит! И отчитает по полной программе, устроив моральную порку, за то, что упускает свой шанс, за то, что обидел единственную свою женщину…
Найдет слова и поводы для прочищения мозгов, можно не сомневаться и, что особенно неприятно, выскажет все то, что он сам себе уже сказал мысленно сто раз!
Самому-то признать себя не правым проще, даже некую гордость испытываешь, дескать, вот я какой честный с самим собой, но, когда кто-то называет твои поступки и поведение своими именами, это трудно перевариваемо, вызывает стойкое раздражение и неприятие!
Вот поэтому и не сказал! А может, и по другой причине…
Он остался у сестры ночевать, а утром помчался домой. Ожидался приход сантехников, можно сказать эпохальный, поскольку Степан никак не мог с ними состыковаться долгое время, а необходимость назрела – подтекала ванна на первом этаже, и всерьез.
И сегодня чудо соединения трубы с разводным ключом имело все шансы состояться. Сантехники приехали грамотные, из серьезной фирмы, провозились до глубокого вечера, заодно уж проверив все трубы и соединения в доме.
Часам к шести Степан понял, что сегодня никуда он уже не поедет.
Встреча со Стаськой отложилась в очередной раз.
Он позвонил Вере, проверить исполнение выданных им приказаний.
– Сдала анализы, – неохотно ответила она на вопросы.
– Когда результаты?
– Послезавтра.
Что-то было в ее тоне – отчуждение, раздражение, сомнение?
Степан не стал разбираться и выяснять – неинтересно. Для себя Больших уже все понял и решил: если у нее есть повод обижаться, значит, так тому и быть.
А назавтра его срочно вызвали на работу, на большую аварию на подмосковном заводе. Он вернулся домой глубокой ночью полуживой от усталости и завалился спать.
Рано утром следующего дня начальство отправило Больших на серию новых тренировок на полигон, в казарменный режим.
Весело.
Он все время помнил о Стаське! Думал о ней каждый день – с утра до вечера и ночью. Когда не работал, думал только о ней!
И надо же случиться такой засаде? А?
В тот момент, когда он понял все, решился, набрался смелости, как птица перед полетом, – и такая невезуха глобальная!
Он несколько раз пытался позвонить ей, набирал номер, но в последний момент нажимал «отбой».
Что он ей скажет по телефону?
Все, что Степан хотел, рвался ей сказать, можно говорить, только глядя в глаза! Сказать – и заграбастать ее всю и больше не отпускать от себя!
Вера холодно и отстраненно отчиталась ему, когда он позвонил, что результаты анализов получены, ей поставили диагноз пиелонефрит, назначили лечение и какие-то дополнительные обследования.
– Ничего страшного. Спасибо тебе за заботу и что настоял на посещении врача, – произнесла она чужим ровным тоном.
– Не расстраивайся, – подбодрил Степан, – пиелонефрит – это излечимо, и действительно не так страшно.
– Да, – согласилась тем же тоном она.
И первый раз в своей практике доктор Больших не довел дело до конца – не перезвонил врачу, лично узнать результаты обследования, не съездил и не посмотрел сам.
В конце концов, решил он, Вера взрослая, грамотная женщина, главный бухгалтер солидной фирмы и отдает себе отчет, что отвечает за свое здоровье, да к тому же одна поднимает ребенка.
Что это было?
Нежелание углубляться в ее проблемы, решение поскорей расстаться или оскорбленное «фи» на игнорирование его профессионализма и участия?
Или общий раздрай, непонятный, воцарившийся в его душе?
Что-то непонятное и неприятное происходило с ним и мучило. Он осознал, что прошло десять дней с того момента, когда он прилетел в Москву и готов был бежать, мчаться к Стаське, и не то, что не доехал, даже не позвонил, находя оправдание в невозможности такого разговора по телефону. Однажды, вернувшись с тренингов и стоя в своем доме у окна, Степан спросил самого себя:
– И в чем дело?
И, старавшийся быть честным с самим собой, Степан Больших ответил темноте за окном:
– Не звоню и не еду и оттягиваю этот момент!
А потому что страхи, от которых так легко и просто было очистить душу, как лук от шелухи, в том суровом горном пространстве, где важность и значение имели только настоящие чувства, дела, поступки, неведомым образом прочистившие мозги от неглавного, по возвращении в привычный мир, в общение с людьми с погружением в их проблемы, дела, поступки, незаметно вползли назад и удобно устроились на старом месте!
И так же незаметно вернулось осознание того, что Станислава – это некое неизвестное явление в его жизни, с которым он, Степан Больших, никогда не сталкивался. И никакие полунакалы, получувства с отстраненностью и закрытостью душевной в отношениях с ней не получатся, как ни старайся.
Да ничего из прошлого накопленного опыта общения, проживания с женщинами в отношениях со Стаськой не применимо и не работает. Это не Вера и не Надя, и ни одна из женщин, прошедших через его жизнь!
