Морин Кодилл - Как найти мужа
Нож от неожиданности дернулся, и теперь указательный палец был туго обмотан бинтом.
Роум нарезал и намазал маслом итальянский хлеб, часть — чесночным маслом, а часть — маргарином. Мелли заявила, что не любит чеснок ни в каком виде. Он плохо пахнет. Как и ее подгузник. Не будет ли так добр дядя Роум, чтобы заменить его? Еще одна пробежка вверх и вниз. Восемнадцатая по счету. По крайней мере за свою спортивную форму сегодня он может не беспокоиться. Неудивительно, что у Анни нет тренажера. При такой жизни зачем он ей?
Скорее назад, к соусу, который оказался намертво приварившимся ко дну кастрюльки. После тщательного перемешивания обуглившиеся кусочки не слишком бросались в глаза среди уцелевших кусочков мяса и специй.
Роум поставил на огонь большую кастрюлю с подсоленной водой, предусмотрительно повернув ручки так, чтобы Мелли не могла до них дотянуться.
К этому времени его прическа растрепалась, потеряв всякое право так называться, одежда была растрепана и украшена всевозможными пятнами, ступни горели, а боль в теле начиналась от кончиков пальцев на ногах и кончалась где-то на макушке.
Ничего не скажешь, идеальный кандидат — только не в отцы, а в психушку. Хорошо еще, что Лисса не видит его сейчас. Иначе ему ни за что не убедить ее выйти за него замуж.
Направляясь ко входу дома Анни, Лисса несла в руках видеокассету, бутылку вина и коробку конфет невероятных размеров. Не успела она дойти до двери, как из дома выскользнула Анни и приложила палец к губам.
— Ш-ш-ш! Молчи. Там тебя ждет сюрприз, кое-что очень интересное для тебя.
Лисса тоже невольно заговорила шепотом.
— Что случилось? Мелли спит?
Анни затрясла головой, едва удерживаясь от смеха.
— Нет. Но, боюсь, кое-кому другому очень скоро понадобится хорошенько соснуть.
Ничего не поняв, Лисса сунула в руки Анни коробку.
— Вот. Держи!
— Что это? Надеюсь, мои любимые?
Лисса только усмехнулась, зная пристрастие Анни к шоколаду.
— Точно. Я подумала, что раз уж мы собираемся устроить вечеринку, надо делать все по правилам. По дороге я захватила эту «Шоколадную смерть». Восемь сортов шоколада — специально, чтобы утешить павших духом.
— Чудесно!
Лисса готова была поклясться, что увидела, как у Анни от предвкушения зашевелился кончик носа.
— Но мне что-то подсказывает, что павших духом у нас сегодня не будет, — бодро воскликнула она.
Все ее печали мгновенно снова навалились на Лиссу.
— Как бы не так. Я же говорила тебе, что сдаюсь. Если уж не могу заполучить Роума, то не хочу никого. Знаешь, я так его люблю, просто не знаю, что делать. А он, — она вынуждена была сглотнуть, чтобы голос не пресекся, — он не любит меня. И собирается найти мне в мужья другого мужчину! Представляешь?
Анни ободряюще похлопала подругу по плечу.
— Может быть, все не так плохо, как кажется. Почему бы тебе не зайти и не взглянуть самой?
Лисса разочарованно смолкла, не найдя в Анни моральной поддержки, и последовала за подругой в дом. Войдя, она положила все, что держала в руках, на маленький столик в прихожей.
— Ладно, где Мелли?
— Тихо! — шикнула Анни. — Я же сказала: потише! Мелли на кухне со свей новой нянькой.
— Ты нашла кого-то еще сидеть с ней? — вопреки рассудку задетая за живое таким предательством, Лисса постаралась, чтобы ее голос не выдал разочарования.
— Не беспокойся, — поспешила успокоить ее Анни, — это только на один раз. Но это нечто такое, что ты просто обязана увидеть!
Лисса послушно вслед за Анни подошла к порогу кухни. И застыла от увиденного.
Роум.
Он с большим старанием перемешивал что-то подгоревшее на плите — о чем свидетельствовал запах — в то время как Мелли, прильнув к его ноге, задавала глубокомысленные вопросы, на какие только способны двухлетние малыши.
— Ты что-то вкусное готовишь, дядя Лоум?
— Не знаю, Тыковка, надеюсь, что вкусное.
Случайная оговорка наполнила глаза Лиссы слезами. Что должна она сделать, чтобы он снова так ее назвал?
— Я Мелли, я не тыковка, — важно поправила девочка.
Роум улыбнулся малышке.
— Это неважно. Мне было сказано, причем весьма авторитетным лицом, что все леди любят, когда их называют так же, как овощи.
— Не люблю тыковку!
— Да? — Он со всей серьезностью посмотрел на крошечную помощницу. — А какие овощи ты любишь?
Мелли скорчила гримаску, от которой Лисса едва не расхохоталась.
— Я люблю кечу. И голосек.
— Не думаю, что «кетчуп» такое уж хорошее имя. А может быть… Если я буду звать тебя Душистый Горошек? Звучит, по-моему, неплохо, — сказал Роум.
— Душистый Голошек? — Мелли задумалась. — Да! Я — Душистый Голошек! — Она крепко обняла ноги Роума, лишив его равновесия.
Пытаясь удержаться на ногах, он взмахнул правой рукой, в которой держал ложку. Капли томатного соуса разлетелись в стороны, украсив собой стены и шкафы.
Лисса вынуждена была зажать рот ладонью, чтобы не расхохотаться вслух. Роум немного развернулся в сторону Лиссы, и она увидела, что Мелли не в первый раз преподносит ему такие сюрпризы. Его рубашка и джинсы были обильно изукрашены пятнами всевозможных форм и расцветок.
Анни подтолкнула ее локтем.
— Понимаешь теперь, что я имела в виду? — с заговорщицким видом спросила она.
— Что он здесь делает? — удивилась Лисса. — Он же не любит детей…
Анни только пожала плечами и указала на мужчину, склонившегося, чтобы дать Мелли, которая все повторяла свое новое прозвище, попробовать теплый томатный соус.
— Разве он похож на человека, который не любит детей? — Анни бросила на Лиссу лукавый взгляд. — Он позвонил после ленча и попросил дать ему, как он их назвал, «уроки отцовства». Можешь себе представить?
Лисса покачала головой, но надежда затеплилась в ее душе. Зачем Роуму ввязываться в такое дело, если бы он не собирался сам обзавестись семьей? Сейчас, когда она смогла получше разглядеть его, Лисса поняла, что сегодняшний урок не прошел для него даром. Одежда в пятнах, на лице капли соуса и какая-то голубая полоса на щеке, волосы стоят дыбом. Словом, не человек, а обломок роскошного лайнера, пострадавшего от кораблекрушения.
Такой дорогой, такой любимый обломок.
Слезы застилали ей глаза. Лиссе хотелось подойти к нему, обнять и приласкать его так же, как он обнимал и ласкал Мелли. Она понимала, сколько терпения и любви понадобилось ему, чтобы решиться на это нелегкое испытание, которому он с безрассудством подверг себя. Лисса знала, что готова на все, готова ждать сколько угодно, лишь бы назвать этого мужчину своим мужем, отцом своих детей.
