Сьюзен Кэрролл - Ночной скиталец
Розалин явно находилась именно в таком состоянии, и если бы он не был таким болваном, то намного раньше заметил бы, что что-то не так. Он пытался осторожно исследовать рану, но когда девушка вздрогнула, вскрикнув, то сразу же остановился. Ланс не мог сказать, насколько серьезно было ранение, но ему казалось, что Розалин уже потеряла слишком много крови. Все, что он мог сделать, — это наложить ей импровизированную повязку и, проклятье, увезти ее отсюда. Так быстро, как только возможно.
Он нетерпеливо рылся в предметах одежды, отброшенных ранее, пытаясь найти свой шарф или носовой платок, все, что могло бы быть использовано, чтобы перебинтовать рану. Ланс слышал участившееся дыхание Розалин, пока она следила за ним.
— Э-это, должно быть, случилось, когда тот человек в капюшоне наставил на меня пистолет, — прошептала девушка. — Он… он хотел меч, но я с-сказала нет, и я ударила пистолет кончиком меча, и о-он выстрелил. Был шум и дым… и я п-почувствовала, как что-то обожгло меня, н-но я не думала…
— Ты маленькая дурочка, — резко проворчал Ланс. — Почему ты не отдала ему этот проклятый меч?
— Н-не могла. После того, как я нашла… его, мой долг был сохранить его в безопасности.
Ее долг? Ланс почувствовал, как что-то сдавило ему горло, что-то мерзкое и горькое, имеющее вкус стыда. Он с трудом сглотнул.
— Дурак! Чертов проклятый дурак, — пробормотал он, проклиная себя, пока осторожно заматывал платком ее плечо, готовясь использовать галстук, чтобы закрепить ткань.
— Прости, но тебе будет чертовски больно. Я собираюсь затянуть это.
Розалин напряглась, но храбро кивнула в ответ на его предостережение. Завязывая галстук вокруг ее плеча, Ланс чувствовал, как ее тело изогнулось от боли. Она втянула воздух с тонким стоном, и Ланс почувствовал себя хуже, чем если бы она кричала.
Закончив накладывать повязку, он с беспокойством обнаружил, что его руки трясутся.
— В-вот, — сказал Ланс. — Это поможет тебе, пока мы не доберемся до Замка Леджер.
Когда он почувствовал, что Розалин напряглась от тревоги, то поторопился добавить:
— Только чтобы передать тебя моему брату. Вэл почти доктор. Он позаботится о тебе лучше, чем кто бы то ни было.
Пока Ланс укутывал ей плечи своим пальто вместо ее запачканного кровью плаща, она смутила его снова, спросив:
— З-значит, вы не думаете, что я умру?
— Боже правый, нет! Не будь маленькой идиоткой, — сказал он, но ее слова вызвали ледяную дрожь, прошедшую сквозь него.
Ланс подхватил ее под колени, собираясь поднять так осторожно, как это только было возможно. Он мог сказать, что Розалин не хотела этого, не хотела быть так близко к нему, ненавидела эту близость, но ее голова склонилась на его плечо.
Хотя Ланс и пытался выкинуть их из памяти, но беспощадные слова Просперо звучали у него в голове. Колдун шептал о древних проклятиях и трагедиях, страшной судьбе невесты, которой пренебрег Мариус Сент-Леджер.
Она умерла в его руках.
Подняв Розалин на руки, Ланс бросил еще один взгляд на ее бледное лицо и почувствовал странное стеснение в груди. Солдат, который рисковал своей жизнью в бесчисленных битвах, вдруг вспомнил, каково это — бояться.
Глава 8
Ночь опустилась на Замок Леджер. Небо стало настолько темным, как будто за окнами спальни Ланса не существовало ничего, кроме огромной черной пустоты. Он шагал взад и вперед в тени тяжелых парчовых штор, чувствуя себя так, будто весь оставшийся свет в мире был сосредоточен на молодой женщине, лежащей посередине кровати.
Розалин Карлион казалась совсем незаметной на его огромном ложе с пологом. Ее золотые волосы рассыпались по подушке. Девушка натянула простыню на свою обнаженную грудь, чтобы хоть как-то сохранить приличия, пока Вэл осматривал ее.
Какие бы чувства не испытал Вэл, когда он впервые увидел Розалин у Эффи, он их больше не показывал. При необходимости оказания неотложной медицинской помощи он выказывал свое обычное хладнокровие и рассудительность. Такое изменение, происходящее с Вэлом, каждый раз изумляло Ланса. Мечтательное выражение, которое обычно туманило глаза его брата, сменялось твердым и спокойным взглядом, его команды подавались спокойным, авторитетным тоном.
Одна из молоденьких горничных суетилась рядом, прислуживая Вэлу, передвигая свечи ближе по его просьбе, держа миску, пока он промывал рану. Вид крови, очевидно, совсем не тревожил Салли Спаркинс, которая выросла в компании бесшабашных братьев, включая беспомощного Джема.
Зато Ланс оказался потрясен. На поле боя он видел множество более страшных ранений, но тут был вынужден отвернуться от ужасной раны, обезобразившей прекрасную кожу Розалин. Вместо этого он сосредоточил все свое внимание на ее лице. Его отважная Владычица Озера, казалось, стала маленькой, как ребенок. Ее глаза — большие и испуганные, ее щеки — мертвенно бледные. И все, что Ланс мог делать, это шагать из стороны в сторону, сжав руки в кулаки, каждая мышца напряжена от злости и беспомощности. Когда он услышал ее приглушенный вскрик из-за осторожного зондирования Вэла, то чуть не кинулся к ней, но тут же резко остановил себя. Зная, что бы он ни сделал, это только ухудшит положение.
Розалин только отшатнулась бы при виде Ланса, как она сделала прежде, когда он хотел взять ее за руку, утешить ее. Или, в крайнем случае, позволить ей вонзить ногти в его плоть, кричать и проклинать его.
Но Розалин не хотела ничего из этого, предпочтя молча страдать. Она повернула голову к Вэлу и взмолилась прерывающимся шепотом, который отозвался глубоко в сердце Ланса.
— Пожалуйста… заставьте его уйти.
Вэл печально взглянул на брата, но мотнул головой в направлении дальнего угла комнаты, и у Ланса не осталось иного выбора, кроме как ждать и смотреть из тени, пока не сойдет с ума.
Он осознал, что был последним человеком на земле, который сейчас мог предложить помощь или утешение Розалин Карлион. Человек, который изо всех сил старался заставить ее покинуть деревню, который ругался и злился на нее за то, что она бросила меч в озеро, разрушил все ее романтические иллюзии и, в довершение всего, притащил обратно в Замок Леджер против ее воли.
Было чудом, что она все еще находилась в сознании после того, через что прошла. В памяти Ланса навсегда останется кошмарное воспоминание о сумасшедшей скачке обратно из Королевского леса. Его руки были напряжены, чтобы удержать Розалин в седле на участках неровной дороги. Луна исчезла за грозными облаками, дождливый пейзаж казался не более чем размытым пятном, его и ее страхи смешивались в темноте воедино.
